— Вот почему ты мне нравишься. — Колетта оглянулась по сторонам, явно думая о чем-то другом. — Я проголодалась. А ты?

— Немного.

Райдел посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже четвертый час.

— Может, перекусим в какой-нибудь забегаловке? — спросила Колетта.

— Забегаловке?

— Ну, куда обычно ходят греки.

Райдел улыбнулся, взял ее за руку и повел за собой.

— А разве в этом городке есть что-нибудь еще?

Колетта выразила свою мысль достаточно определенно. Она имела в виду дешевую закусочную, где можно перехватить на ходу, и Райдел отыскал нечто похожее на улице рядом с рынком. Они съели по кусочку горячей козлятины на ломтике серого хлеба и выпили вдвоем стакан рецины. Ужаснее этого вина Райдел еще не пробовал. Колетта взяла одну из сдобных булочек, лежавших у продавца в корзине под грязной тряпицей, и нашла ее слишком твердой для своих зубов, которые, как она сказала, могут разжевать даже аляскинскую медузу.

Из чего Райдел сделал вывод, что она была с Честером на Аляске, но не стал спрашивать, так ли это.

Они вернулись в гостиницу около четырех. Честера в номере не оказалось. Колетта постучалась к Райделу, чтобы сообщить ему об этом.

— Портье сообщил бы нам, если бы с ним что-нибудь случилось, — успокоил ее Райдел, имея в виду: если бы Честера арестовала полиция. Однако сам он не был уверен, что портье поступил бы именно так.

— Да нет, не думаю, чтобы с ним что-то произошло, — сказала Колетта, проходя в его номер и закрывая дверь. — Он просто пошел погулять. — Она прислонилась к двери.

Райдел внезапно обнял ее, просунув руки ей под пальто, и поцеловал в губы. Он словно провалился куда-то, а когда пришел в себя, обнаружил, что пытается освободиться, разжать руки Колетты, обвившиеся вокруг его шеи. Она не пускала и говорила, что в случае чего скажет Честеру, будто ходила его искать, но Райдел лишь мотал головой: «Нет». Наконец он разжал ее руки и сдавил в запястьях. Колетта глядела на него широко раскрытыми глазами, непонимающе, удивленно.

— Уйди, — сказал он. — Пожалуйста, уйди.

— Почему? Что случилось?

— Прошу тебя. — Райдел вытолкал ее в коридор и закрыл дверь.

Затем опустился на стул и сидел так несколько минут, уронив голову и закрыв лицо руками. Он старался ни о чем не думать, не замечать внезапно пробудившегося в нем чувства. Только потому, что оно означало для него возвращение к Агнес. Чертова Агнес! Он встал. Может, это с ним в последний раз и не повторится ни с одной другой женщиной? Это глупое бегство от себя, от своей радости и одновременно муки. Но ведь Колетта не похожа на Агнес. Тогда какой в этом смысл?

— Она не похожа на Агнес, — прошептал он. — Не похожа на Агнес.

За ужином он много выпил. Правда, Честер выпил еще больше. В этот вечер Райдел позволил себе поверить, что влюбился в Колетту. В конце концов, это было лишь физическое ощущение того, о чем он себе говорил. Ему нравилось танцевать с ней. Честер видел это и злился. Колетта тоже выпила чуть больше обычного. Они встали из-за стола, не дожидаясь полуночи. Честер был мрачным, Райдел и Колетта — веселыми и бодрыми. Пока Колетта ходила в уборную «попудрить носик», Честер напомнил Райделу, что они должны расстаться завтра вечером или в понедельник утром. Он объявил это словно окончательный приговор, и Райдел сухо кивнул в знак согласия. В конце концов, таково условие их соглашения.

И пять тысяч были ему платой.

Райдел напряг зрение, пока цифры на купюрах в его руке не стали яснее. Пятьсот. Пять, ноль, ноль. Они были словно ненастоящие. Эти десять новеньких хрустящих банкнот. Честер протянул их небрежно, точно передал меню.

— Спасибо, — сказал Райдел. Только это, и ни слова больше.

Он убрал купюры в маленький кармашек, вшитый за подкладку своего чемодана, туда, где лежали его более потрепанные, но зато честные деньги.

Ни один город не вызывал у Честера такой неприязни, как Ханья. Даже фасады домов напротив гостиницы казались ему исполненными какого-то зловещего смысла. На них лежало клеймо ада, лик ада. В Ханья Честер потерял Колетту. Уже третий день отсиживался он здесь, точно загнанный зверь, глядя, как молодой лоботряс обольщает его жену. Честер не сомневался, что они уже переспали. Колетта, конечно же, отрицала, и это была ее первая ложь за все время. В Ханья Честер впервые ударил жену. Это случилось вчера вечером, после того как они вернулись к себе. Утром у нее на плече проступил крупный синяк. Колетта очень злилась. Она впервые показала характер, стала настаивать, чтобы этот молодой прощелыга остался с ними, хотя знала, что Честер хочет отделаться от него. Если бы была возможность, он с удовольствием уехал бы уже сегодня. Но в воскресенье днем автобусных рейсов в Ираклион не было. Накануне вечером в порт заходил какой-то корабль. Честер отправился бы на нем, все равно куда, лишь бы уехать отсюда и увезти Колетту. Ну что ж, придется подождать до завтра. Они уедут утром девятичасовым автобусом. Честер поморщился, подумав о том, что Райдел наверняка поедет этим же рейсом. Придется потерпеть. Но уже в Ираклионе они расстанутся окончательно. И если Райдел вздумает лететь в Афины тем же самолетом, что и они, Честер попросит его выбрать другой.

Ханья напомнил Честеру о потрясении, пережитом им на втором году учебы в Гарварде, когда пришло известие о банкротстве отца. Едва услышав об этом, Анетта, девушка, с которой Честер был помолвлен, немедленно разорвала помолвку. Так что разорение отца и потеря Анетты обрушились на него одновременно. Оставив колледж, Честер попробовал применить на практике полученные им знания в сфере бизнеса, чтобы спасти фабрику по производству искусственной кожи, расположенную в Нью-Хэмпшире. Спасти ее он не смог. Разорившись вчистую, Честер поклялся себе, что разбогатеет, и довольно скоро. Он занимался различными делами все более и более сомнительного свойства, хотя и не ставил перед собой цели сколотить капитал с помощью мошенничества. Сползание было постепенным, но, втянувшись, он уже не смог остановиться.

Ханья заставил Честера вспомнить обо всех его неудачах.

Все воскресное утро и часть дня он провалялся в постели. Было уже половина третьего, а его все еще не отпускала головная боль. Он не отказался бы от пары бутылок холодного пива. Но разве можно в Ханья достать холодное пиво, когда в нем нуждаешься? Несколько часов назад Честер позвонил вниз и попросил принести пива. Однако ему ответили на ломаном английском, что магазин закрыт до четырех. Честер читал дорожные романы Колетты и время от времени дремал. Каждый раз, очнувшись от полусна, он чувствовал себя лучше, однако его мысли неизменно возвращались к Райделу и Колетте. В эту минуту они были вместе, где-то гуляли, болтая, если не… Он схватил телефонную трубку и попросил соединить его с восемнадцатым номером. Ему никто не ответил. Он говорил в пустоту. Наконец в трубке послышался чей-то голос.

— Не могли бы вы соединить меня с восемнадцатым номером? — повторил Честер. — Восемнадцатым… Один, восемь. Да… Нет-нет, номером. На втором этаже.

— Хорошо, сэр. Соединяю.

Честер попытался расслышать что-нибудь похожее на звонок. Прошло несколько секунд, и голос, словно записанный на пленку, повторил:

— Соединяю.

Честер вздохнул, не понимая, соединяют его или только собираются. В трубке по-прежнему не было слышно никаких звуков. Честер потерял терпение.

— Можете не беспокоиться. Я быстрее дойду сам. — И положил трубку.

Одевшись за пару минут и оставив только галстук, он прошел по коридору к восемнадцатому номеру. Остановился возле двери, прислушался и, ничего не услышав, решительно постучал.

Спустя некоторое время раздался голос Райдела:

— Кто там?

— Честер.

Райдел открыл дверь. Он был без пиджака, галстук развязан. На лице усталость.

— Ну как вы?

— Нормально. К вам можно?

Райдел посторонился, и Честер вошел. Он ожидал увидеть Колетту, но ее в комнате не было. На смятой постели, покрытой стеганым одеялом, в беспорядке лежали исписанные листки бумаги и блокнот в черно-белой обложке с узором под мрамор. Честер кашлянул.