– Единственное, что можно сделать, – задумчиво произнес Том, – это попытаться убедить ее, что теперь нет никакой опасности. Согласен – сделать это трудно. Это все равно что перешагивать через трупы. Но вы и сами знаете – проблема заключается главным образом в том, что она чересчур тревожится.

– А что – опасности никакой нет? – спросил Джонатан. – Разве мы можем быть в этом уверены, а? Думаю, все дело в Ривзе.

Они прибыли в Фонтенбло в десять вечера. Джонатан первым поднялся на крыльцо, постучал, потом вставил ключ в замок. Но дверь оказалась закрытой изнутри на засов.

– Кто там? – спросила Симона.

– Джон.

Она отодвинула засов.

– О, Джон, я так волновалась!

Это уже не безнадежно, подумал Джонатан. В следующее мгновение Симона увидела Тома, и выражение ее лица изменилось.

– Да… Том со мной. Мы можем войти?

Казалось, Симона скажет «нет», но она уступила, хотя и неохотно. Джонатан с Томом вошли в дом.

– Добрый вечер, мадам, – сказал Том.

В гостиной работал телевизор, на черном кожаном диване лежало пальто, к которому она, по-видимому, пришивала подкладку. Джордж возился на полу с игрушечным трактором. Картина домашнего уюта, подумал Том. Он поздоровался с Джорджем.

– Да садитесь же, Том, – предложил Джонатан.

Однако Том не садился, потому что не садилась Симона и, судя по всему, не собиралась.

– И какова причина этого визита? – спросила она у Тома.

– Мадам, я… – запинаясь, заговорил Том. – Я пришел, чтобы взять всю вину на себя и попытаться уговорить вас… быть немного снисходительнее к вашему мужу.

– Вы хотите мне сказать, будто мой муж… – Она вдруг спохватилась, поскольку Джордж был рядом, и с раздраженным видом схватила его за руку. – Джордж, тебе нужно пойти наверх. Слышишь меня? Пожалуйста, дорогой.

Джордж направился к двери, оглянулся, потом вышел в прихожую и неохотно стал подниматься по лестнице.

– Depeche-toi![256] – крикнула ему вслед Симона и закрыла дверь гостиной.

– Вы хотите мне сказать, – продолжила она, – будто мой муж ничего не знал об этих… событиях, пока его в них не вовлекли. Что эти презренные деньги получены в результате пари двух врачей!

Том вздохнул.

– Это моя вина. Возможно… Джон допустил ошибку, когда мне помог. Но неужели нельзя ему это простить? Ведь это ваш муж…

– Он стал преступником. Вероятно, вследствие вашего чудесного влияния, но факт остается фактом. Разве не так?

Джонатан опустился в кресло.

Том решил устроиться на краешке дивана – пока Симона не выставит его из дома. Он заговорил смелее.

– Джон сегодня зашел ко мне, чтобы все это обсудить, мадам. Он очень расстроен. Брак – святое дело, вы это хорошо знаете. Его жизнь, самообладание – все рухнет, если он лишится вашей любви. Вы ведь прекрасно это понимаете. Вы должны подумать и о вашем сыне, которому нужен отец.

Симону слегка тронули слова Тома, но она ответила:

– Да, отец. Настоящий отец, достойный уважения. Я согласна!

Том услышал шаги на каменных ступеньках и быстро взглянул на Джонатана.

– Ты ждешь кого-нибудь? – спросил Джонатан у Симоны. Она, вероятно, звонила Жерару, подумал он.

Она покачала головой.

– Нет.

Том и Джонатан вскочили на ноги.

– Заприте дверь на засов, – прошептал Том по-английски Джонатану. – Спросите, кто это.

Сосед, подумал Джонатан, направляясь к двери. Он неслышно задвинул засов.

– Quiest-ce, s'il vous plait?[257]

– Мсье Треванни?

Джонатан не узнал голос и взглянул через плечо на Тома, стоявшего в холле. Он там не один, подумал Том.

– Что теперь будем делать? – спросила Симона.

Том прижал палец к губам. Затем, не думая как это воспримет Симона, он направился через холл на кухню, где горел свет. Симона шла за ним следом. Том поискал глазами что-нибудь тяжелое. В кармане брюк у него была удавка. Разумеется, она не пригодится, если пришел сосед.

– Что вы делаете? – спросила Симона.

Том открыл узкую желтую дверь в углу кухни. Это был шкафчик, где хранились всякие швабры, и там среди безобидных метелок и щеток он увидел то, что могло ему понадобиться, – молоток и стамеску.

– Здесь от меня, возможно, будет больше пользы, – сказал Том, беря в руки молоток.

Он ждал, что в дверь вот-вот выстрелят или попытаются ее выбить. И тут он услышал слабый стук отодвигаемого засова. Джонатан что – с ума сошел?

Симона тотчас смело ринулась в холл, и Том услышал, как она судорожно глотает воздух. В холле послышался шум борьбы, и вслед за тем дверь захлопнулась.

– Мадам Треванни? – произнес мужской голос.

Симона закричала, но ее крик был тотчас придушен. Шум борьбы приближался к кухне.

Показалась Симона. Она скользила каблуками по полу. Плотного сложения мужчина в темном костюме тащил ее, одной рукой зажимая рот. Когда он вошел на кухню, Том оказался от него слева. Том сделал шаг и ударил его молотком в шею чуть пониже поля шляпы. Сознания тот не потерял, но выпустил Симону, выпрямился немного, так что у Тома появилась возможность ударить его по носу, а вслед за тем – шляпа свалилась с головы мужчины – Том нанес ему удар по лбу, с размаху, от души, будто перед ним был бык на бойне. У мужчины подкосились ноги.

Симона вскочила на ноги, и Том оттащил ее к угловому шкафчику, который из холла не просматривался. Том предполагал, что в доме есть еще кто-то. Тишина заставила его вспомнить об удавке. С молотком в руке Том пересек прихожую и приблизился к входной двери. Как ни старался он двигаться тише, его все-таки услышал итальянец, который не спускал глаз с Джонатана, лежавшего на полу гостиной. В ход уже была пущена удавка. Занеся над головой молоток, Том бросился на бандита. Итальянец – серый костюм, серая шляпа – отпустил удавку и полез за пистолетом. В этот момент Том ударил его по скуле. По точности удара молоток ничуть не хуже теннисной ракетки. Не успев выпрямиться, мужчина подался вперед, тогда Том левой рукой скинул с его головы шляпу, а правой еще раз ударил молотком.

Хрясь! Темные глаза несостоявшегося Левиафана закрылись, розовые губы раздвинулись, и он со стуком грохнулся на пол.

Том склонился над Джонатаном. Нейлоновый шнур уже впился в его шею. Том повернул голову Джонатана из стороны в сторону, пытаясь уцепиться за удавку, чтобы ослабить ее. Зубы у Джонатана оскалились, он пытался дотянуться пальцами до удавки, но не мог.

Неожиданно рядом с ними оказалась Симона. У нее в руках было что-то вроде ножа, каким вскрывают письма. Кончик его она просунула под удавку на шее Джонатана, и шнур подался.

Том, сидевший на корточках, присел было на пол, но тотчас вскочил на ноги. Подойдя к окнам, он задернул занавески, между которыми оставалась щель в шесть дюймов. Тому показалось, что с того времени, как в доме появились итальянцы, прошло полторы минуты. Он взял с пола молоток, подошел к входной двери и снова закрыл ее на засов. Снаружи ничего не было слышно, кроме обычных шагов прохожих, идущих мимо дома по тротуару, и шума проезжающих машин.

– Джон, – позвала Симона.

Джонатан кашлянул и потер шею. Потом попытался сесть.

Свиноподобный мужчина в сером недвижно лежал на полу. Его голова случайно оказалась у ножки кресла. Том крепче сжал молоток и хотел было ударить его еще раз, но остановился, потому что на ковер уже сочилась кровь. И все же Тому казалось, что мужчина еще жив.

– Свинья, – пробормотал Том. Схватив мужчину за рубашку и пижонский галстук, он подтащил его ближе к себе и ударил молотком в левый висок.

В дверях с широко раскрытыми глазами стоял Джордж.

Симона стояла перед Джонатаном на коленях со стаканом воды.

– Уходи, Джордж! – сказала она. – С папой все хорошо! Иди… ступай наверх, Джордж!