– Я без багажа, – сказал Шторр и на всякий случай пояснил: – Я пока не улетаю.

Впрочем, этот вопрос швейцара, похоже, и не волновал.

Они прошли сквозь двойные стеклянные двери и оказались перед оживленной городской площадью. Поток транспортных средств (часть на колесах, но куда большая часть, по крайней мере, на первый взгляд, без каких бы то ни было видимых колес) равномерно втекал на нее через довольно узкие проемы между зданиями слева от отеля, хаотично перемешивался и так же равномерно уходил за угол отеля справа. На другой стороне площади находился, судя по вывеске, еще один отель. Крим поднял голову, чтобы оценить его высоту, но обзор перекрыла массивная эстакада.

Швейцар поднял руку и махнул кому-то. В этот же момент одна из машин, припаркованных на краю площади, тронулась с места и плавно подрулила к крыльцу, на котором они стояли. Автомобиль был кристально-белого цвета с двойной желтой полосой по бокам. Его блестящие борта внизу почти касались асфальта. Колес видно не было.

Дверь такси – а Крим уже догадался, что это было именно оно – распахнулась, отойдя чуть в сторону и вверх, и Крим взобрался на мягкое велюровое сидение. Дверца с щелчком вернулась на свое место.

– В космопорт, – произнес Шторр.

Водитель, почти полностью скрытый за матовой, слегка поцарапанной перегородкой, кивнул, и машина тронулась с места.

Дорога, как и обещал швейцар, заняла около получаса. Автомобиль шел плавно, даже, пожалуй, слишком плавно для имеющего колеса, и Крим укрепился во мнении, что машина скорее скользит над поверхностью, нежели едет по ней. Пейзаж за окном не отличался разнообразием: плотная городская застройка, похожие одна на другую заполненные транспортом улицы, площади, перекрестки. Большую часть пути они и вовсе проделали по огороженной глухими щитами эстакаде.

– Какой вам терминал? – уточнил водитель, когда скоростная трасса наконец осталась позади, и они въехали в портовую зону.

– Что – терминал? – не понял Шторр.

– Я говорю: где высадить? У какого терминала?

– Э… А какие есть?

– Первый, второй и третий. Вам к какому рейсу?

– На Кеш-Шлим.

– А, ну тогда, значит, первый. Только сегодня рейса в столицу нет.

– Я знаю, – сказал Крим.

Космопорт Кеш-Улли, а точнее, даже всего лишь его первый терминал, поражал воображение. Никогда раньше, даже в порту Кеш-Шлим, Криму не приходилось видеть в одном месте столько народа. Не успев выйти из такси, Шторр попал в бурлящий, клокочущий людской водоворот, несущий тебя, кажется, одновременно во всех возможных направлениях. Несколько минут у Крима заняла попытка просто хоть немного сориентироваться в этом хаосе, но этого оказалось достаточно, чтобы толпа оттеснила его далеко в сторону от входа в здание терминала.

Придя наконец в себя, Шторр не без труда нащупал в людском потоке попутное течение, и та же толпа двинула его в обратном направлении, пронесла в двери и выплюнула на середину огромного зала. Прямо над Кримом возвышалось колоссальное табло вылета, пестрящее информацией не об одной сотне рейсов. Слева и справа от табло начинались ряды регистрационных стоек, уходящие куда-то вдаль. К большей части из них тянулись небольшие организованные очереди. Спереди, за табло, жужжали с десяток эскалаторов, уносящих пассажиров наверх, судя по надписи на указателе, в зал прилета.

Переведя дух, Крим двинулся вдоль заградительной ленты, отделяющей зону регистрации, внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Постепенно в голове у него все складывалось в более-менее цельную картину. Пассажиры входили в зал через расположенные через каждые тридцать метров входы. На этом этапе открытого контроля не было, но Крим обратил внимание на неприметные, на первый взгляд декоративные, арки, обрамляющие двери. Возле каждой арки дежурил охранник с переносным монитором в руке. Время от времени он выхватывал из толпы какого-нибудь пассажира и о чем-то с ним недолго беседовал. Как правило, разговор заканчивался вежливой улыбкой, и пассажир вливался обратно в поток себе подобных, но одному пожилому кешлянину все же пришлось проследовать куда-то в сопровождении полицейского офицера.

Такие же или похожие арки стояли при входе в зону регистрации, но возле них охранники уже сидели за большими стационарными мониторами. У некоторых пассажиров здесь проверяли документы, но большинство проходило свободно. Незаметно проскользнуть под заграждением, минуя контроль, возможно, не составило бы труда, но едва ли имело смысл.

Дальше, отстояв очередь, пассажиры попадали к стойке регистрации, где предъявляли билеты и личную карточку, а также сдавали громоздкий багаж. Процедура регистрации занимала не более минуты, после чего, получив от сотрудника порта еще какой-то документ – Крим не смог разглядеть, какой именно – пассажир направлялся через общие ворота в конце зала в сектор посадки. В воротах стояли турникеты, через которые пропускались личная карточка и полученный при регистрации на рейс документ. Уже на этом этапе на глазах Крима несколько успешно прошедших регистрацию пассажиров отсеялись и были вынуждены вернуться. Каждый из них пытался было что-то объяснить охране, но сотрудники порта были непреклонны.

Было очевидно, что повторить реданский фокус тут не удастся.

Мысленно убеждая себя, что не все еще потеряно, Крим вернулся в центр зала и поднялся на эскалаторе в зал прилета. Народу здесь было не меньше, но, в отличие от нижнего этажа, большинство никуда не спешили, удобно расположившись на многочисленных скамьях, прохаживаясь взад и вперед про залу, просто стоя у табло. Прилетевшие пассажиры появлялись партиями из-за серых металлических дверей, проворно захлопывавшихся за их спинами, проходили сквозь толпу встречающих по извилистому, огороженному стальными барьерами коридору и только потом попадали в объятия своих родственников, друзей и знакомых. Вдоль коридора Крим насчитал пять дежурных в форме космопорта, еще несколько штатских вызвали у него подозрения, но были ли они действительно переодетыми охранниками или нет – уже не играло существенной роли. Пройти к кораблям незамеченным было невозможно и здесь.

Эскалатор поднял Крима на следующий уровень. Это был зал ожидания. Здесь людей было меньше, большинство сидели в расставленных рядами креслах и возле буфета – за столиками. Немногие стояли у стеклянной стены, выходящей на летное поле, лениво переговариваясь между собой. Сюда и направился Шторр.

Космические лайнеры стояли на поле в ряд, вдоль стены терминала. На удивление, их было не так много: Крим насчитал всего девять, еще сколько-то могло быть скрыто за углом. От здания космопорта к люкам кораблей тянулись гибкие телетрапы.

Шторр перевел взгляд на край поля. Забор. Гладкий, высокий – метров шесть, колючая проволока по верху. Знак высокого напряжения. У забора – мачта с прожекторами. Несмотря на то, что еще светло, прожекторы включены. Возле мачты – будка охраны. Такая же – чуть дальше.

Не пройти, не пролезть, не прокрасться.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – раздался внезапно над самым ухом негромкий приятный голос.

Крим обернулся: рядом с ним стоял невысокий, неброско одетый молодой человек, явно не чистокровный кешлянин (впрочем, таких в порту было едва ли не большинство). Он вопросительно смотрел на Шторра.

– Да нет… – Крим помедлил. – Нет, спасибо, боюсь, что не можете.

– И тем не менее, – настаивал незнакомец. – Я же вижу, что у вас какая-то проблема. Я многое могу. Место в ВИП-зале? Повысить класс билета? Сверхнормативный багаж – почти даром?

Внешность собеседника почему-то располагала хоть как-то поддержать с ним разговор.

– Не думаю, что моя проблема вам по силам… – проговорил Шторр.

– Не бывает непосильных проблем! – бодро возразил незнакомец. – Бывает мало желания разобраться с ними. Ну, или мало денег на их решение, – он широко улыбнулся.

– С этим-то как раз все в порядке, – машинально ответил Крим.

– Тогда все в наших руках, – заявил молодой человек. – Итак, что за проблема?