Молча повернувшись, я пошел к поезду. Остывший Тирион помог Тише донести вещи. На всякий случай я заглянул в купе, в котором должна была ехать девушка. Увидев ее попутчиков, я мысленно вздохнул с облегчением. Купе уже занимали трое типичных уроженцев Западной области. После вежливого разговора они пообещали присмотреть за Тишей. В их честности я не сомневался: они дворяне и к тому же — с запада. А на западе Лараны весьма уважаемы, и можно не сомневаться, что они выполнят мою просьбу.

Прозвучал сигнал к отправлению, и паровоз, пыхтя паром и выкидывая черные клубы густого дыма, тронулся. Тирион задумчивым и немного грустным взглядом провожал уходящий поезд.

— Ко всем кочевникам так относятся? Или только инариты так настроили остальных против себя?

— Весь восток разделился на два лагеря, — хмуро ответил Тирион. — На тех, кто лоялен к империи, и на тех, кто не очень. Риол, Торас, Нарет и другие крупные города в этой части области в основном населены переселенцами из других регионов страны. Но коренные жители Восточной области считают их чужаками и не любят.

— За что не любят?

— За то, что они жители империи, — пожал плечами парень. — Переселенцы строят города из камня, прокладывают дороги, строят шахты на священных холмах, распахивают поля, где раньше местные пасли коней, копаются в древних курганах. Это сильно раздражает кочевников. Ну а кем считают переселенцы коренных жителей востока, ты и сам видел. И так относятся не только к кочевникам вроде инаритов, а даже к оседлым аборигенам, к тем, кто жил здесь еще во времена, когда этими землями правил Кунак.

— Понятно. Ты хорошо знаком с инаритами?

— Ну не то чтобы очень. У меня есть среди них друзья, но для большинства я все равно чужак.

— Можешь устроить мне неформальную встречу с кем-нибудь из настоящих лидеров инаритов?

— Не знаю, — честно ответил Тирион. — Я попробую.

— Постарайся. Я знаю, они могут не захотеть со мной встречаться. Так что объясни им, что я личный посланник императора и представитель одного из сильнейших дворянских кланов страны. Мне есть что предложить им. — Я внимательно посмотрел на алхимика, чтобы увидеть, понял он меня или нет. — Только учти: об этом никто не должен знать. Ни о моей просьбе, ни о самой встрече. Я лучше подожду неделю-другую, лишь бы это осталось в тайне.

— Хорошо, — кивнул Тирион. — Я все сделаю. Если пообещаешь, что это не навредит им.

— Обещаю, — сразу же сказал я. — Пока я просто хочу поговорить. Действовать буду потом.

На ужин я опять пошел к Рональду. Арья села недалеко от нас, чтобы не мешать разговору.

— Что будете заказывать, сэр? — как всегда, вежливо спросил Рональд.

— Жареные сосиски и пиво.

— Сейчас будет готово. Что желаете на закуску?

— Информации.

— Что-то конкретное?

— Да, о покушениях на Карла Хило.

Рональд сразу посерьезнел:

— Это опасная тема для разговора.

— Вот как? — искоса глянул я на него. — А за что я, по-твоему, плачу?

— Информация бывает разной. За одну можно получить неплохие деньги, если знать, кому ее передать. А за другую можно и жизни лишиться.

— Я не прошу тебя достать мне личный дневник генерал-губернатора. Все, что мне нужно, — это слухи. То, что знают все.

— Да, сэр, — успокоился Рональд. — На генерал-губернатора было много покушений. И в последние годы их стало больше. Но все они закончились неудачно. Карл Хило никогда не был даже ранен. Несколько раз его спасала охрана, но пару раз он лично убивал нападавших.

— Он хороший боец?

— Мало кто видел его в деле, но говорят, что у него хорошая реакция.

— Кто организовывал покушения?

— Хм… На этот вопрос ответить очень легко и очень сложно. Все покушения были делом рук местных племен. Но заказчиков почти никогда не находили. Хотя был слух, что после некоторых покушений некоторые вожди и жрецы кочевников бесследно пропадали. Но официально расследования никогда не проводились.

— Благодарю.

Я вышел из заведения. Частей мозаики становилось все больше, но, увы, складываться вместе они никак не хотели. На первый взгляд связи тут вообще нет, только мое чутье подсказывало, что за всем этим что-то стоит.

Сразу после ужина я отправил телеграмму Реджинальду Малькольму с просьбой о помощи, а также с кратким изложением дел на востоке. А затем продолжил работу. Перерывая кучу ненужных бумаг в архиве, я нутром чуял, что взял след. Была какая-то странность во всем этом деле.

А еще моя интуиция подсказывала, что за всем этим стоит что-то большее, чем просто сеть взяточников или секта культистов.

Через четыре дня мне пришла посылка. Толстый пакет из черной бумаги с изображением серебряной тиары — герб Ассамблеи дворян. Сломав печать, я открыл конверт. В нем было официальное письмо от председателя Ассамблеи, неофициальное письмо — от старого адмирала и документы, развязывающие мне руки. Я официально назначен ревизором Восточной области и получал большие полномочия вплоть до права отправить в отставку неугодных мне чиновников.

Официальное письмо было сухим и казенным, как и полагается. Прочитав его по диагонали, я выкинул его в мусорку. Пусть те, кому надо, читают, оно писалось исключительно для этого. А вот письмо от своего союзника я изучал очень внимательно. Хотя ничего особенного в нем не было. Малькольм кратко сообщал о делах в столице и о своих планах (зашифрованно), а также о действиях наших противников (открыто: старый лис не рассчитывал, что письмо попадет не в те руки, но предусматривал такую возможность и вставлял в текст дезинформацию).

Еще в посылке была толстая папка с нужной мне информацией о средствах, направленных из имперской казны в Восточную область. А также сухая статистика о взяточничестве и растратах в Риоле.

В том, что моя просьба выполнена, ничего удивительного. Удивительно то, что Малькольму удалось все решить так быстро. Он, конечно, очень влиятелен, но за такие действия принято чем-то платить. А кто в наше время платит, не торгуясь? Похоже, кто-то в Ассамблее заинтересовался востоком. Разумеется, в такой большой организации, как Ассамблея, беспрестанно идет внутренняя междоусобная грызня, но за общими интересами все следят очень строго. В такой ситуации доверить важный пост своему противнику или просто не союзнику — вполне разумный и допустимый ход. Надо полагать, я могу рассчитывать и на большую помощь. Но, вполне возможно, в ближайшем времени мне придется поработать на благо всех дворян Райхена.

Раскрыв тетрадь, я начал сверять ее данные с тем, что раскопал в местном архиве. За этой работой я засиделся до глубокой ночи. Отвлекла меня Арья. Она постучала в дверь и зашла.

— Садись, — кивнул я на кровать, все равно в комнате сесть больше некуда. Сам я лежал на полу.

Девушка залезла на кровать с ногами, засунув босые ступни под одеяло.

— Почему не спишь?

— Не могу заснуть, — пожала плечами она и с легким укором посмотрела на меня. — Ты не спишь.

Понятно. Наша с Арьей связь становилась все крепче. Отголоски моих эмоций не давали девушке заснуть.

— Работа, — негромко сказал я. — Это все надо сравнить, проверить и перепроверить. И сделать это, кроме меня, некому. Все мои люди остались в Райхене, и никого из них так просто сюда не перевести.

— Ты что-то подозреваешь?

— Да, я нашел некую странность. Слишком много денег разворовали в одной области. Почти ничего из того, что выделялось из центра для местных народов, не дошло до цели. Все средства растрачены и разворованы. Явных следов, конечно, нет, все сделано тонко и хитро.

— Воруют всегда и везде, — пожала плечами напарница.

— Да, сам по себе этот факт ни о чем не говорит. Но посмотри на карту города. — Я встал и, взяв карту Риола, развернул ее на кровати. — Видишь, где находятся территории, отведенные под поселения племен кочевников?

— На востоке, на самом краю города.

— А казармы военных почему-то расположены на другом конце Риола, на западе. Если вдруг начнется бунт инаритов, то солдатам придется пробираться через весь город. В этих казармах расположен весь гарнизон, расквартированные полки и обе роты Харальда. Это означает, что между городом и разъяренной толпой инаритов будет всего несколько патрульных.