Та же самая аллея, по которой они с Фрэнком входили в лес, снова вывела Тома к Труммербергу. Еще целых двадцать минут у него ушло на ожидание случайного такси (большинство посетителей приезжали сюда на собственных машинах). В результате он добрался до отеля на Альбрехт-Ахиллештрассе уже после пяти. Том взял ключ, поднялся к себе и сразу заперся изнутри. Сев на постель, он взял телефонный справочник. Там он нашел номер, по которому можно было звонить в полицию в экстренных случаях, и, когда ему ответили, заявил, что стал свидетелем похищения. Он назвал место происшествия и приблизительное время, но назвать себя отказался. Его стали расспрашивать о подробностях и о предполагаемой жертве похищения.

— Мальчик лет шестнадцати-семнадцати, — ответил Том. — У одного из похитителей я видел в руках револьвер. Вы разрешите позвонить вам через некоторое время?

Том решил, что будет звонить в любом случае, но ему сразу ответили: «Пожалуйста, звоните» — и, поблагодарив за информацию, повесили трубку.

Было уже почти половина шестого. «Очевидно, нужно прежде всего позвонить матери Фрэнка, — подумал Том, — предупредить, что вскоре ей предстоит платить выкуп за сына». Правда, он смутно представлял себе, что это даст. Другое дело — сообщить об этом нанятому ею детективу, но тот в Париже, и без Лили Пирсон неизвестно, как его найти.

Том спустился вниз и попросил портье выдать ключ от номера Фрэнка. Он сослался на то, что его друг господин Эндрюс за городом и просил кое-что привезти ему. Без всяких трудностей получив ключ, Том поднялся в номер Фрэнка. Там было прибрано, все лежало на своих местах, и на письменном столе он не увидел ни записной книжки Фрэнка, ни его блокнота. Том вспомнил про паспорт Джонни, но там значился только нью-йоркский адрес на Парк-авеню.

«Мать Фрэнка наверняка сейчас все еще в Мэне, в Кеннебанкпорте, — разочарованно подумал Том, — но и это все же лучше, чем ничего». Он переписал адрес и тут в отделении на крышке чемодана нашел блокнот с адресами. Он поспешно начал его листать, но под фамилией Пирсон обнаружил лишь адрес их поместья во Флориде под названием Сан-фиш. «Вот невезение!», — подумал Том. В принципе ничего удивительного тут нет. Как правило, человек помнит свой собственный адрес наизусть и не считает нужным его записывать, хотя с Пирсонами могло быть иначе: слишком много у них собственных домов.

Том решил, что для справок ему лучше всего обратиться к услугам гостиничного телефона, поскольку в воскресенье ближайшие отделения почты наверняка закрыты. Однако прежде чем спуститься вниз, он вернулся в свой номер, где разделся до пояса и растерся смоченным в воде полотенцем. Надевая снова свитер, он попытался успокоиться. Насилие над Фрэнком — а именно так он воспринял случившееся — потрясло его, выбило из колеи. Он ни разу не испытывал ничего подобного в прошлом, когда ему самому приходилось совершать нечто очень рискованное; никогда не терял головы...

Внизу, возле стойки портье, он написал печатными буквами на листке бумаги: «Джон Пирсон, Кеннебанкпорт, Мэн (Бангор)». Бангор, вероятно, был ближайшим к имению крупным городом, и Том надеялся на то, что там знают номер телефона в Кеннебанкпорте. Том попросил портье навести соответствующие справки, и тот передал записку девушке-телефонистке.

— Желаете поговорить там с каким-то определенным лицом? — спросил портье.

— Нет. Пока все, что мне нужно, — это просто номер.

Он задержался в холле, обдумывая, как быть в случае, если телефон окажется незарегистрированным.

— Герр Рипли! Мы получили номер! — услышал он голос портье. С облегченной улыбкой Том переписал себе цифры номера, поблагодарил за услугу и просил соединить его, предупредив, чтобы оператор не называл его имени, а только сообщил, что звонят из Берлина.

— Я буду говорить из номера, — добавил он.

Телефонный звонок раздался почти сразу.

— Хэлло! Кеннебанкпорт, Мэ-эн, — проворковали в трубке. — Я говорю с Западным Берлином, не так ли?

Служащий внизу подтвердил, что звонят из гостиницы «Франке».

— Слушаю-у, — пропел голосок, но вслед за этим трубку взял мужчина.

— Доброе утро, это поместье Пирсонов. В чем дело? — сухо спросил говоривший.

— Здравствуйте, — произнес Том. — Я хотел бы поговорить с миссис Пирсон.

— Могу я узнать, кто вы?

— Речь пойдет о ее сыне Фрэнке.

Сухой тон говорившего помог Тому взять себя в руки.

— Одну минуту.

Прошло значительно больше времени, чем одна минута. По крайней мере, очевидно, что мать Фрэнка дома, потому что до него донесся женский голос. Отвечал мужчина — видимо, тот самый Юджин, который совмещал в одном лице и шофера, и дворецкого.

— Хэлло! — услышал он высокий напряженный голос.

— Здравствуйте, миссис Пирсон. Вы не могли бы дать мне номер парижского отеля, где остановились Джонни и детектив?

— Зачем это вам? Вы американец?

— Да.

— Как ваше имя? — осторожно и с тревогой спросила Лили Пирсон.

— Это не имеет значения. Важно, чтобы...

— Вы знаете, где сейчас Фрэнк? Он с вами? — прервала она.

— Нет. Я просто хочу знать, как связаться с вашим детективом в Париже. Вам известно, в каком отеле он остановился?

— Зачем это вам? Вы его где-то держите против его воли?! — истерически выкрикнула она.

— Что вы, миссис Пирсон. Что касается вашего сыщика, то я мог бы выяснить его местопребывание через французскую полицию, но решил сэкономить время и позвонить вам. К чему такая скрытность? Просто скажите, где мне его найти.

— В отеле «Лютеция», — ответила она после некоторого колебания. — А теперь, пожалуйста, объясните, зачем он вам.

Том узнал то, что хотел, и в его планы вовсе не входило, чтобы миссис Пирсон или этот ее детектив поставили на уши всю берлинскую полицию и те стали его разыскивать.

— Видите ли, мне кажется, что я видел его в Париже, но, возможно, я ошибся. Спасибо и всего хорошего, миссис Пирсон.

— Где именно вы его встретили в Париже?

— В американском магазинчике, в районе Сен-Жермен-де-Пре. До свидания.

Том опустил трубку и тотчас принялся собирать вещи. С каждой минутой пребывание в этой гостинице становилось для него все опаснее. У той парочки или трио, в чьих руках находился Фрэнк, с вечера пятницы имелась полная возможность проследить их до гостиницы. Таким, как они, ничего не стоило пристрелить его на выходе или сделать то же самое прямо в его номере. Том позвонил вниз и попросил приготовить счет, так как он сам и его друг господин Эндрюс должны срочно уехать. Запаковав свой чемодан, он направился в номер Фрэнка. Минуту-другую назад у него мелькнула мысль позвонить Эрику Ланцу, — возможно, Эрик сам захочет пригласить его к себе на пару дней. Если же почему-либо это не получится, Том легко снимет номер в какой-нибудь другой гостинице, только бы поскорее убраться отсюда, из «Франке». Том торопливо запихивал в чемодан Фрэнка все подряд — туфли, зубную пасту, щетки, маленького мягкого мишку... С чемоданом Фрэнка в руках он вернулся к себе. Визитная карточка Эрика все еще лежала во внутреннем кармане его пиджака. Том набрал номер. Ответил низкий мужской голос.

— Кто говорит? — спросили его по-немецки.

— Это Том Рипли. Я здесь, в Берлине.

— А-а, тот самый Том Рипли! Одну минуточку подождите, пожалуйста! Erich ist im Bad![272]

Значит, Эрик дома и принимает ванну! У Тома отлегло от сердца. Почти тотчас же он услышал голос Ланца:

— Том, привет! Добро пожаловать в Берлин! Когда увидимся?

— Если можно, то прямо сейчас, — ответил Том, стараясь не выдать волнения. — Или ты занят?

— Нет-нет! Откуда звонишь?

Том назвал гостиницу и сказал, что ему осталось только расплатиться.

— Мы тебя подберем. Свободное время имеется? — весело спросил Эрик и, обращаясь к кому-то рядом, перешел на немецкий: — Это на Альбрехт-Ахиллештрассе, Петер — совсем недалеко... — И — Тому: — Увидимся через десять минут, пока!