– А мы почему тут? – удивилась я.

– Хотел побыть с тобой вдвоем. Во дворце это не так-то просто.

Я обвила его за шею и потерлась щекой о его щетину.

– Нам очень повезло, – серьезно сказала я.

Я действительно так думала. Сейчас, когда все осталось позади, отдельные решающие моменты казались мне чередой удач.

– Теперь все будет хорошо, – Эдуард поцеловал меня в макушку, и неожиданно рассердилась на себя, что села таким образом, что его величеству неудобно целовать меня в губы.

– Это если отец меня не убьет, – нервно хихикнула я.

– Я не позволю меня опередить, – усмехнулся Эдуард.

– Я – хозяйка Вингфолда, – важно напомнила я, внутренне млея от близости любимого, от его родного запаха. – Там я в безопасности.

– Подслушала? – тихо рассмеялся он. – Ты неисправима, но я рад, что ты приняла меня, Амелия, герцогиня Аддингтонская, Владычица камней.

– Ты мне расскажешь про Каэллу? И про Марису?

Эдуард удивился:

– А ты еще не разобралась?

– Не уверена, что поняла все правильно, – уклонилась я. – Так как? Расскажешь?

– Обязательно, – согласился его величество, – но не сейчас.

Я извернулась, чтобы заглянуть ему в лицо:

– Почему?

– Потому что сейчас мы будем заняты совсем другим… – хрипло пояснил он, и я ощутила, как горячая шероховатая ладонь скользнула под мою потрепанную рубашку и ухватилась за застежку брюк, лишенных кушака.

Глубокий нежный поцелуй лишил меня воли. Да у меня и не было возражений.

Неторопливо избавляясь от одежды, мы упивались друг другом, наши тела сплетались, дрожали и пульсировали. Каждое прикосновение было извинением за то, что мы так долго шли друг к другу.

Триуф двух сердец. Праздник жизни, стряхнувший пыль старых обид, недоговоренностей, мести и потерь.

Я еще никогда не чувствовала себя настолько живой.

И встретила рассвет по-настоящему счастливой.

Когда распахнулись двери моих дворцовых покоев, мне чудом удалось не пролить божественный ароматный чай, присланный мне Дель из поездки к жениху.

В этот момент мы с Кларой, точнее с Модестой Ратоннари, застыли с чашками в руках. Обе прикидывали, нужно ли нам исполнять реверанс, ибо нас посетил его величество Эдуард Первый.

Модеста была ему ровней, я же просто обленилась, и в итоге мы обе схалтурили, благо злющий Эдуард не обратил на нарушение протокола никакого внимания.

– Амелия! – в голосе короля слышалось яростное возмущение. – Он опять это делает!

Ясно.

Папа после нашего возвращения с Побережья до сих пор не может отойти.

Стоило мне попасть в Вингфолд, как леди Имоджин первым делом обрадовала меня тем, что лорд Бранхерст рвет и мечет.

– Он так орал на Фаренджера! – восхищенно закатывала глаза она. – Какой темперамент! Девочка, твоей матери очень повезло!

Я восторгов статс-дамы не разделяла и с удовольствием где-нибудь спряталась от отца, но это было совсем уж детским, неразумным и бесполезным поступком.

Эдуард мужественно решил принять гнев папы на себя.

Орать на короля отец, к его большому сожалению, не мог, но человеком он был злопамятным и мстительным. И до сих пор не простил Эдуарду, что из-за него я подвергала себя опасности.

Никакие мои заверения, что его величество был категорически против моего участия в этом деле, и вообще был не в курсе моего самоуправства, не помогали.

И отец отрывался на короле так, как ему было доступно, а именно: как советник по внешней политике он затягивал любые переговоры, выматывая Эдуарда так, что, приходя ночами ко мне в спальню, он падал в кровать замертво.

Так я узнала, что такое королевская недвижимость.

Зато по утрам меня будили нескромные ласки.

Лишь однажды Дуду восстал посреди ночи живым пособием некроманта, когда через тайных ход ко мне пожаловал Эдгар, основательно меня напугав.

Веселенький скандал взбодрил всех троих, и пока выяснилось, что визит принц нанес исключительно дружеский, мы знатно повеселили моих родителей.

С Эдгаром было непросто. Его высочество смирился с моим выбором, но это не мешало ему бросать на меня жгучих взглядов и оказывать знаки внимания, от которых мрачнел Эдуард. Правда, в последние дни у меня создалось впечатление, что пыл принца поутих. И я чуяла за этим романтическую историю. Я с нетерпением ждала возвращения подруг из путешествия на Верские острова, чтобы расследовать это дело.

Чем-то же нужно было мне заняться, пока Эдуард пропадал на этих бесконечных переговорах? А их было чрезвычайно много. Дипломатические отношения устанавливались заново не только с Лидванской империей, но и другими государствами, пострадавшими от манипуляций проклятого ордена.

– Пожалуй, я загляну позднее, – решила проявить тактичность Модеста и, шелестя юбками, оставила нас вдвоем с Эдуардом.

– Как думаешь, насколько хватит его упорства? – сердито поинтересовался он, глядя на меня.

Я полюбовалась мужественными чертами и пожала плечами:

– Не знаю. Скорее всего, надолго.

– У нас переговоры распланированы на месяц! Месяц, Амелия! Я не могу заняться нашей свадьбой!

– А у нас будет свадьба? – с наигранным удивлением поинтересовалась я.

– Еще как будет, – прищурился Эдуард. – Осталось дело за малым, утвердить дату.

– Есть нюанс, – отставила я чашку. – Невеста еще не давала согласия.

Его величество посверлил меня черным бездонным взглядом, и я почувствовала, как у меня по спине побежали мурашки. Когда Эдуард на меня так смотрит, во мне просыпается трепет, и кажется, будто снова пахнет морем, а на коже скрипит песок.

– Амелия, мы оба знаем, что ты моя, – голос короля зазвучал ниже, хриплая нотка, проскользнувшая в нем, заставила меня смутиться. – Но я с удовольствием буду убеждать тебя в этом еще и еще. Ну и Уэзерфлоу уже выбрала в моей сокровищнице самую дорогую корону для тебя. Она в жизни тебе не простит, если ты мне откажешь.

Эдуард поразил меня своим коварством в самое сердце.

Переманить на свою сторону мою подругу!

Возмутительно!

– Я буду жаловаться королеве!

– Кажется, мы уже обсуждали, что это бесперспективно, – усмехнулся Эдуард.

– И что? – полюбопытствовала я. – Она согласна на мою кандидатуру?

У меня наконец появился шанс узнать, как ко мне относится ее величество.

– Главное, что я согласен. Амелия, – посерьезнел король, – Эслинн не станет нам ставить палки в колеса, поверь. К тому же ты – завидная невеста, целая герцогиня с редким даром.

– Кстати, – встрепенулась я, – ты обещал рассказать про Каэллу!

Хмыкнув, Эдуард скинул камзол, уселся на место Клары-Модесты и со вздохом блаженства вытянул ноги. Я налила ему чашечку чая и приготовилась внимать.

– У лидванского императора, – начал он, – был сын-наследник и две дочери-близняшки. Как ты уже догадалась, Каэлла и Марисса.

Я с готовностью кивнула и погрузилась в драматичную историю, развернувшуюся почти триста лет назад.

– Говорили, что Марисса была слабым природником, но это не совсем так. Обу сестры были сильны в своих дарах. Это-то и привело к трагедии. Один из экспериментов Мариссы пошел не так. Случилось сильнейшее землетрясение, в результате которого пострадал дворец, многие погибли. Естественно, причину император предпочел скрыть.

Я слушала бархатистый голос, и картинка стала складываться перед глазами.

Не только это стало секретом императора. Среди погибших была и сама Марисса, а сестра, которая пыталась ее спасти выгорела. Прометавшись с неделю в горячечном бреду и беспамятстве, Каэлла проснулась совсем другим человеком. Точнее, двумя. Психика принцессы не вынесла двойного удара: и сестру не спасла, и лишилась магии.

Снедаемая виной, она создала личность сестры внутри себя. Так снова появились две принцессы. Тайна строжайше охранялась. Времена были смутные, любой предлог годился для переворота, а уж сомнение в здравости рассудка правителя или членов его семьи… Не объяснять же на каждом углу, что это не патология, а травма.