Алиска выдала мне бумагу и перо, и я живо подрагивающей от нетерпения рукой нацарапала записку для Клары. Право слово, когда она меня покинет, я буду искренне расстроена этим обстоятельством. И судя по тому, что Гарольд Блоу вернулся в королевство, этот момент приблизился.

Однако, вместо ожидаемого появления Клары на пороге гостиной Алисии, вернувшийся гонец Дель принес нам ответ, что дневник остался в нашем городском доме с частью багажа, который привезут во дворец уже после первого бала этого сезона.

Проклятье!

Очень непредусмотрительно с моей стороны было положить его не в личные вещи, но дело в том, что он до сих пор вызывал у меня дрожь, и, несмотря на сохранившееся желание использовать его для своего будущего исторического романа, я старалась не брать его в руки.

Откровенно говоря, я за все лето лишь один раз открывала его, но тот распахнулся на той части, что касалась кабинета Вайнката. Воспоминания о своей беспомощности, о страхе потерять Эдуарда захлестывали меня, и я тут же отложила дневник.

Однако сейчас я была готова пересилить свой иррациональный ужас.

Если Дель считала, что в дневнике есть что-то, что может пролить свет на мои способности, этим пренебрегать нельзя.

Да, сейчас я не ощущала ничего странного. Но вдруг она права? А Дель бывает права очень часто. Что там говорить, почти всегда!

Надежда уже расправила свои крылья, и мне отчаянно хотелось убедиться в правоте подруги.

От чувств я, сама того не замечая, изорвала записку на маленькие клочки, и, бессмысленно уставившись на статуэтку на каминной полке, сжимала обрывки в кулаке так сильно, что ногти больно впивались в ладони.

В мои размышления ворвалось деликатное покашливание Аделины. Очнувшись, я увидела, что обе подруги смотрят на меня выжидающе и даже немного удивленно.

– Что? – не поняла я.

– Неужели тебе не любопытно? – приподняла брови Алисия. – А вдруг это действительно пробуждается твой дар? Ты же так долго этого ждала!

– Любопытно – это совсем не то слово. Вам обеим с полноценными дарами сложно понять, какого это быть ущербной, это как уродство. Иногда мне кажется, что можно жить и так. Я же живу, и никто не придает этому значения, но каждый раз кто-то мне напоминает. Например, Эдуард не постеснялся ткнуть в мою бесполезность. Я понимаю, что он сделал это, чтобы удержать меня от опрометчивых поступков, но…

– Но не помогло, – усмехнулась Алисия, – и ты не удержалась, и он причинил тебе напрасную боль.

Аделина предупреждающее посмотрела на Алиску:

– Я думаю, его величество просто перенервничал.

– Кто? Эдуард? – я возмущенно уставилась на подругу, она уже в который раз встает на его сторону! – Да он – ледышка, никогда не теряющая самообладания! Расчетливый манипулятор!

– Прямо-таки никогда-никогда не терял самообладания? – с намеком усмехнулась Алиска.

И я вспомнила нашу с Эдуардом перепалку накануне планирования захвата Натана. Тогда мне удалось вывести его из себя. Мне даже показалось, что я увидела за его маской что-то важное.

– Напоминаю, он – король, – Дель попыталась достучаться до меня. – Ты уверена, что желала бы нестабильного правителя, который поддается на любые эмоции и провокации? Особенно если учитывать историю королевской семьи и то, что сейчас все еще происходит что-то странное.

Алисия тоже приняла серьезный вид.

– Слушай, это не шутки. На этом совещании такое напланировали, что все действительно выглядит очень странно. Я бы предпочла, чтобы твой дар уже раскрылся, потому как, похоже, грядет очередная заваруха.

– Расскажешь?

– Мне кажется, или сейчас есть-то поважнее? Неужели ты не хочешь заглянуть в дневник? Он же не на другом конце страны! Я не понимаю тебя!

Забрать дневник прямо сейчас… Это был слишком сильный соблазн.

Городской дом не так далеко.

Но я все еще мялась.

Стоило мне подумать, что Дель могла ошибиться, как решительность покидала меня. Я боялась, что ничего я из дневника не узнаю, или что это не имеет отношения к моей магии.

– Новая герцогиня Аддингтон – трусиха? – угадав мои страхи, подначила меня Алисия. – Или это леди Бранхерст позорит свой славный род?

– Что бы на это сказал твой отец? – поддержала ее Дель.

Вытряхнув из вспотевших ладошек мокрые клочки записки на блюдце с изувеченной булкой, я поднялась:

– Пока окончательно не стемнело, я седлаю Малышку, отправлюсь туда и заберу дневник. Но мы не договорили. У меня масса вопросов.

– Я думаю, мы вернемся к обсуждению волнующих всех тем, сразу после того, как разберемся с самой животрепещущей на данный час.

И не давая мне шанса отступить, обе демонстративно принялись обсуждать фасон платья принцессы Дивоны на последнем балу прошлого сезона.

Оставив подруг, я вернулась к себе и с помощью Клары запаковала себя в амазонку. Отец заметивший мое преображение, когда я зашла к нему спросить не нужно ли мне прихватить из дома что-нибудь для него, нахмурился:

– Ты отправишься одна?

Это что еще за новости? То есть во дворец мне можно было ехать одной на ночь глядя, а в собственный дом в пятнадцати минутах езды – нет? Папу укусила какая-то бешеная нянька?

– Я справлюсь, – сверлю его глазами. Почему у меня ощущение, что от меня что-то скрывают?

– Хорошо, – он сдался и черканул пару строк. – Отдашь на выезде из дворца.

– Что это? – удивилась я, принимая записку.

– Без этого тебя не выпустят одну из Вингфолда, – шокировал меня отец.

– С какой стати? – я не сразу нашлась со словами. – Я – пленница?

– Нет, – поморщился папа. – Распоряжение его величества: покидать дворец тебе можно, но не одной.

– Возмутительно! – вскипела я.

И везде-то его величество сует свой нос! У него кончились государственные обязанности?

– А мне нравится, – хмыкнул отец.

Я уставилась на него с подозрением.

– Ты что-то знаешь? – прозвучало обвиняюще и не очень умно.

Ясно дело, знает, но мне пока не говорит.

– Рассказывай, – потребовала я.

– Вернешься, поговорим, – пообещал он, и я в очередной раз порадовалась, как мне повезло с отцом. Наводить тень на плетень – это вполне в его стиле, но лорд Бранхерст никогда не пытался ограждать меня от информации.

И все-то мне расскажут, когда я вернусь. Стало быть, мне стоило поторопиться.

И хоть я до конца не верила в правдивость папиных слов насчет покидания дворца в одиночку, записка мне все-таки пригодилась.

Заметив, что я без сопровождения, капитан гвардейцев попросил у меня письменное разрешение на выезд.

– Уже смеркается, ваша светлость, – с намеком сказал он.

Хотелось вспылить. Что еще за нянька на воротах?

Но я понимала, что он – человек подневольный. Приказ есть приказ. Тем более, приказ его величества. Хорошо еще, что не требовалась подпись Эдуарда, хватило подписи отца.

Я пришпорила Малышку и вылетела из ворот Вингфолда, и чем дальше я удалялась от дворца, тем сильнее мне становилось не по себе.

Внутри все скручивалось не то от тревоги, не то от ощущения потери.

Я несколько раз чуть не повернула назад, и только упрямство не позволило мне этого сделать. Сил мне придал тот факт, что, если тяга вернулась, то Дель может быть права.

Во что бы то ни стало я должна скорее забрать дневник и получить ответы на все свои вопросы.

Прислуга разбегалась на моем пути, когда я крайне неподобающим образом неслась в свои покои. Впрочем, привыкшие ко всему в доме лорда Бранхерста вышколенные горничные и бровью не повели, глядя, как я потрошу аккуратно уложенный багаж.

Что бы ни было тому причиной, но находиться вне Вингфолда мне было тяжело.

В прямом смысле слова.

Меня словно придавила каменная плита, вес которой рос с каждым мгновением вдали от дворца.

Внутренняя потребность вернуться как можно скорее подгоняла меня, заставляя сердце болезненно сжиматься, будто вот еще секунда и я безвозвратно потеряю что-то очень важное. Дрожащими руками я перебирала вещи, переходя от сундука к сундуку, пока наконец не выудила дневник.