— Ничего, я понимаю, — кивнул Эд, — ты переживаешь тяжелое расставание с тем другим Эдом, но ведь я не виноват.

Я хотела закричать, что мальчишка-Август виноват во всем на свете! Но вместо этого выдохнула. Он на самом деле был невиноват. Никто невиноват, что все так получилось.

— Давай поиграем в игру, — предложил Эд, — вопрос-ответ. Спрашиваем по очереди и отвечаем.

Я смотрела на него и всей душой хотела сказать: «Нет!», но губы выдохнули:

— Начинай.

Эд обрадовался, как мальчишка. Он и был мальчишкой.

— Сколько тебе лет?

— Это что подборка вопросов, которые не стоит задавать девушке?

— Мне интересно. Я ж правда не знаю.

— Девятнадцать.

Самой не верилось. Я так изменилась за последний месяц, что в голове не укладывалось, что мне все еще девятнадцать.

— Думал, ты старше.

— Ну спасибо.

— Не в этом смысле, просто ты какая-то, — задумался, подбирая слова, — ты уставшая.

Уставшая? Я обернулась на Эда со злым выражением лица. Еще бы мне не быть уставшей, после всего, что случилось!

— Я видела, как ты умер, — сквозь зубы сказала я, — я тащила тебя мертвого к красной реке, я искала способы оживить тебя, пробудить тебя. Я видела, как ты дышал, но не просыпался. Я видела, как ты стонал от боли. Я не успела сказать, как сильно люблю…

Сама не заметила, как заплакала.

— Ну тише-тише.

И не заметила, как оказалась у Эда в объятиях. Он прижимал меня к груди и гладил по голове, как маленькую. Но среди нас двоих, это он маленький, я взрослая. Да что ж такое!

— Я был резок с тобой, да?

— Да.

— И не поблагодарил за спасение?

— Нет.

— И еще не узнал тебя.

— Не узнал.

— Да уж, неловко вышло.

Эд продолжал гладить меня по голове, становилось спокойнее. Да, это другой Эд. Да, это другой человек. Но все равно приятно чувствовать заботу о себе. Я прижалась к нему, обняла в ответ.

— Я тоже перепугался, — сказал Эд, — представь, проснуться непонятно где, непонятно с кем, выяснить, что ты где-то потерял восемь лет.

— Август, я тоже переборщила…

— Эд.

— Что?

— Зови меня Эдом, — сказал он, — я же под прикрытием.

— Ты не обязан.

— Правда, зови так.

Но теперь уже мне стало неловко его так называть. Я уже начала привыкать к тому, что Эд — это Эд, а Август — это Август. Но он прав. Прикрытие. Все ради прикрытия.

Мы пришли на рынок. Купили продукты. Эд с любопытством смотрел, как я набираю крупы и овощи. Чуть что спрашивал: «А это зачем?». Приходилось ему рассказывать. Никогда бы не подумала, что однажды стану просвещать Эда в вопросах похода по рынку.

— Твоя очередь задавать вопрос, — напомнил он.

— Какая у тебя любимая книга?

— Книга? — удивился Эд, — какая тебе разница, ты же не умеешь читать?

— Не хочешь отвечать? Прекращаем игру?

— Пусть будет история политических учений Литвудского государства, — сказал Эд, — немного занудно, но я же принц, мне надо такое читать.

Он же не серьезно? Какой подросток будет учитываться книгами о политике? Я посмотрела на Эда с недоверием, и он раскололся.

— Обожаю легенды южных лесов.

— Я тоже! — вырвалось у меня.

Проболталась! Проболталась! Но ведь это было так неожиданно и так прекрасно. Хоть что-то общее. Легенды южных лесов — это сборник сказок, слухов и легенд. Это кладезь вдохновения и самых интересных историй.

— У тебя тоже? Что это значит?

— Это и моя любимая книга.

— Но ты же не умеешь читать, — медленно проговорил Эд.

— Умею, — призналась я, ускоряя шаг.

— Обманщица, — заулыбался Эд.

— Нет, ты сам решил, что я безграмотная.

Эд нес корзину и догонял меня.

— Да кто ты такая, Донна?

— Загадка…

— Загадка, которую я разгадаю.

— И все равно мы не дадим никого в обиду, — послышался строгий голос на площади.

Высокая фигура. Капюшон на голове. Инквизитор. Инквизитор, ставший старостой деревни. Он стоял на возвышенности. Все слушали. Мы с Эдом остановились позади, вслушиваясь тоже.

— Будьте готовы, — продолжал инквизитор, — дошли дурные слухи из столицы, стража может прийти в деревню. По слухам они разыскивают какую-то девушку в зеленом платье. Король из ума выжил, отправляет рыцарей осматривать наших женщин. Будьте готовы. И не позволяйте им лишнего. Поняли?

Толпа завыла.

— Это Звездочет, — шептал мне Эд, — только о какой девушке в зеленом говорили? Что за бред?

— Тише.

— Чего тише-то. Ищет девушку, так пусть ищет.

— Эд, это я. Меня он ищет.

Недоверчиво поднял бровь. Что-то новенькое. Мой Эд так не делал.

— Да, он разыскивает меня после того бала.

— Какого бала?

— Того, который ты забыл.

Толпа зашевелилась. Нам тоже пора.

— Объясни! — шипел Эд.

— По дороге, сейчас мы уходим.

Инквизитор спустился, направился в нашу сторону. Неужели заметил? Неужели узнал?

— Это же ты, — сказал он.

Кому сказал? Мне или Эду. Пожалуйста, пусть мне. В светленьком стриженном пареньке, смущенно прячущимся за моей спиной, было сложно узнать уверенного Эда. И я надеялась, что Инквизитор не узнал его.

— Ты та девчонка, — сказал Инквизитор мне, все-таки мне, — ты подружка того парня, который выбрал меня старостой.

Скрываться бессмысленно.

— Да, — неловко улыбнулась я, — рада увидеться с Вами снова.

— Не думал, что ты вернешься.

— Вот, навещаем друзей.

— Гнею? Как она? Простила инквизицию?

— Простила, но осадочек остался.

— Осадочек? — усмехнулся Инквизитор, — корова не слизала осадок?

— То, что Вы откупились коровой — это, конечно, хорошо. Но воспоминания не сотрешь.

— Это верно. А где твой друг? Он бы мне пригодился.

Я спиной ощущала, как Эд мысленно кричит: «Что за друг? О ком говорит этот мужчина?!».

— Друг? — хмыкнула я, — к сожалению, я здесь без него.

Нет уж, я не скажу, что Эд, стоящий у меня за спиной — это тот же самый Эд. Не скажу.

— Ой, парень, а ты, — инквизитор обратил внимание на Эда.

Подошел ближе, посмотрел на его шею. Не узнал. На самом деле не узнал. Ну хорошо. Они виделись лишь раз, а значит, лицо инквизитор запомнил плохо. Так что узнать Эда он мог бы только по характерным внешним признакам. Одежде, походке, росте, прическе.

— Поразительно, — пробормотал инквизитор, — кто это тебя?

Голос! Инквизитор может узнать Эда по голосу.

— Он немой! — сориентировалась я быстрее, чем Эд успел ответить.

— Немой?

— Волк прокусил бедняге шею, — сказала я, — вот с тех пор он и не говорит.

Эд смотрел на меня развеселившимся взглядом, но рта не открывал, ждал, что же я сделаю дальше.

— Зато живым остался, — сказал инквизитор.

— Хорошо, хоть так, — покачала я головой, — но натерпелся сильно.

— Лицо у твоего приятеля какое-то… раньше тебя не встречал?

— Лицо тоже раненное, вот посмотрите!

Эд, уж прости, что тебе приходится притворяться музейным экспонатом, но лучше так, чем быть раскрытым. А так инквизитор отвлечется на твои шрамы и не заметит, что лицо знакомое.

— Ладно, если твой лохматый друг объявится, пусть заглянет, его совет не помешает, — сказал инквизитор, удаляясь.

— Что это было? — смутился Эд.

— Не благодари.

— И не собирался.

Мы пробирались через толпу в сторону леса.

— И что за лохматый друг? — не унимался Эд.

— Это ты.

Странно это говорить человеку, который теперь в принципе едва ли может растрепать волосы, но ведь и правда инквизитор искал именно его.

— Значит мы знакомы, понял, — кивнул Эд, — а ты хорошая актриса.

— Знаю.

— Неужели я ошибся, и ты не просто деревенская девчонка? Ты играешь в уличном театре. Может, тебя вырастили цыгане?

Тут я не сдержалась и рассмеялась.

— Чего? — смутился Эд, — в чем дело-то?

Цыгане? Нет-нет. Так надо мной еще никто не подшучивал. Вырастили цыгане! Я продолжала хохотать. Вот значит, как я теперь выгляжу! Вот значит, какое впечатление теперь произвожу! Принцесса-цыганка. Когда все закончится, повешу на дверь своей комнаты такую табличку. Или, когда в старости сяду писать автобиографию, напишу там «Принцесса-цыганка!».