– Я встретил твою Клару. Мне до сих пор не дает покоя ее таинственная личность, – пожаловался Эдгар.

Я загадочно улыбнулась, не спеша раскрывать интригу.

Надо же. На самом деле, ему не составило бы труда узнать правду о Кларе, но памятуя о моем нежелании выдавать чужой секрет, его высочество этого делать не стал.

– И как тебе прогулка? – поинтересовался Эдгар. Мы как раз углубились в тенистую аллею. – Одинокий променад в осеннем парке… Есть в этом что-то печальное.

– Вовсе нет. Я прекрасно провела время! К тому же теперь у меня весьма приятная компания. А еще сегодня я неожиданно познакомилась с местной достопримечательностью, о которой раньше ничего не знала. У вас тут оказывается есть романтичные места. Совсем неподалеку.

– А! Ты про ленточное дерево? – догадался Эдгар. – Я сам о нем наслышан от сестер. Эдуард в курсе, но только язвительно фыркает. Забавно, не так ли?

– Пожалуй, – задумчиво согласилась я. – Однако, мне всегда казалось, что розовый цвет не к лицу его величеству.

Меня терзало любопытство. Чью ленту и почему Эдуард повязал на дереве? Прощался с кем-то, уезжая на границу? И почему все же не решился ее оставить?

– А вот и он. Стоит вспомнить про моего брата, как он тут, как тут. Ума не приложу, как Крайст умудряется упустить его из вида. Мне кажется Эдуард вездесущ.

В голосе принца мне послышалось напряжение.

Я проследила за направлением взгляда его высочества и в тени раскидистого клена действительно увидела Эдуарда, стоявшего к нам спиной. Все его внимание было поглощено леди Фаморой, которая, соблазнительно изогнувшись, выставляла на обозрение его величеству свои впечатляющие прелести, практически вываливающиеся из слишком глубоко для утреннего платья декольте.

– Не будем мешать, – потянула я Эдгара в сторону, стараясь совладать с непослушным сердцем, в момент ускорившим свое биение.

Но поздно.

Эдуард, внезапно обернувшись, будто бы он мог нас услышать на таком расстоянии, заметил незваных гостей и направился в нашу сторону. И чем ближе он подходил, тем суровее становилось его лицо.

Прежде чем склонила голову, я успела заметить, что Эдуард слегка загорел, и волосы его немного отросли. Успел отдохнуть? Или побывал на побережье? Отец постоянно там пропадал все лето. Это могло быть как-то связано с кораблекрушением?

Отчего-то под внимательным взглядом Эдуарда мне стало казаться, будто это мое декольте неприлично вызывающее, а не то, что ему демонстрировали минутой назад.

Кстати, обладательница оного подхватила со спинки скамьи кружевную шаль и, прикрывшись, поспешила вслед за его величеством. То есть она все же догадывалась, что не стоило так оголяться?

– Леди Амелия, – подойдя ближе ко мне, замершей в реверансе, протянул Эдуард.

– Ваше величество, какой приятный сюрприз, – я повторила реверанс, а у самой пробежал холодок между лопаток.

Судя по тону, Эдуард мне был не рад. Видимо, не просто так в его письмах не было ничего личного. Расстались мы в хороших отношениях, а сейчас между нами снова воздвиглась стена.

– Приятный ли? – в голосе его величества мне почудился упрек. – Как я посмотрю, вам не спится. Весь двор отдыхает, а вы уже на ногах.

Принц же кивнул на шуршащие в нашу сторону парчовые юбки фрейлины:

– Мы так и поняли, что в этот полуденный час ты отчитывал леди Фамору за недосып. Новая королевская обязанность.

Эдгар явно был раздражен. Какая-то кошка пробежала между братьями.

– Мы не хотели вам помешать, ваше величество, – примирительно сказала я.

– Я догадался, – окинув нас взглядом, усмехнулся Эдуард.

– О, леди Бранхерст, – сладенький голосок подоспевшей леди Фаморы меня несказанно раздражал, как, впрочем, и вся фрейлина целиком.

В отличие от ее ближайшей подруги Гиневры, так торопливо покинувшей двор, с Фаморой мы не враждовали. Она всегда мне казалась особой если не недалекой, то с ограниченным кругом интересов. И в основном фрейлину интересовал его величество.

Не знаю, на что она рассчитывала, вряд ли брак между ними был возможен, но какого-то расположения Фамора определенно добилась.

Особенно это не обсуждалось, но поговаривали, что в прошлом сезоне она была фавориткой его величества, однако, незадолго до моего отъезда получила отставку. Похоже, Фамора решила вернуть себе утраченные позиции.

– Вы вернулись ко двору? – елейно продолжила она. – Решили стряхнуть пыль провинций? У вас там в глуши пренебрегают перчатками?

Сложенным веером она указала на мою руку, лежащую на сгибе локтя Эдгара.

Его величество помрачнел, проследив за этим жестом.

Меня решила упрекнуть в нарушении этикета дама в облачении, подобном тому, что на ней?

Похоже, я ошибалась на счет Фаморы. Где-то я перешла леди дорогу, потому что в глазах ее мелькнуло нечто, что заставило меня вспомнить змеиный характер ее подружки. Я даже засомневалась, действительно ли Фамора была ни при чем во всех кознях, которые устраивала Гиневра.

– Я думал, ничего более провинциального, чем Гласгейл, в королевстве нет, – неожиданно осадил Фамору Эдуард, жестко пройдясь по ее родине, отчего та даже захлопала глазами. Фрейлина обиженно выпятила полную нижнюю губу, но на его величество это не оказало никакого влияния.

Эдуард обратил внимание на пробную попытку меня укусить и, похоже, решил оставить за собой эксклюзивное право точить об меня когти. Следующая же его реплика подтвердила мое предположение:

– Жаль нельзя добавить лишний элемент к вашему гербу, леди Амелия. Мне кажется, ветка туберозы пришлась бы там кстати.

Это сейчас был намек?

Цветы были от Эдуарда?

В таком случае я теряюсь в догадках, что он хотел сказать букетом, и как сочетаются туберозы с его холодным поведением. Стоило потрясти Алиску на этот счет, она – эксперт по всякого рода любовным и светским тонкостям.

Тубероза – символ непостоянства. Очередной упрек?

– Пожалуй, ветка шиповника пришлась бы более кстати, – насупилась я.

И тут же покраснела. Мой ответ был слишком двусмысленным. Я всего лишь хотела упомянуть ленточное дерево, но шиповник на языке цветов – неразделенная любовь.

– Я вижу у вас много свободного времени, раз вы тратите его на нелепости, – сверкнул Эдуард черными глазами, в которых мне почудилась заинтересованность. – Надо найти ему применение на пользу королевства.

– Оно полностью в вашем распоряжении, ваше величество, – мне сделалось не по себе. У нашего короля богатая фантазия. С него станется навесить на меня какие-нибудь нудные обязанности.

– Неужели? Однако, вместо того, чтобы съездить в свое новое владение, принять дела и вникнуть в дела герцогства, вы активно занялись личной жизнью. Вас уже можно поздравить?

– Личной жизнью? – возмущенно переспросил Эдгар, будто бы я нарушила какое-то данное ему слово, а я еле справилась с лицом.

Его величество умеет больно подковырнуть. Понятно, что Эдуард намекнул на мое провалившееся турне невесты.

До сих пор не могу понять, что с ним пошло не так, но об этом я поплачусь девчонкам вечером за бутылочкой «Криссе».

– Герцогство? – не удержавшись, влезла с вопросом Фамора.

– Да, – не отводя от меня испытующего взгляда, ответил ей Эдуард. – У леди новый титул. Герцогиня Аддингтон.

– Посему, леди Фамора, – усмехнулся Эдгар, покосившись на декольте фрейлины, – раз уж вы так рьяно настаиваете на соблюдении этикета, вам стоит поприветствовать леди Амелию, как подобает.

Фамора хорошо умела держать удар, без этого она смогла бы стать фрейлиной королевы, но я видела, как побели ее скулы, когда она подхватила юбки для книксена.

– Ваша светлость, позвольте вас поздравить, – патоки в ее голосе было столько, что захотелось разбавить ее кипятком. Так бы и плеснула ей на декольте. – Надеюсь, нам поведают за какие заслуги вы удостоились подобной чести, чтобы мы за вас порадовались и могли стремиться к тому же.