Честер, без сомнения, видел его колебания, видел, что он готов уступить. Честер умел распознавать такие вещи.

— Значит, по рукам? Выезжаем завтра утром?

Райдел кивнул:

— Хорошо, я согласен. — И отвернулся, чтобы не глядеть на Честера.

Тот пошел к двери, повернулся и устало вздохнул:

— Ну что ж, теперь пора спать.

Они пожелали друг другу спокойной ночи.

Имя Колетты не упоминалось ни разу, подумал Райдел. Несомненно, этот разговор был намного спокойнее того, что состоялся десять лет назад в кабинете его отца.

Несмотря на то что Честер изрядно выпил, ночью он спал плохо. Заснул он тотчас, едва его голова коснулась подушки, но спустя час, судя по светящемуся циферблату дорожных часов Колетты, проснулся. Сердце его тяжело стучало. Похмелье начинало подступать звенящей пустотой. Честер вспомнил, как этим вечером, глядя на танцующих Райдела и Колетту — хороши были танцы! — решил, что, когда они вернутся в гостиницу, займется с Колеттой любовью. Но, оказавшись в постели, уже не думал ни о чем, кроме сна. Честер ругал судьбу за то, что она связала его с Райделом Кинером, молодость и учтивость которого привлекали Колетту, что зависел от него и вынужден был просить остаться.

Честер по-прежнему опасался, что худшее еще впереди. У Райдела, возможно, двойной интерес: к деньгам Честера и пухлым прелестям Колетты. Конечно, Райдел — джентльмен. Но разве джентльмены не спят с женщинами? Как на грех, у Райдела был тот набор «хороших манер», что всегда производили сильное впечатление на Колетту: мягкость, предупредительность и галантность, даже несмотря на поношенную одежду. От злости Честер сжал зубы. Еще три дня! Как знать, может быть, завтра или послезавтра Райдел наденет то, что купит для него Колетта: новую сорочку, свитер или галстук? Она любила делать подарки тем, кто ей нравился. Так было и в Нью-Йорке с Хэнком Мэйерсом, который ошивался какое-то время возле Джесси. Колетта подарила ему наручные часы. Честеру рассказал об этом сам Джесси. Честер велел ему быстро расстаться с Хэнком, что тот и сделал. Хэнк был смазливым парнем лет двадцати пяти. Правда, Колетта с ним не спала. Честер был в этом уверен. У него состоялся с Колеттой о Хэнке крупный разговор. Разговор на повышенных тонах. Честер тогда так тряхнул Колетту, что зубы у нее застучали. Она была очень напугана и рассказала Честеру все без утайки, поклявшись, что не спала с Хэнком. Потом она проплакала целый день. После этого разговора у нее остались на руках синяки, которые не сходили две недели. Ничего, для ее же блага, подумал он. Женщине нравится, когда мужчине небезразлично, как она себя ведет, и когда он может выбить из нее дурь, если она зайдет слишком далеко. Да, женщине нравится все, что делает ее хорошей женой, а мужчину — хорошим мужем. Такова была философия Честера.

Проснулся он, когда Колетта поцеловала его в лоб. Она была в халате. Комнату заливал солнечный свет. На кровати Колетты стоял поднос с завтраком.

— Я заказала для тебя пару яиц всмятку, — улыбнулась она. — Надеюсь, ты их съешь. Иди почисти зубы и возвращайся.

— Отлично. Я сейчас. — Честер вылез из постели и босиком прошел в ванную.

После завтрака он позвонил Райделу. Было восемь тридцать пять. Райдел уже справился об автобусах. Нужный им отправлялся в десять тридцать. Райдел был немногословен, и Честер понял: это на случай, если их прослушивают по гостиничному коммутатору.

— Может, зайдете на минуту? — пригласил Честер.

Райдел согласился. Вскоре он постучал в дверь.

Колетта в это время одевалась в ванной комнате.

У Райдела с собой были свежие газеты, но он сказал, что в них нет ничего нового.

Честер улыбнулся.

— Отсутствие новостей уже неплохая новость.

— Думаю, мне следует выехать из гостиницы первым, — сказал Райдел. — Я уже собрался и выйду через несколько минут. Встретимся на автобусной станции. Это на площади, недалеко от ресторана с фонтаном. Можете спросить в гостинице, откуда отправляются автобусы на Кносс. Автобусная станция здесь одна. Так, во всяком случае, мне объяснили сегодня утром на улице.

— Умница, — улыбнулся Честер.

— Я буду там в десять тридцать, — сказал Райдел и направился к двери.

— Хорошо-о.

— Напомните супруге, чтобы оделась по возможности проще, — добавил Райдел и вышел.

Честер и Колетта выехали из гостиницы в десять. Они взяли такси. Площадь оказалась немощеной площадкой, на которой стояли два-три автобуса без каких-либо указательных табличек и надписей. На скамейках по краям площади сидели люди с тюками, торбами и картонными чемоданами. Честер заметил Райдела. Тот стоял возле одного из автобусов с газетой в руке. Райдел подошел к ним и помог Честеру с багажом. Водитель оказался очень любезен, вылез из кабины и погрузил их чемоданы на крышу автобуса.

Пассажиры подходили и подбегали до последней минуты. Наконец в две минуты двенадцатого автобус тронулся. Честер и Колетта сидели в середине салона. Райдел устроился на заднем сиденье среди нескольких пассажиров с тюками на коленях и в ногах.

Автобус то трясся на ухабах, то несся с ужасающей скоростью, делая время от времени короткие остановки, чтобы высадить кого-либо из пассажиров прямо посреди дороги. Солнце скрывалось и появлялось вновь. Небо то темнело, то становилось голубым. Рослые крестьяне в высоких ботинках с расшитыми торбами за плечами останавливались на обочине, чтобы посмотреть на автобус, и иногда махали вслед. Честер сжимал руку Колетты у себя на колене. Она глядела в окно, восхищаясь всем, что видела, и обращая внимание мужа то на покрытые снегом горные вершины на горизонте, то на вереницу козлят, бредущих за крестьянином. Честер ничего не сказал ей о том, что предложил Райделу пять тысяч долларов, чтобы тот остался с ними еще на три дня. Но его задевало то, что Колетта даже не поинтересовалась, долго ли с ними пробудет Райдел. Скорее всего, она была уверена, что Райдел остался потому, что он ей нравится и что, возможно, Колетта сама просила его об этом. Честер собирался рассказать ей о своей сделке с Райделом, как только они останутся наедине, и жалел, что не сделал этого за завтраком. Если бы Колетта знала, что Райделу будет заплачено, она не мнила бы, будто он остался исключительно из-за нее. Честер подумал: а почему бы не рассказать ей об этом сейчас, в автобусе, ведь никто вокруг не понимает ни слова по-английски? — но все же решил сделать это вечером, в гостиничном номере, когда они останутся одни. Он сообщит это сухим и бесстрастным тоном, каким и полагается говорить о будничных делах. К воскресенью надобность в Райделе отпадет, и в понедельник или даже в воскресенье вечером он удалится. Рокот мотора действовал на Честера усыпляюще. Но, едва он закрыл глаза, в памяти возникла сцена поцелуя на танцплощадке вчера вечером. Губы Райдела касаются лба Колетты, глаза его закрыты. Потом внезапный испуг на его лице, когда, открыв глаза, он встретил взгляд Честера. И наконец, выражение его лица в гостинице, когда Честер сказал: «Возможно, вы догадываетесь, о чем я хочу поговорить с вами». Райдел, судя по всему, ожидал, что он будет ругаться, кричать: «Убирайтесь!» А вместо этого Честер предложил ему деньги за то, чтобы тот остался. Честер переменил позу, достал сигарету и закурил. Надо бы отправить письмо или телеграмму Джесси в Нью-Йорк, чтобы тот переслал последние сообщения на имя Уильяма Д. Чемберлена в афинское отделение «Американ экспресс».

Автобус сделал пятнадцатиминутную остановку в Ретимноне. Здесь пассажиров уже ждали лотки с фруктами и содовой. Почти все, кто ехал дальше, вышли размять ноги. Райдел сошел раньше Честера и Колетты и теперь покупал что-то у одного из продавцов.

— Дорогая, хочешь кофе? — спросил Честер.

Дул холодный ветер. Колетта накинула на плечи пальто. Свое норковое манто, по совету Райдела, она убрала в один из чемоданов, но все равно туфли на высоких каблуках придавали ей элегантности. Колетта умела так выглядеть даже в домашнем платье и тапочках.