– Ну разумеется, мы великая Амелия, – издевался Бриан. – Когда тебя сбросили с галереи помощь тебе была не нужна?

Он был прав. Не снеся этого, я по-детски наступила ему на ногу.

– Очень умно, Аддингтон. Очень, – зашипел Бриан.

– Стараюсь соответствовать твоему мнению обо мне, – в тон ответила я.

– Послушай меня, Амелия, – голос Бриана стал строже. – Сейчас не время мутить воду. Если можешь быть полезной, будь, если нет – уймись. Тебя уже отправили тихо отсиживаться в Аддингтон-холле, чтобы не спутала все карты, и все равно Эдуард торчал рядом с тобой.

Допустим, Эдуард приходил вовсе не по моей просьбе, но Бриану этого знать совершенно не стоит.

– Да, может быть, я бы и отсиделась тихо, если бы мне не прислали «Королевскую любовницу», – огрызнулась я. – Не находишь, что мое место положение ни на что не влияет?

– Что? – оторопел Бриан. – Я не знал. Теперь понятно, почему пропала из вида Фамора.

А он быстро соображает. Цены б ему не было, если б он не лез в чужие дела. Но не мне его судить, сама грешна.

– И заметь, я не поспешила сообщить об этом его величеству. И из-за этого мне теперь запрещено вмешиваться в дела Тайной канцелярии.

Бриан приподнял бровь:

– А тебе это как острый нож в сердце? Да, Липучка? Не переживай, Эдуард знает тебя, как облупленную. А вот ты похвастать обратным не можешь.

– Может, потому что кто-то сделал все, чтобы разорвать дружбу. Кстати, куда ты меня ведешь?

– А ты все никак ему простить не можешь, что он подростком не рухнул к твоим ногам? Не будь идиоткой, Аддингтон. Прошлое – это прошлое.

– Может, и не могу, – насупилась я. – Но сейчас Эдуард уж слишком рьяно взялся вмешиваться в мою жизнь.

– Он всегда принимал в ней участие, Амелия, – устало выдохнул Бриан. – Пансион, в котором ты училась, под особым присмотром. Когда ты заболела, все лекарства готовил Иден. Я уже не говорю про вылазки с сотрудниками Фаренджера.

Я покусала губу, но все-таки решилась спросить:

– У меня было двое кандидатов в женихи позапрошлым летом. Все было хорошо, пока я не вернулась ко двору…

– Надо было быть шустрее и выходить замуж до возвращения, – усмехнулся Бриан. – Теперь Лестрейн женат на другой, а Кавендиш осваивает новый пост на границе. Турне невесты, Аддингтон, тебе по-прежнему не светит. Еще глупые вопросы есть?

Разумеется, есть, но задавать их стоит не Бриану, поэтому я промолчала.

– Тогда пошли, – он опять потянул меня за собой.

– Куда ты меня тащишь? На цепь? – с подозрением уточнила я.

– Если бы, – опечалился Бриан. – Тебя искал твой отец. Он ждет тебя в кабинете Фаренджера.

– Так бы сразу и сказал! – возмутилась я и прибавила ходу. – А зачем?

– Что ты, что Уэзерфлоу. Вопросы из вас сыплются, когда не надо.

Ой. Да. Все-таки обсуждать что-то важное стоит за закрытыми дверями защищенного от прослушивания кабинета. Минуточку!

– Уэзерфлоу? Алисия тоже там?

– И даже Фризголд.

Любопытство распирало, но я понимала, что больше мне противный Бриан ничего не расскажет.

Я была готова ко всему, кроме того, что увидела, как открыла дверь в кабинет Фаренджера.

Я глазам своим не поверила, увидев Алисию в объятиях высокого пожилого лорда. И это точно был не Генрих Уэзерфлоу, ее отец. Он, конечно, с дочерью намучился, но так поседеть еще не успел.

Спустя секунду пришло озарение.

– И кого изображает его императорское величество? – поинтересовалась я, втихую успокаивая сердцебиение.

– Проклятье! И это она еще без артефактов! – выругался Фаренджер, сидевший за своим рабочим столом.

Папа постарался скрыть довольную улыбку, но у него ничего не вышло.

– Она умная девочка, что поделать, – развел он руками.

Кассиан, сбрасывая иллюзию, поморщился:

– Да, предупредить Амелию действительно было хорошим решением.

– Предупредить о чем? – не унималась я.

С этих лордов станется все запутать еще больше. А потом опять начнется: зачем ты влезла? Почему все такие кислые? Когда меня наконец начнут предупреждать? Я же умру от любопытства!

Углядев возле окна Дель, я присоединилась к ней. Она всегда выбирала самый удачный угол обзора.

Фаренджер, недовольно отбросив писчее перо на стол, откинулся в кресле.

– Облик, который ты видела, принадлежит лорду Смионе. Ты уже в курсе, что ночью состоялся его допрос. У меня не было никакого желания тебе все рассказывать, но практика показывает, что ты все равно все узнаешь. Я бы хотел положиться на твое благоразумие, но чего нет, того нет.

И никто в кабинете за меня не вступился.

Что ж. Запомним этот момент.

Я уселась на один из стульев, расправила юбки и чинно сложила руки на коленях.

Само внимание и послушание. Вряд ли кто-то обманулся, но образ примерной пансионерки вышел идеальным.

Посверлив меня взглядом, Фаренджер продолжил:

– Несмотря на первоначальное упорство, бывший министр все-таки заговорил. Никогда бы не думал, что его так напугает юная хрупкая адептка.

– У Гвидиче свои претензии к лорду, небеспочвенные. А реальные ее магические возможности ему хорошо известны, – вставил свои пять медных Кассиан, который все еще не выпускал из своей ладони пальцы Алисии, старательно пытающейся не краснеть.

Джемма вызывала у меня все больше уважения.

Не знаю, что за сила перепадет мне в конце моих испытаний, но вот так, одним своим видом, запугать государственного мужа… Хотелось бы мне такую мощь.

– Как мы и предполагали, в этой сложной схеме по разрушению сотрудничества двух государств есть третья заинтересованная сторона, – вернулся к обсуждению главной темы папа. – Только Вестор всего лишь ее представитель. Может, конечно, и руководитель, но в целом преследуются интересы некоей организации. Ордена.

Отцу явно все еще тяжело давалось осознание предательства того, кого он считал своим другом, поэтому слово снова взял Фаренджер.

В своей монотонной манере он рассказал, что этот самый Орден только называется так пафосно, на самом же деле, целью его, как обычно, являлись обогащение верхушки и власть. Каким-то образом в Ордене нашли возможность влиять на правителей других государств материка. Где-то шантаж, где-то угрозы, где-то финансовые долги, но в основном некий магический поводок, который, увы, не работал с нашей королевской династией.

Слушая все это, я начинала догадываться, в чем проблема, но выкладывать все не спешила. Сейчас это не имело никакого значения, да и вообще было внутренним делом королевской семьи.

Выходило так, что именно перезаключение мирного договора угрожало безопасности Ордена. С помощью Джеммы на допросе удалось выдавить из Смионе ту часть правды, которую ему позволяла озвучить орденская клятва. Больше мог рассказать только глава Ордена, которым, как подозревали все, и являлся граф Вестор. Пост был переходящим от отца к сыну, так что вся эта грязная история длилась уже более ста лет.

– Почему вы его не дожали? – прямо спросила я. – Вряд ли его жизнь ценнее, чем жизнь королевской семьи.

– Оставили это на крайний случай, – ответил Кассиан. – В Империи сейчас около десятка родов ждут возмездия за то, что произошло с их наследниками. Они имеют право устроить над ним суд. Сейчас, когда я понимаю, что причиной несчастий и горя послужила даже не душевная болезнь Смионе, не безумная идея, а холодный расчет, я только укрепляюсь в этом мнении. Устроить геноцид новой аристократии только для того, чтобы отвлечь внимание от происходящего на Побережье… Это чудовищно.

– На Побережье? – уточнила Алисия, нахмурившись. – Опять это проклятое Побережье. Что у них там?

– Мы предполагаем, что там их цитадель, – отозвался Кассиан. – Проблема в том, что это же не землянка и не сарай, а мы, прочесав все Побережье с обеих сторон от границы, ничего не нашли. Сидда Джейд сказал, что если Смионе ответит нам на вопрос, где вход в их логово, то не выживет. Клятва кровная, закрепленная потомками, так что Сидда уверен в своих выводах. Поэтому мы надеемся получить ответы у Вестора.