— Ты разговаривал с матерью, и предполагается, что ты теперь будешь звонить тому детективу, который в Париже? — спросил Эрик, деликатно отправляя в рот кусок мяса и запивая его красным вином.

Эти, казалось бы, вполне невинные на первый взгляд вопросы Эрика начали действовать на нервы Тому. Ситуация была довольно неприятная, и Эрик согласился его выручить, потому что он — друг Ривза Мино. Зачем эти расспросы? Ведь он даже никогда не видел Фрэнка.

— Я отнюдь не должен никому звонить, — сказал Том, давая понять, что не намерен предлагать себя на роль посредника. — Мать даже имени моего не знает.

Петер слушал внимательно и, видимо, вполне понимал, о чем идет речь.

— Надеюсь, после того, как матери сообщат сумму выкупа, детектив не станет втягивать в это дело берлинскую полицию. Полиция в подобного рода делах мало чем может помочь, — осторожно заметил Том.

— Да уж. Если родные хотят увидеть мальчика целым и невредимым.

«Приедет ли детектив в Берлин? Скорее всего, да, — размышлял Том, — потому что отпускать Фрэнка на свободу после получения денег они, очевидно, будут именно в Берлине, поскольку перевозить его через границу для них слишком рискованно». Насчет того, каким образом похитители организуют получение денег, можно было гадать до бесконечности.

— Сейчас-то тебе чего волноваться? — спросил Эрик.

— Я и не волнуюсь. Я просто думаю о том, как бы миссис Пирсон не предостерегла своего сыщика от контакта с неким американцем, который либо разыгрывает ее, либо в сговоре с похитителями.

— В чем, в чем?

— В сговоре — это значит, он работает с ними заодно. Ей я сказал, будто похожего на Фрэнка парня видел в Париже. К несчастью, она знает, что я звонил из Берлина, это подтвердил служащий отеля, который отвечал на звонок.

— Ты слишком серьезно все воспринимаешь. Хотя, вероятно, в этом и кроется секрет твоего успеха. (Надо же — значит, считается, что он удачлив в делах?!)

Петер сказал что-то по-немецки Эрику, но так быстро, что Том ничего не понял. Эрик расхохотался и, обращаясь к Тому, заметил:

— Петер ненавидит похитителей людей. Говорит, что они выдают себя за революционеров и несут всякую политическую ерунду, тогда как на самом деле они обыкновенные жулики — их интересуют только деньги.

— Пожалуй, я все же позвоню в «Лютецию» сегодня вечером — вдруг у них уже есть какие-нибудь новости. Киднепперы могли позвонить миссис Пирсон. Сомневаюсь, что они будут излагать свои требования в письменном виде.

— Согласен, — проронил Эрик, подливая вино.

— Возможно, сыщику уже известно, когда и каким образом они предполагают получить свои деньги.

— Почему ты думаешь, что он захочет делиться этой информацией с тобой?

— Может, и не захочет, — улыбнулся Том. — Но я уж постараюсь что-нибудь из него вытянуть. Кстати, Эрик: имей в виду, что все звонки я оплачу.

— Глупости! Как это по-английски — допустить, чтобы друзья или гости сами оплачивали свои телефонные разговоры! Нет, нет и еще раз нет! В моем доме такое не принято. Пожалуй, в «Лютецию» лучше позвонить мне. Сколько сейчас? Десять? В Париже столько же. — Эрик посмотрел на часы и, не дожидаясь ответа Тома, решительно сказал: — Сделаем так: дадим детективу завершить свой ужин на французский манер за счет Пирсонов и — позвоним!

Эрик включил телевизор, а Петер ушел варить кофе. Минут через десять стали передавать новости. За это время Эрику дважды звонили, во второй раз, видимо, из Италии, потому что он изъяснялся на чудовищном итальянском. Затем он и Петер слушали выступление какого-то политического деятеля и, пока он говорил, проезжались по его поводу и веселились вовсю. Том не вслушивался в их разговоры, ему это было нисколько не интересно. Около одиннадцати Эрик сам предложил позвонить (Том не напоминал ему, чтобы Эрик снова не стал упрекать его в нервозности).

Немец полистал свою записную книжку в кожаном переплете, быстро нашел номер «Лютеции» и принялся набирать цифры. Стоя рядом с ним, Том сказал:

— Попроси позвать Джона Пирсона, а то фамилии детектива я не знаю.

— А разве они до сих пор не подозревают о твоем существовании? — удивился Эрик. — Можешь сам прослушать весь разговор, — и он указал на небольшую круглую трубку возле телефона. Том приложил ее к уху.

— Можно попросить Джона Пирсона? — сказал по-французски Эрик.

После того, как гостиничный оператор соединил его с соответствующим номером, Том услышал, как юный голос, очень похожий на голос Фрэнка, произнес:

— Слушаю!

— Здравствуйте. Я звоню, чтобы узнать, есть ли у вас новости о вашем брате.

— Кто вы? — спросил Джонни. Было слышно, как ему что-то говорят, и затем Том услышал другой, более низкий голос:

— Можно узнать, с кем я говорю и откуда вы звоните?

Эрик искоса взглянул на Тома и, когда тот одобрительно кивнул, ответил:

— Из Берлина. Так что именно вас просили передать миссис Пирсон? — спросил он таким тоном, словно заранее знал, каков будет ответ.

— С чего вы решили, что я скажу об этом вам? Вы ведь даже не представились.

Тут стоявший рядом Том взял трубку и назвал себя.

— А-а, Том Рипли! Это вы звонили миссис Пирсон?

— Да. Мне хотелось бы знать, как там мальчик и какие условия они выдвигают.

— Мы не знаем, как там мальчик, — сухо, почти враждебно ответили Тому.

— Они запросили деньги?

— Ну да. — На этот раз детектив отозвался сразу, видимо решив, что этим никого не подводит.

— Выкуп должен быть выплачен в Берлине?

— Не понимаю, при чем тут вы.

— При том, что я друг Фрэнка.

В Париже молчали.

— Фрэнк может вам это подтвердить, когда вы будете с ним разговаривать.

— Нам это не удалось.

— Они обязательно должны разрешить вам с ним поговорить — хотя бы для того, чтобы доказать вам, что они не блефуют, что Фрэнк действительно у них в руках. Кстати, как вас зовут?

— Турлоу. Ральф Турлоу. Откуда вам известно, что его похитили?

Том не счел нужным отвечать на этот вопрос, но в свою очередь спросил, сообщил ли Турлоу о похищении в полицию Берлина.

— Нет, они запретили это делать.

— Есть ли у вас предположения насчет того, где именно, в какой части города они его прячут?

— Никаких, — уныло ответил Турлоу.

Том и сам понимал, что без содействия местной полиции проследить, откуда звонят, достаточно сложно.

— Какие доказательства того, что Фрэнк у них они собираются представить?

— Сказали, что, может быть, сегодня попозже позволят ему поговорить с нами; пока что он не очнулся от снотворного. Вы можете дать мне ваш номер телефона, господин Рипли?

— Сожалею, но это невозможно. Я сам с вами свяжусь. Пока. — Том быстро опустил на рычаг трубку, хотя Турлоу еще продолжал говорить.

Эрик одобрительно взглянул на Тома.

— Что ж, — заметил Том, — кое-что все же прояснилось: паренька действительно похитили, и шестое чувство меня не подвело — за нами следили.

— Что дальше? — спросил Эрик.

Том, не торопясь, подлил себе кофе и медленно проговорил:

— Останусь в Берлине и буду ожидать дальнейшего развития событий, пока не станет ясно, что Фрэнк в безопасности.

Петер ушел, заверив Эрика, что проследит за тем, чтобы его машину к завтрашнему дню починили и доставили хозяину.

— Удачи, Том Рипли! — сказал он на прощание и сердечно пожал Тому руку.

— Золото, а не человек! — воскликнул Эрик, закрыв за ним дверь. — Я помог Петеру выбраться из Восточной зоны, и он этого не забыл, всегда готов выручить. Он бухгалтер по профессии и без труда мог бы найти здесь постоянное место, скажу больше — у него уже была приличная работа. Но в настоящий момент он прекрасно управляется с моими налоговыми делами и ни в чем не нуждается, -заключил Эрик со смешком. Том слушал вполуха, думая совсем о другом — о том, что в два-три часа ночи нужно будет снова позвонить в Париж, чтобы узнать, состоялся ли разговор с Фрэнком. «Снотворное, — повторял он про себя. — Конечно, этого и следовало ожидать».