Грейди рванулся к Умберто, но Джед охладил пыл напарника простым и проверенным способом – хорошей затрещиной. Троица бандитов посовещалась – так тихо, что Хаген ничего не услышал, – и Второй, оставшийся безымянным, поднялся наверх. Видимо, его послали к «хозяину», сообщить о поимке шпионов. «Они не матросы, они не в команде, – понял Хаген. – Их просто наняли». Он не смог бы объяснить, откуда взялась эта догадка, но не сомневался, что она верна.

– Недолго вам тут валяться, – сообщил Джед. – Не ждите помощи от Крейна. Наш хозяин…

– Ой-ой, как же я боюсь вашего хозяина… – дурашливо взвыл Умберто. – Вашего стра-а-ашного хозяина, который для каких-то загадочных дел набрал банду паленых придурков и отправил их на пустынный берег, сидеть в погребе и ждать у моря погоды…

Джед глухо зарычал и пару раз пнул Умберто куда попало, потом взял себя в руки и отошел, не сказав больше ни слова. Помощник Крейна едва сдержал стон. Воцарилась тягостная тишина, которую нарушал только хриплый кашель. Хаген лег на бок, притянул колени к груди; зрение постепенно восстановилось, но вокруг было так темно, что ему не сразу удалось рассмотреть своих тюремщиков. Грейди сильно похудел и отрастил неряшливую бороду, взгляд у него сделался затравленный; Джед оказался широкоплечим громилой с грубыми чертами лица, сломанным носом и копной нечесаных темных волос. Оба выглядели так, что в более-менее приличную таверну их в жизни бы не пустили. Пересмешник мысленно возблагодарил клановых богов-супругов за то, что внезапное проявление слабости – а перемена обличья во сне считалась в семействе Локк позорным признаком слабости и, что еще ужаснее, старости – на этот раз пришлось как нельзя кстати.

В какой-то момент Умберто попытался ослабить веревки, но Джед это заметил, перепроверил узлы и затянул их как следует. Помощник Крейна прошипел какое-то ругательство в адрес бандита, однако тот лишь криво усмехнулся в ответ. Хаген закрыл глаза. Время тянулось мучительно медленно, словно густая смола. Пересмешник лежал и ждал; поскольку тело еще не до конца справилось с ядом, он то и дело проваливался в сон – или в воспоминания, похожие на сон. Он видел перед собой дядюшку Пейтона, который укоризненно качал головой; он звал Триссу, которая исчезла без следа, как исчезает предрассветный туман; он точно знал, что может умереть, и почему-то не боялся. Только жалел, что так и не узнает ответов на некоторые вопросы.

А потом наверху послышались легкие шаги, и знакомый голос позвал:

– Джед!

Громила, до сих пор сидевший на каком-то ящике, поднялся и с хрустом расправил затекшие плечи. Грейди взглянул на своего предводителя с собачьей преданностью. Джед сказал:

– Ты тут последи…

Они остались втроем.

Хаген искоса взглянул на Умберто: помощник капитана сидел, боком привалившись к штабелю ящиков и уронив голову на грудь. Похоже, он задремал. «Проснись!» – мысленно позвал пересмешник. Где-то возле берега пряталась маленькая лодка, навигатором которой на время стал Умберто, а матросом – Хаген, – значит, между ними сейчас должна была существовать особая связь. «Да проснись же ты!» Хаген жалел, что не может поступить, как Крейн, – дернуть разок за связующую нить, и дело с концом.

Умберто медленно поднял голову. Их взгляды встретились.

– Эй, не болтать! – торопливо прикрикнул Грейди, но испугался он зря – они и не собирались разговаривать друг с другом. Умберто потянулся, словно сытый кот, – и не заметишь сразу, что руки связаны, – и сказал добродушно, по-приятельски:

– Что, несладко тебе пришлось?

Бывший матрос «Невесты ветра» недоверчиво взглянул на первого помощника и нахмурился, а затем нехотя ответил:

– Да уж… а ты как думал? Если бы не хозяин, подох бы давно… без гроша в кармане, да в чужом порту, где каждая собака знает, что я проспал отплытие…

Умберто кивнул, безмолвно соглашаясь. Он даже не взглянул на Хагена.

Пересмешник стиснул зубы.

– И как же тебя угораздило? – продолжил участливые расспросы помощник Крейна.

– Веришь, не знаю. Как будто околдовал кто-то… все ведь пили, и ты тоже? Но только я уснул, как будто умер!

Хаген закрыл глаза.

– Умберто, скажи мне! – Грейди вдруг подсел ближе к моряку и перешел на сбивчивый шепот. – Отчего капитан не созывает всех перед отплытием? Ему же это ничего не стоит – рявкнуть на матросов разок, в мыслях, и все дела. Прибегут, да что там – приползут! Отчего он так не делает, а? Я бы успел… я бы пришел… обязательно пришел…

Джед хорошо затянул узлы, но рассчитал их на человека, а не на магуса из семейства Локк. Дядюшка Пейтон, взявшись за обучение племянника всерьез, время от времени оставлял его связанным в запертом кабинете, наедине с тикающим механизмом, который через некоторое время срабатывал, заполняя помещение газом – вдохнув его, можно было покрыться язвами с ног до головы. Это упражнение в конце концов наскучило обоим – уж слишком хорошо и быстро Хаген с ним справлялся.

Когда веревки упали на пол, ему понадобился всего один удар.

– Ух ты! – только и сказал Умберто, когда Грейди рухнул на землю как подкошенный. На лице бывшего матроса застыло удивление. – Красиво, я так не умею. Убил?

– Нет, – проворчал Хаген. – Вернемся – научу. Повернись…

Нож у него забрали, а узлы на запястьях Умберто были затянуты накрепко; магус разодрал пальцы в кровь, пока освобождал товарища. Когда руки молодого моряка оказались свободны, он оттолкнул Хагена и веревки на ногах распутал сам, быстро и легко. Заметив, что пересмешник нахмурился, он с улыбкой прошептал:

– Вернемся – научу.

Сверху раздался голос Джеда – он то ли услышал странный шум, то ли просто проверял:

– Эй, что там у тебя?

– Все в порядке! – ответил Хаген голосом Грейди, даже не успев сообразить, что делает. – Все хорошо!

Умберто дернул его за рукав, словно предупреждая: «Не перестарайся!» – однако встревожился он зря. Послышался женский смех, и Джед произнес что-то неразборчивое. Улучив момент, они быстро поднялись по ступенькам наверх и легко расправились с парочкой, уделявшей друг другу слишком много внимания. Вскоре беглецы осторожно пробирались к побережью, прячась за невысокими кустами на тот случай, если поблизости окажется еще кто-нибудь из людей загадочного «хозяина». Близился рассвет, но пока что тьма им помогала, да и судьба сменила гнев на милость – ни один камень не сдвинулся с места у них под ногами, ни одну ночную птицу они не спугнули.

Их лодочка нетерпеливо танцевала на волнах.

– Быстрее! – шепнул Умберто и потащил товарища за собой. – Надо сматываться отсюда, пока не появился их хозяин, кем бы он ни был!

Он как в воду глядел: стоило им, мокрым и измученным, забраться в лодку, как из-за мыса показался фрегат – темная громада на фоне светлеющего неба. Хаген почувствовал, что дрожит. Лодочка понеслась, будто за ней погнался сам Великий Шторм, но разве могла она сбежать от настоящего, большого рыбокорабля под всеми парусами?..

– Догонят! – сказал оборотень.

Умберто его услышал не сразу, а потом посмотрел за корму и, бесстрашно пожав плечами, вновь устремил взгляд прямо по курсу, хотя там не было ровным счетом ничего интересного. Конечно, неизвестный фрегат не смог бы преследовать их по мелководью, да только лодка и сама не слишком приближалась к берегу – слишком много там было отмелей и острых рифов. Маленькая и верткая, она не рисковала застрять, но скорости это ей не прибавляло. Все просто, понял Хаген: их заставят свернуть с большой глубины в этот лабиринт подводных скал, а потом преследователи выпустят собственные лодки – и им конец. Силы покинули пересмешника; он съежился на корме и приготовился к смерти.

И много ли радости с того, что потом за него страшно отомстят?..

– Эй, выше нос! – негромко позвал Умберто. – Нас пока не поймали.

– Пока… – многозначительно повторил магус. – Как я погляжу, мое общество уже не так тяготит тебя?

Умберто добродушно рассмеялся и махнул рукой.