«Это затишье перед бурей, – подумал он. – Приближается страшный шторм. И мы торопимся встретить его с распростертыми объятиями…»

– Ты слышишь музыку там, где ее нет, – сказал он, желая развеять странные чары сирринга.

Сандер прекратил играть, но поднял руку, призывая мастера-корабела к молчанию. Вскоре с другого берега и впрямь послышались гитарные аккорды. Гитара и сирринг будто переговаривались друг с другом на своем языке.

Облака шли низко над горизонтом и выглядели в свете луны очень грозно. Приближался сезон дождей – суровое время, когда Окраина оказывалась за полосой штормов, словно за крепостной стеной. Редкий фрегат отваживался перейти эту полосу и податься на юг.

«Проще отогнать шторма, чем уговорить Кристобаля не бросаться головой в бездну».

– Завтра мы отправимся в долгий путь. Не боишься, Сандер? – поинтересовался Эрдан, не в силах больше удерживать беспокойство внутри. – Капитан меня за такие слова не похвалит, но… кто-то может и не вернуться домой из этого путешествия.

Матрос пожал плечами:

– Мой дом здесь. Кому я еще нужен? А на «Невесте ветра» хоть какую-то пользу приношу. И, в конце концов, простакам везет.

Эрдан хмыкнул. В самом деле, пять лет назад этому простаку уже один раз повезло – он встретил Кристобаля Крейна и после всего, что случилось тогда, был верен магусу-пирату словно пес.

– Капитан тоже не спит, – вдруг сказал Сандер, поморщившись. – Вы чувствуете? Он, наверное, рассчитывает курс на завтра.

Предположение было логичным, но весьма далеким от истины.

Эрдан не мог уснуть именно из-за Кристобаля – точнее, из-за «Невесты ветра», которая сначала просила, а потом начала требовать, чтобы он зашел к капитану. Мастер-корабел чувствовал себя слишком старым для ночных бесед и сопротивлялся фрегату как мог, но теперь, после слов Сандера, решил, что откладывать разговор больше нельзя.

Кристобаль еще в первые дни их совместного плавания дал понять, что его двери открыты для Эрдана в любое время дня и ночи, но временами – вот как сейчас – мастер-корабел считал не лишним предупредить о своем появлении. Он постучал. Сущность, находившаяся в каюте, была Кристобалем Крейном лишь отчасти и помнила далеко не все обещания, которые давал магус.

За дверью не раздалось ни звука, но Эрдан ощутил сильный жар, словно вдруг оказался возле большого и яростного костра. Никто не пригласил его войти, однако нетерпение «Невесты ветра» достигло пика, и если бы она посмела отрастить дополнительные конечности, то подтолкнула бы ими мастера-корабела, чтобы он прекратил топтаться на месте, разрываясь между страхом за свою жизнь и желанием помочь другу.

– Кристобаль, это я. Можно?

Мерцающий бледно-зеленый свет, казалось, шел отовсюду. В каюте царил беспорядок, словно после шторма: кругом были разбросаны свитки, карты, раскрытые книги. Скомканное одеяло лежало в углу. Во лбу деревянной маски, висевшей на стене, торчал метательный нож, а еще один вонзился в крышку сундука, стоявшего неподалеку от двери.

Кристобаль сидел на столе и разглядывал свои руки: его пальцы были напряжены и как-то странно изгибались, вызывая в памяти птичьи лапы. Стоило Эрдану об этом подумать, как он увидел и длинные изогнутые когти. А потом за спиной Крейна-Фейры появилась тень огромной птицы с внушительным клювом и крыльями, превосходившими величиной крылья Джа-Джинни.

– Кристобаль, ты здесь? – негромко позвал Эрдан. Магус не шелохнулся. Зеленоватое свечение сделалось ярче. – Посмотри на меня. Ты должен посмотреть на меня…

Мастер-корабел осторожно шагнул вперед, продолжая уговаривать капитана и надеясь, что тот его услышит. Однако Крейн-Фейра не собирался прерывать свое странное занятие; когти на его пальцах становились все более материальными, а от тени за спиной исходил сильный жар. Неудивительно, что «Невеста ветра» так всполошилась. В Лейстесе Кристобаль перегорел. Если бы все шло как обычно, о Фениксе и первопламени не пришлось бы вспоминать еще два-три месяца. Но птица была стократ хуже простых вспышек первопламени…

Он приблизился на шаг.

Ничего не изменилось.

Два шага.

Все по-прежнему.

Еще один шаг – и вот Кристобаль оказался от него на расстоянии вытянутой руки.

Глаза магуса больше не были разноцветными, в них клубилось пламя. Он посмотрел на мастера-корабела, не узнавая, а потом моргнул – простое движение далось ему нелегко.

– Заступница, помоги! – прошептал Эрдан и нанес капитану сильный удар в челюсть.

Его обдало волной горячего воздуха, а руку обожгло. От удара голова магуса дернулась, он зажмурился и сжал кулаки, но не стал бить в ответ. Тень с крыльями исчезла. Зеленый свет, ставший нестерпимо ярким, начал быстро тускнеть. Когда Эрдан осмелился перевести дух, перед ним уже был не жутковатый Кристобаль Фейра, а привычный Кристобаль Крейн.

Правда, Крейн очень давно не выглядел таким потерянным и жалким.

– С-спасибо, – пробормотал он и спрятал лицо в ладонях. – Сейчас я позову Эсме…

– И как ты ей это объяснишь? – спросил Эрдан, бросив короткий взгляд на руку. Кожу жгло и дергало, вот-вот должны были появиться первые волдыри. – Я знаю, ты не стал скрывать от нее своей природы, но это, согласись, проблема совсем иного свойства. Нет уж, я потерплю до рассвета – осталось не так уж много времени – и сам пойду к ней. Скажу, что сунулся помогать Мани и… гм… не рассчитал.

– Она поймет, что ты врешь, – возразил Кристобаль.

– Но не станет расспрашивать, – уверенно парировал Эрдан. – И догадаться о том, что случилось, не сможет, если «Невеста» будет, как и раньше, служить преградой между ней и чужими мыслеобразами. В общем, забудь про этот пустяк и расскажи мне, что тебя тревожит.

Магус хмыкнул и принялся шарить по столу в поисках свечи – зеленое свечение почти угасло, и это означало, что «Невеста ветра» успокаивается. Эрдан увидел свечу первым, на полу, и подал капитану. Тот подул на нее, и фитиль мгновенно занялся.

– Судя по всему, разговор предстоит долгий и нелегкий, – заметил Эрдан, наблюдая за нарочито неторопливыми движениями Кристобаля. – Может, посидим по-человечески? Тебе бы не мешало навести тут порядок…

Крейн послушно сгреб бумаги и карты, освободив почти половину стола. Эрдан подобрал табурет, валявшийся на полу ножками кверху. Снова обернувшись к Кристобалю, он увидел, что тот достал откуда-то бутылку, и покачал головой: уж не собрался ли ученик напоить своего учителя и заморочить ему голову? Сам-то он мог пить и не пьянеть, как и все навигаторы.

– Нет-нет, – хрипло сказал Крейн, прочитав мысли корабела по лицу. – Я не буду от тебя ничего скрывать. Отвечу на любой вопрос. Садись, поговорим – как в старые добрые времена.

Вино показалось Эрдану горьким, и все из-за последних слов капитана. Старые добрые времена, когда еще был жив Велин, а за голову Кристобаля не назначили безумную награду… Годы на борту фрегата бежали незаметно, и он предпочитал не думать, сколько лет прошло со дня их первой встречи, но собственное тело напоминало ему об этом все чаще и чаще.

Подумать только, а ведь когда-то он считал, что прожил жизнь без остатка, осушил даже не стакан, а всю бутылку до самого донышка, – и вдруг появился мальчишка, наглец и сумасброд, невесть как заполучивший самый красивый и самый строптивый фрегат в Океане. Он, словно шторм, взбаламутил спокойные воды, в которых Эрдан вознамерился доживать остаток дней.

– Берегись!

Отзвуки эха еще не успокоились, а на причале уже не осталось ни души – докеры бросились врассыпную, многие попросту спрыгнули в воду. Огромный фрегат с темно-зелеными парусами врезался в деревянный настил, и прочные доски жалобно затрещали.

Эрдан курил трубку, наблюдая за происходящим с некоторым интересом, но без особого волнения, тогда как проходивший мимо торговец был весьма далек от спокойствия: он позабыл о корзине с рыбой и напряженно следил за фрегатом, громко излагая все, что думал о его навигаторе. Самым мягким выражением было «ненормальный, у которого в башке мозгов меньше, чем у кракена».