А когда его величество потянул за ленты, удерживающие мою туфельку, оно ухнуло куда-то в живот.

– Это ничего не изменит, – попробовала я остановить короля, но неожиданно для себя сипло и без огонька. – Мы живем в просвещённый век куртуазности. Никто не забросает женщину камнями за потерю невинности. Тут при дворе девственниц не больше десятка. Исчезающий вид!

Я следила за движениями длинных пальцев, но, несмотря на свои слова, никакого сопротивления не оказывала.

Эдуард поднял на меня взгляд, в котором разгоралось черное пламя. Не отводя глаз от моего лица, он расправился с шелковым бантом на второй туфельке.

– А как же репутация? – с коварной улыбкой он скользнул ладонью вверх по чулку, и сердце снова затрепыхалось.

Стало жарко. Грудь вздымалась, будто я в корсете обежала весь королевский парк. Одолевающее меня волнение, немного пугало, но и приносило неизвестное томление.

– Связь с королем простительна… – облизнув пересохшие губы, пробормотала я.

Поднявшись, Эдуард навис надо мной, и меня окутал аромат специй и горячего металла.

– Это хорошо, что ты так думаешь, – серьезно ответил Эдуард и мягко толкнул меня на спину.

Мной овладела странная слабость, подпитываемая ожиданием неизбежного.

Это ужасно аморально, но никакого отторжения по поводу происходящего я не испытывала.

Интересно, что бы на это сказали наставницы пансиона?

Но из чувства противоречия я все-таки уточнила:

– А если я против?

– А ты против? – удивился Эдуард. – Тогда, Амелия, скажи мне: «Нет».

И ухватился за шнуровку на корсете. А я только закусила губу.

Силы небесные, я думала, такое только в любовных романах про дурочек бывает. Он собирается ее соблазнить, а героиня, даже понимая, к чему все идет, покорно соглашается на компрометирующие отношения.

А теперь меня саму снедали сомнения.

А что если я горько пожалею, если откажусь?

Эдуард же тем временем, обнаружив, что шнуровка закреплена сзади, просто достал из-под соседней подушки кинжал и варварски разрезал ее спереди, отчего аквамариновая ткань тут же поползла с плеч.

Надо же, с чем в обнимку спят короли. С другой стороны, плюшевый мишка удивил бы меня намного больше.

Стоп. Минуточку!

– Мое платье! – охнула я.

– Я куплю тебе другое, – отмахнулся Эдуард, пожирая глазами открывшуюся взгляду ложбинку. – Конкретно это свое предназначение уже выполнило.

Я попыталась приподняться на локтях, но платье оголило меня еще больше, и я опять упала на кровать.

– Какое? – спросила я, глядя на то, как его величество стягивает батистовую рубашку, обнажая отнюдь неизнеженную мускулатуру. Широкие плечи с остатками загара, несколько бледных шрамов, плоский живот…

Намного более притягательное сложение, чем у статуи в моей спальне.

– Оно свело меня с ума.

И не став дожидаться моего «нет», прижался горячими сухими губами ниже ключицы, окончательно ввергнув меня в трепет. Прокладываю дорожку, Эдуард покрывал поцелуями шею, щеку, подбородок, и к моменту, когда его рот накрыл мой, мое дыхание окончательно перехватило.

Глубокий и властный поцелуй полностью меня подчинил. Невозможно было ему противостоять. Он рассказывал мне историю так долго сдерживаемой жажды. И я с наслаждением ей внимала.

Эдуард пил меня, и я зажигалась все сильнее.

И только почувствовав, что смелая рука уже под одеждой, я решила предупредить его величество:

– Я все равно не пойду замуж!

– Тогда уже я буду жаловаться королеве, – невозмутимо ответил он. – Думаю, я воспользуюсь своими связями. И если надо, дам ей взятку.

– Но как же мирный договор? – не спешила я униматься, чувствуя, что совсем скоро мыслить связно я перестану.

– Подпишем, – пробормотал Эдуард, которого сейчас занимала анатомия, а не политика. – Издадим, объявим…

– Но брак с лидванской династией…

– Мими, – рыкнул король, – я отказываюсь жениться на Кассиане. И никто меня не заставит. У нас тут наследников хоть экспортируй, уж найдем кого-нибудь. А теперь не могла бы ты вести себя, как положено?

– А как положено? – полюбопытствовала я, с замиранием сердца осторожно проводя кончиками пальцев по бугрящимися мышцами плечам и забираясь ими в отросшие, чуть вьющиеся пряди на затылке.

– Уже лучше, – одобрил Эдуард. – Вы на правильном пути, ваша светлость. Вам полагается покорно соблазняться.

Я фыркнула:

– Покорно? Тогда вы просчитались с кандидатурой для соблазнения, ваше величество.

– Я люблю тебя, Мими, – он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что никогда в жизни не смогу сказать ему: «Нет».

Я несомненно еще потреплю Эдуарды нервы, но мне надоело себе лгать.

Я не знала, сколько нам отмерено.

И я не хотела ему отказывать. Не в это сумасшедшее время, когда с любой момент ему грозила опасность.

В груди болезненно защемило от бурлящего сплава нежности, страсти и восхищения.

Эдуард все прочитал по моим глазам.

Да он и не сомневался. Я всегда принадлежала ему, даже когда это отрицала.

Леди для короля.

– Мой король, – выдохнула я, и больше Эдуард не медлил.

Ураганом сметя мои робость и страхи, растворил в себе.

Сплетясь на шелковых простынях, мы лежали не шевелясь, будто боялись спугнуть нечто проникновенное. Сердце успокаивалось, сладкая нега затапливала меня, волшебство страсти переплавилось в уютное тепло.

А еще во мне бурлила магия. Моя и Эдуарда, словно впитавшаяся в меня на вершине слияния.

Силы Небесные! Почему мы не занимались этим раньше?

Смежив веки, я наслаждалась глубокими вдохами Эдуарда, устроив голову у него на груди и слушая, как уверенно и ровно стучит его сердце.

– А какую бы ты дал взятку королеве? – вдруг спросила я.

Эдуард сбился с дыхания и даже закашлялся. Полагаю, чтобы скрыть смешок.

– Внуков. Ради этого она готова на многое, можешь мне поверить. Мама очень опечалена тем фактом, что ни один из ее детей до сих пор не сподобился продолжить род.

– Внуков? – повторила я за ним, пораженная масштабом подставы, которую уготовил мне бывший лучший друг. – Но я ведь целитель! Уж об этом я могла бы позаботиться!

– Но не позаботилась же, – усмехнулся Эдуард.

– Откуда ты знаешь? Заклинание я произнесла. Уверена, оно сработало, – фыркнула я.

– Я бы не был так уверен, – он помахал перед моим носом рукой, и я ощутила, как потяжелели на запястьях невидимые браслеты. – Нам еще разбираться, что ты там навертела.

– А…

– Мими, если у тебя хватает сил на допрос, то, пожалуй, лучше их направить в другое русло, – широкая сухая ладонь огладила мое обнаженное бедро.

И тут я поняла, какую существенную ошибку допускала в своих романах, когда делала свою героиню прямо-таки неутомимой в постели.

– Не то чтобы полной сил… – смутилась я.

Все было просто великолепно, и мне понравилось, но небольшая передышка мне не повредит. Сейчас и так хорошо.

Я снова затихла. Мне показалось, что я лишь на минуту прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям в утомленном теле, и заснула.

Удивительно крепко.

А когда открыла глаза, Эдуарда рядом не было, и я не почувствовала, как он покинул постель.

Более того. Тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, подсказала мне, что его нет и в покоях.

Куда он делся?

Я покосилась на стрелки часов. Уже почти шесть утра. Бал должен подходить к концу, и присутствие там его величества в эту пору вовсе необязательно.

Через пару часов рассветет, и от праздника останется лишь рассыпанные по полу конфетти, утерянные ленты, шпильки и комки любовных записок.

У королей, как водится, ненормированный рабочий день, а в смутные времена и вообще не до разлеживания на перинах.

Но почему он меня не разбудил? По моим ощущениям, Эдуард не поленился заправить меня своей жизненной силой по самую макушку, только что не выплескивается, хотя я и без того была в отличной форме.