— Привет! Ну как ты?

Ральф сразу понял, что она не пила. Она играла в чуть застенчивую и слегка виноватую девочку.

— Спасибо. В порядке. Хорошо провела вечер?

— К твоей радости могу сообщить, что Грег уезжает сегодня, — сказала Никки и вышла перекинув пальто через плечо.

Свет в гостиной слабо озарял спальню, придавая ей унылый вид. Ральф глядел, как над пальцами его ног приподнимается светло-желтое одеяло.

— Куда он направляется? — спросил Ральф.

Никки стащила через голову белый ангорский свитер встряхнула его и повесила на стул. Бюстгальтера на ней не было, она их никогда не носила, скромностью же, напускной или естественной, она не отличалась. Уперев руки в бока, она повернулась к Ральфу.

— Он не сказал.

— Будем надеяться что в этот его Хэмберт Корнерз, или как он там называется.

— Ну нет. Только не в Хэмберт Корнерз, — она расстегнула ремешки на босоножках, сбросила их с ног, подошла к шкафу и расстегнула молнию на брюках.

— А тебе-то что до всего этого, Ральф? Для чего надо было грозить Грегу, что ты заявишь в полицию? Ты же знал, что не заявишь? С чего это ты решил быть святее всех святых? — задребезжав распялками, она повесила брюки.

Ральф промолчал. Он вспомнил, что, когда женился на Никки, его предупреждали — она выходит только за тех, кем, по ее мнению, может помыкать.

— Ты выписала ему чек? — спросил Ральф.

— Нет, миленький, я дала ему наличные и не сомневаюсь, что получу их обратно.

Он услышал, что Никки пустила воду в ванной. Кажется, она довольна сегодняшним вечером. Это видно по ее прекрасному настроению. Она оказала Грегу моральную поддержку и, несомненно, заверила, что Ральфа опасаться нечего. Теперь Грег будет продолжать свою игру в каком-нибудь другом месте, где снова сменит имя. Когда Никки в пижаме подошла к постели, Ральфу захотелось спросить ее «Что ты имеешь против Роберта Форестера?» Но он знал, что она ответит: «Это мое дело, милый!», а то и более вызывающе: «Давай я буду играть в свои игры, а ты в свои». Он напрягся, когда она лицом вниз бросилась в постель рядом с ним. Ему казалось, что она собирается сказать ему что-то еще. Но не прошло и минуты, как он услышал ее ровное легкое дыхание. Она крепко спала.

Роберт позвонил Дженни в понедельник рано утром до ее ухода на работу. Он спросил, смогут ли они вечером встретиться.

— Ну, я не знаю

Роберт засмеялся

— Не знаешь? А что, у тебя свидание?

— Нет.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой всего несколько минут. Давай, либо я к тебе заеду, либо ты ко мне Как лучше?

— А сейчас ты не можешь сказать, в чем дело?

— По телефону не стоит. Постарайся выкроить для меня несколько минут, Дженни. Когда тебе удобнее вечером?

В конце концов они договорились, что Дженни приедет к нему около девяти. Роберт хмурился, вешая трубку. Дженни держалась очень странно. Конечно, она беспокоится о Греге, и, конечно, за время его отсутствия ее друзья постарались это беспокойство подогреть. Такие, как Сузи Эшем, например. Сузи из тех, кто может заявить Дженни просто ради интереса:

— Слушай, может, Роберт все-таки утопил его, а? И, уж конечно, он ни за что не сознается.

А Грег был знаком с Сузи и, наверно, рассказал ей, что за Дженни кто-то подглядывал. «Сколько еще вокруг Дженни таких, как Сузи», — подумал Роберт.

Утром к столу, за которым он работал, подошла секретарша Нэнси и сказала, что его вызывает к себе в кабинет мистер Джаффе.

Роберт ждал этого.

— Ладно. Спасибо, Нэнси, — машинально ответил он, и вдруг его, словно холодной водой, обдало страхом. Вставая из-за стола, он поглядел на Нэнси. Она улыбнулась и посмотрела в сторону.

Мистер Джаффе — непосредственный начальник Роберта — занимал кабинет по другую сторону от приемной. Склонный к полноте, усатый, с квадратным лицом, он носил очки и в разговоре после каждой фразы делал паузу, сжимая толстые губы. Роберт слышал, как он выдыхает через щетку усов, дожидаясь, пока сказанное произведет на Роберта должное впечатление. Чувствовалось, что мистер Джаффе старательно подбирает слова; подготовиться к беседе он явно не успел. Он сообщил, что утром его посетил «полицейский офицер», и мистеру Джаффе надлежит передать Роберту, что ему придется отложить задуманный им через несколько дней переезд в Филадельфию, сначала пусть прояснятся все обстоятельства исчезновения Грега. Мистер Джаффе старался подчеркнуть, что это пожелание исходит отнюдь не от него и не от мистера Джерарда — президента фирмы «Лэнгли Аэронотикс», а исключительно от полиции, которая хочет, чтобы пока Роберт был под рукой.

Роберт кивнул.

— Я понимаю. Надеюсь, все выяснится раньше, чем через десять дней. По сути, до моего переезда остается всего неделя. Но, разумеется, пока они во всем не разберутся, я никуда не поеду.

Мистер Джаффе тоже кивнул. Сидя у стены на стуле с высокой спинкой, Роберт наблюдал за шефом: мистер Джаффе в нерешительности стоял возле письменного стола засунув руки в карманы брюк помятого серого костюма. Роберта беспокоило то, чего мистер Джаффе не договаривал: в краткие паузы между фразами, когда карие глаза начальника с неприятной пристальностью впивались в Роберта, Роберт понимал — Джаффе мучают страхи и подозрения. Роберт не сомневался, что полицейский офицер — скорей всего Липпенхольц — рассказал мистеру Джаффе о неизвестном маньяке, который подглядывал за Дженни, а может, и о том, как Роберт целился из ружья в свою бывшую жену, и о психотерапевтах. «А потом меня уволят, предложив для вида длительный отпуск», — подумал Роберт.

— Я должен вам сказать еще об одном, — продолжал мистер Джаффе, опустив глаза — Сегодня мы, вернее, мистер Джерард, получили письмо. Оно адресовано президенту фирмы.

Роберт проследил за взглядом мистера Джаффе и увидел на бледно-голубой настольной бумаге два напечатанных на машинке листа лежащих один на другом.

— Это письмо о вас. Ясно, что писал его подлец, но… — Мистер Джаффе посмотрел на Роберта.

— Можно взглянуть? — спросил Роберт.

— Пожалуйста — ответил мистер Джаффе и поднял листочки. — Чтение не из приятных. Я надеюсь, вы даже мысли не допустите, что мы поверили в написанное, но в общем, я считаю, вам следует с этим ознакомиться, — он вручил листки Роберту.

Роберт начал было читать внимательно, но потом только пробегал глазами строчки, напечатанные на машинке с черной лентой. Многие слова были вычеркнуты, многие напечатаны с ошибками. Подписи, разумеется, не было, но Роберт сразу решил — автор письма Грег. Только Грег мог писать так уязвленно и так злобно. В письме излагалась история с подглядыванием, версия Никки о том, как муж целился в нее из ружья, а также утверждалось, что Форестер, пустив в ход свои «злые» психопатические чары, увлек двадцатитрехлетнюю, на редкость невинную девушку Дженни Тиролф и принудил ее расторгнуть помолвку… В конце автор письма сообщал, что он — друг Грега Уинкупа и предпочитает по каким-то соображениям остаться неизвестным; его цель — добиться торжества справедливости. «Такая почитаемая фирма, как «Лэнгли Аэронотикс», не может держать у себя на службе…» Роберт встал, намереваясь отдать письмо мистеру Джаффе, но тот даже не протянул за ним руку, и Роберт положил листки на голубую настольную бумагу.

— Думаю, что письмо написал сам Уинкуп, — сказал Роберт. — Какой штемпель на конверте?

— Нью-Йорк, Главный почтамт.

Роберт продолжал стоять.

— Мистер Джаффе, я крайне сожалею обо всем этом, но у меня есть основания считать, что Уинкуп жив, и если полиция действительно захочет его найти, она его найдет.

— Какие основания?

— Прежде всего то, что я не сталкивал его в реку, а во-вторых, вот это письмо. Думаю, что его написал Уинкуп и что он скрывается в Нью-Йорке.

Мистер Джаффе потеребил усы.

— М-м-м-м, скажите мистер Форестер, а в этом письме есть хоть какая-то доля правды?

Роберт взглянул на жирные строчки, хотел было ответить поподробнее, но быстро покачал головой и сказал: