Я старалась, но у меня уже прорывалось раздражение. Казалось, время сухим песком убегает сквозь пальцы.

Но мы в любом случае были вынуждены дождаться окончательных расчетов Сидды Джейда. От их точности зависело слишком многое. Никому не хотелось, чтобы спасательная экспедиция сама оказалась запертой в подобной ловушке.

– Я не понимаю, – пытала я Тофинбейла. – Почему Каэлла не нашла способ защитить свой род от пагубного влияния магической руды? Она же изучала ее, работала с ней… Я думала, что на королевский род она не действует!

– Сама руда и не действует, – вздохнул маг. – Действует заклинание, а руда… только катализатор. Доступ к ней надо как-то прекратить. Предосторожности Каэллы, как видишь, не помогли.

Нас окликнули.

– Все готово, – напряженное лицо Фаренджера, появившегося в дверях, заставило мое сердце пропустить удар.

Я молча проследовала за ним.

Вместе с группой гвардейцев в мундирах без опознавательных знаков мы столпились в центре кабинета Тофинбейла.

Лорд Натори творил свою портальную магию возле принесенного ростового зеркала. Видимо, мы пойдем через него. Старый, энергоемкий, но куда более надежный способ, чем живой портал.

Фаренджер, который не мог покинуть пост во дворце без приказа короля, сухо напутствовал:

– Вы – старший, – обратился он к самому невысокому и невыразительному усачу в нашем отряде. – Действуете по обстоятельствам, но вы все подчиняетесь ее светлости леди Аддингтон. Вопросы?

Я ожидала возмущения со стороны вояк, но не прозвучало ни слова.

– Хорошо, – удовлетворился молчанием Фаренджер. – Амелия, у тебя есть оружие?

Я на всякий случай обхлопала голенища сапог, которые мне обеспечила Дель:

– Ножи, – просипела я, придавленная ответственностью и пониманием, что все. Началось. Пора идти, и за моей спиной не будет ни отца, ни Фаренджера, ни Гарольда.

Глава Тайной канцелярии скривился:

– Ножи там мало помогут, метать нет места, но пусть так. Кристиан?

Лорд Натори кивнул:

– По двое, – дал он отмашку.

И наша шестерка двинулась в зыбкую рябь, что еще минуту назад была зеркальной гладью.

– За корону, – гаркнула первая пара.

– За страну, – поддержала вторая.

– За короля, – прошептала я, вступая в леденящую негостеприимную тьму, совсем не такую уютную, как портал Эдуарда.

Стоило нам шагнуть на сторону, как за нашими спинами раздался треск и звон.

Обернувшись, я увидела, что огромное, потемневшее от времени зеркало в массивной деревянной раме лопнула, и нижняя часть стекла мелким крошевом осыпалась на пыльный каменный пол.

Вот так.

Путь назад отрезан.

Я постаралась выглянуть из-за плеч гвардейцев, взявших меня в кольцо, и увиденное мне очень не понравилось.

Мы находилось в небольшом полутемном помещении с явными признаками запустения. Выцветшие портьеры уже непонятно какого оттенка на узких окнах с закрытыми ставнями, сквозь которые пробивались тонкие лучи света. В них кружились пылинки и мошки. Единственный зажженный факел скудно освещал пространство, тут и там валялись щепки, стол был перевернут, скамья разломлена, но не это заставило меня похолодеть.

Возле одной из стен лежали тела, и мне как целителю не стоило большого труда определить, что живых среди них нет.

Двое из личной гвардии короля, один телохранитель Эдуарда и те, кого я не знаю. Надо полагать воины наших врагов.

Мне не нужно было даже доставать рисунок с символами, который мне передал лорд Натори, я и так знала, какая стена скрывает от меня его величество.

Невидимая тонкая, но прочная как канат протянулась от сердца в нужном направлении. Я сжала кулаки.

Итак, войти не сложно, сложно – выйти. Еще сложнее, что нам нужно перебраться на ту сторону. В цитадель. Я отдавала себе отчет в том, что Эдуард не позволит покинуть форт, не убедившись прежде, что орден разгромлен.

Мысленно я повторила заклинание и приободрилась. Я все помню. У меня все получится. Я усилием воли отогнала страхи, что моей силы может не хватить, и мы навсегда останемся здесь.

– Нам следует держаться кучнее, – неуверенно предположила я. Полководец из меня, конечно, был никакой, но мужчины не стали надо мной посмевиваться.

Чуть перестроившись, мы подошли к нужному месту. Один из парней повернул канделябр на соседней стене, и с шорохом крошащегося камня стена медленно отъехала в сторону, открывая узкий темный тоннель.

С замирающим сердцем мы вошли, прихватив с собой единственный в зале факел. Как бы мне ни хотелось на другом его конце увидеть друзей, но увы, мы опять оказались перед подобной стеной.

Как только мы повернули очередной канделябр, позади нас плита встала на место.

Хитро.

И страшно.

Эта стена отодвигалась медленнее, и мне, никогда не боявшейся тесных пространств и спокойно пользовавшейся узкими тайными переходами дворца, влрруг стало не по себе. Казалось, что уже нечем дышать, что стены надвигаются на меня, а потолок вот-вот рухнет, и единственное, что останавливало меня от того, чтобы позорно заскулить от страха, были суровые гвардейцы. Мне очень не хотелось посрамить отца. Не хочу, чтобы они думали, будто лорд Бранхерст воспитал трусиху и неженку.

В очередной тоннель мы вступили с опаской.

До нас доносились шорохи.

А нить, соединяющая меня с Эдуардом, уплотнилась и будто стала наматываться на веретено, с каждым шагом. Сердце заколотилось в ожидании встречи, я шла уже не обращая внимания на духоту, и на то, что волосы прилипли ко лбу и шее. Мне все еще было страшно, но там впереди тот, ради кого я готова и не на такое. Тот, кто спасал меня не раз. Тот, без кого мне и дышать будет незачем.

И когда позади раздался звук закрывшегося хода, а факел затух, я ускорилась. Чуть бряцая оружием, гвардейцы все так же молча поддержали мой темп. Так что в новое помещение я почти влетела и споткнулась.

Под руками оказалось неподвижное тело, но оно дышало. Слабо, но дышало.

Прежде, чем я успела спросить, кто здесь, меня схватили сильные руки, и я почувствовала восторг.

Родной запах, знакомые объятья, пульс, бьющийся под пальцами – все это опьяняло.

Лишь на секунду я испугалась, что Эдуард не дышит, но тут же вспомнила, что он принял зелье. Сердце же бьется! Значит, все в порядке.

– Мими! – грозный рык прокатился по каменному мешку и отразился от стен.

Но я была не в себе. Я обхватила руками лицо Эдуарда и покрыла его поцелуями, радуясь теплу его кожи, щетине, всему.

– Серьезно? – из темноты донесся голос Бриана. – А мне повезло меньше. У меня тут какой-то бородатый мужик.

– Это свои, – пролепетала я, уткнувшись в грудь короля, который несмотря на злобное сопение, поглаживал меня по шее очень ласково. Наверное, примерялся, как душить будет.

– То есть то, что я тебя запер, ни о чем тебе не намекнуло? – сурово спросил меня мой король.

– Ты меня недооцениваешь, – укорила его я, и услышала смешок Бриана. – Кроме Фаджио и телохранителя раненные есть?

– Нет, – сдержанно ответил Иден, пока из троих услышанных мною, он звучал хуже всех. Видимо, ему тяжело далось лечение лорда-дознавателя.

– Я казню Фаренджера, – сквозь зубы процедил Эдуард. – Какого Проклятого, он отправил тебя, да еще и всего с пятью гвардейцами? Куда смотрел твой отец? Стой, не говори мне, что он не в курсе!

– Я знала, на что шла! – возмутилась я.

Крайст не выдержал выяснения наших отношений:

– Амелия, скажи, что у тебя есть стоящий план, или я тебя сам задушу, чтоб не мучилась, а пока я тоже тебе не рад, – грозно потребовал он и был, в общем-то прав.

Как много людей мечтает приложить руку к моей шее. Фаренджер, Эдуард, Крайст…

– Да, – я с сожалением отлепилась от гневного величества. – Не план, а шанс, но это уже что-то.

– Мими! – в отчаянье застонал Эдуард, стискивая мою руку.

– У нас мало времени, – затараторила я. – Отойдите от стены с надписью, как можно дальше.