Мой ступор прервало появление Дель, на ходу натягивающей рукавицы, обшитые металлическими пластинами.

– Какая прелесть, – засюсюкала она при виде змеи, а я снова содрогнулась.

Лорд Джейд, следовавший за ней, нес в руках небольшую клетку с частыми прутьями, и по его виду можно было сказать, что единственная прелесть на ближайшие сто гектар – это Селма Аделина Фризголд.

– Вы путешествуете с клеткой? – удивилась Клара.

– Нет, это нам выдали на кухне, – отозвалась Дель, перехватывая перчаткой, усиленной магией, змею за голову и освобождая ее от свейга.

Передавая оружие Сарде, она неодобрительно покачала головой:

– К чему такие калечащие меры?

Идеронец, вытирая лезвия белоснежным батистовым платком, усмехнулся:

– Она хотела покусать вашу подругу, леди Фризголд.

– Тогда ладно, – легко согласилась леди-некромант и обернулась ко мне: – Тебе яда нацедить потом на зелья? Я уже не помню, в какие составы он входит, но ингредиент дорогой… – деловито поинтересовалась Дель, засовывая гадину в подставленную клетку под откровенно влюбленным взглядом лорда Джейда.

Да уж. Аделина – идеал невозмутимой леди, само совершенство. Рядом с ней я почувствовала себя жалкой трусихой.

– Нацеди, – обреченно вздохнула я.

Сочувственный взгляд подруги согревал, но утешить меня ей не позволил Сарда.

– Нам нужно побеседовать с леди Аддингтон, – и тон его был непреклонен.

Захлопнувшуюся клеть лорд Джейд передал несмело приблизившейся горничной.

– И куда ее? – дрожащая девушка с опаской покосилась на врученное орудие убийства.

– Обкормите и на ледник. Пусть заснет. Завтра леди Фризголд ей займется, – глубокий сочный голос лорда Джейда внушал спокойствие и умиротворение. Даже мне, наконец, удалось взять себя в руки.

Определенно, менталист – вещь в хозяйстве полезная.

Переставшая паниковать горничная унесла змею, и в спальне все вздохнули спокойнее.

– Если что, я у себя, – одними губами прошептала Дель, целуя меня в висок на прощанье. Напоследок она высушила на мне пятна от зелья Идена, покосившись на остывшие утюги, оставленные горничной, движением брови разгладила платье, отброшенное Кларой на постель, и упорхнула из покоев под руку с женихом.

Сарда же, подхватив меня под локоток, уволок в гостиную прямо со стаканом, на дне которого плескались остатки снадобья.

– Покрутись, – потребовал он, заперев за собой двери.

На это раз я проделала требуемое, не задавая вопросов.

– Больше сдержанности, Амелия, – нахмурился Сарда, усаживаясь на софу, оббитую нежно-голубым шелком. – От этого зависит многое.

– Насколько многое? – насторожилась я.

– Не только твоя жизнь. На кону – все, – огорошил меня он.

Мне сделалось неуютно. Абсолютно за все нести ответственность совершенно не хотелось.

– Ты за этим приехал? Проконтролировать меня?

– Я приехал, потому что здесь есть то, что я ищу.

– Тебе надо что-то забрать из герцогства? – поинтересовалась я со шкурной целью. Если это «что-то» быстро отдать, я смогу расплатиться с ним за свое спасение.

– Не совсем. Мне нужно это просто найти.

– И что это?

– Не знаю, – Сарда улыбнулся так загадочно, что я сразу заподозрила, что он лжет. – Но ты найдёшь это для меня.

– Как я найду, если я не знаю, что искать? – начала раздражаться я.

Сарда же просто сменил тему как надоевшую:

– Откуда зверушка? – кивнул он в сторону спальни.

– Из сундука, – насупилась я, поняв, что ничего выдоить не получится. Собственно, как обычно.

– И? Дальше, леди Аддингтон, дальше! Не разочаровывай меня, – понукая меня, Сарда сложил руки на груди. Очень напоминало экзамен в Тайной канцелярии.

– Или её подкинули на постоялом дворе, или во дворце.

– И? – продолжил нервировать меня идеронец.

– Что «и»? Змея не обитает в наших широтах. Это заграничная гостья.

– И?

Мне очень хотелось вылить остатки снадобья из стакана на голову Сарды, но вместо этого я допила отвар и ответила:

– Стало быть, заказ. Весьма дорогой. Вывоз из Асвебании «Королевских любовниц» запрещен.

– И?

– Ты меня специально раздражаешь? – не выдержала я, со стуком ставя опустевший стакан на крышку бюро.

– Ну, если только злая ты способна шевелить мозгами, что я сделаю? – развел наглец руками.

– А как же сдержанность? – язвительно уточнила я.

– Учись комбинировать. Ну, так что дальше?

– «Королевская любовница» – это послание, – озвучила я ему свою первую мысль, пришедшую в голову при взгляде ядовитую гадину.

– Угу, – своеобразно подтвердил он мою догадку. – И от кого кому? От любовницы или к любовнице?

– Я не знаю, какой смысл вкладывал отправитель. Но змея окрасом напомнила мне платье Фаморы, но это же – так себе доказательство.

– А зачем тебе доказательства? Ты собираешься кому-то что-то доказывать? – усмехнулся Сарда. – Тебе надо защищаться, а не заниматься глупостями. Не заставляй меня жалеть, что я выбрал твою сторону.

– Сарда, – скривилась я. – Не вешай мне лапшу на уши. Ты никогда не выбираешь чью-то сторону. Ты всегда только на своей. И делаешь только то, что выгодно тебе. Или Идерону.

– Или Сафтии, – дополнил он и невозмутимо пожал плечами: – Одно другому не мешает.

– Я надеялась, что с меня достаточно одной няньки – Гарольда, – фыркнула я. – Тебя тоже подрядили за мной приглядывать?

Я, конечно, имела в виду не отца и не Эдуарда. Идеронец получал указания совсем в другом месте.

– Я вольная птица, – сверкнул белыми зубами в наглой улыбке Сарда.

«Где хочу, там и гажу», – перевела для себя я, отчетливо понимая, что я не совсем справедлива к идеронцу, ну уж очень я на него была зла.

– Ну и две силы лучше одной, не так ли? Кому, как не тебе это знать, – намекнул Сарда на мои урезанные возможности, заставляя меня сжать кулаки. – На поиски отправимся после ужина.

Подытожив столь безапелляционно, он поднялся, заправил в голенище свернутый войт и подарил мне внимательный взгляд, замерший на моем декольте:

– А письмишко прочти.

Растерянно опустив глаза вслед за Сардой, я не сразу поняла, о чем он, потому что в суматохе и волнении я попросту забыла о врученной мне записке.

– А ты откуда про неё зна… – разозлилась я.

Но Сарды уже и след простыл.

Вздохнув, я присела на место, освободившееся от идеронца, и выудила из-за корсажа бумажный конвертик.

В развёрнутом мною письме никакого вступления не было.

Я даже повертела в руках конверт, чтобы понять, не упущено ли начало, но ничего, кроме остатков заклинания, не обнаружила.

«Можешь злиться на меня сколько угодно», – такими словами начиналось послание.

Стремительный почерк с уверенным нажимом оживлял в воображении низкий, чуть рокочущий голос Эдуарда. Письмо, несомненно, было от него.

«Меня вполне устраивает твоя злость, потому что она заставляет тебя думать обо мне. И в этом есть справедливость. Очень скоро и тебя захватит тот же огонь, что и меня, пламя которого разгорелось только жарче, когда я попробовал тебя на вкус…».

Щеки мои заалели, листок, затрепетав, чуть не выскользнул из моих ослабевших разом пальцев. Сделалось жарко. Я почувствовала острую нехватку веера под рукой. Мне захотелось обмахнуться, остудить горящее лицо и спрятать его ото всех.

Писать фривольные романы, про то, как «отвердевшее естество пронзило…», оказалось менее волнительным, чем читать куда более сдержанные строки.

Его величество – изрядный наглец!

Так откровенно непристойно писать леди!

Только слепая идиотка не заметила бы в этих словах мужского желания.

Даже мой крайне скудный опыт на любовном фронте подсказывал, что это послание чересчур смелое и… самоуверенное!

И вот теперь я совершенно точно разозлилась.

Эдуард был уверен, что взаимность ему обеспечена. Это уж слишком!

Всплеск возмущения прогнал трепет и смущение, но я, не выдержав, подошла к окну и отворила его, подставляя лицо осенней прохладе. Воздух был словно пропитан ароматами осени – прелой листвы, влажного мха и земли.