Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Однако, хотя результаты беседы с главой Курии оставили желать лучшего, самого заседания я почему-то ждал с уверенностью, что там всё пойдёт намного лучше. Веселее и по-доброму. Перед сессией успел только заглянуть в гостиницу за лазоревой мантией, которую Нелевер — она взяла на себя труд приехать сюда из Арранарха — нагладила просто идеально.

В краткую минуту между одеванием и раздеванием я замер, закрыл лицо руками. Господи, если б только кто-нибудь знал, в каком глубоком гробу и при каких разнообразных аксессуарах я видел всю эту политику! Если б только была возможность просто заниматься магической практикой, иметь за это справедливую денежку и радоваться жизни в свободные часы! Восьми-, даже десятичасовой рабочий день, а после него — рестораны, красивые девочки, крутые тачки, пикники и просто с книжкой поваляться. Накупил бы себе радиоуправляемых моделек, верховой ездой бы занялся. Ничего б больше не пожелал… Разве что крепкую привязанность Нины и надёжную верность друзей.

Но даже отношения построить проще, чем избавиться от необходимости с головой нырять в политику. Неужели кому-то может быть искренне по вкусу это дерьмо? Впрочем, есть ведь люди, которые способны наслаждаться даже участью торгового агента. Видимо, встречаются и прирождённые политики.

— Тебе нужно, чтоб я тебя сопровождал на заседание?

— Да, Кирюх, обязательно. Возьми диктофон — нет, не цифровой. Нужен магнитный. Да просто засунь его в карман и включи, когда заседание начнётся. Потом отдашь в расшифровку. Обычно я беру кого-нибудь из президентского секретариата, а сегодня не успел. Уж постарайся всё успеть.

— Какие проблемы, Лёш! Сделаю. Кассету надо будет переворачивать?

— Зачем? Механизм сам переключит дорожку. Расслабься. Всё просто.

Я ждал долгих вступительных бесед, разной протокольной ерунды, которая даст мне время собраться с мыслями, осмотреться и освоиться. Как бы не так! Едва Дьюргам объявил начало заседания, на меня накинулись всей лазоревой кодлой. Мне казалось, в мои аргументы даже особенно не вслушиваются — большинство упорно пыталось перехватить мой взгляд, словно от этого что-то зависит, готовило свои каверзные вопросы. И сыпало ими, сыпало, едва давая мне возможность ответить. Спорт, что ли, такой: успей задать вопрос и сиди с видом победителя?

Я старался быть кратким. Это был момент высочайшего напряжения, когда требовалось не только рассчитать каждое слово, чтоб втиснуть в те скудные секунды, которые оказывались у меня в распоряжении, точный, чёткий и, главное, безупречный ответ, но и предвидеть, о чём может спросить следующий куриал, чтоб подготовиться. Сам не ожидал, что справлюсь, однако как-то получалось. Раз за разом — получалось.

И всё же радоваться было рано. Да я б и не успел. Вопросы вроде бы задавались разные, однако суть расспросов сводилась к одному: к тому, на чём наша с Дьюргамом беседа потеряла характер приятной и светской. Куриалы, поднимавшиеся, чтоб вступить со мной в спор, говорили только о передаче плодов моего труда в руки Курии. И я ощутил, как в глубине моей души выпускает первый росток зерно ярости, жгучей, как осколок льда.

Было опасение, что мною владеет не природное чувство, что аин пытается оказать на меня влияние. В конце концов, ей это вполне под силу, а у меня сейчас вряд ли хватит внимания и сил проконтролировать её. Однако ведь ярость вполне понятна. Она может быть естественной. Вот только надо очень и очень подумать, прежде чем давать ей волю.

И я повернул разговор в плоскость демагогии. Вряд ли меня можно считать великим мастером этого дела, однако худо-бедно трепаться умеет, наверное, любой современный человек. Тем более, ситуация простая, и поворот очевиден — неужели господа куриалы действительно считают передел будущих источников более важным делом, чем их возведение? Действительно так считают? А судьбой собственного народа тут вообще хоть кто-нибудь обеспокоен?

Это был щит, который очень сложно прошибить с налёту.

Разумеется, мои оппоненты поднаторели в демагогии намного лучше, чем я, и если бы заседание было публичным, каждое слово транслировалось бы напоказ, и требовалось бы приобрести положительный общественный рейтинг, они б запросто задавили меня — опыт бы сказался. Но сейчас выпендриваться было не перед кем — все свои. Как я догадывался, они хотели кое-чего другого — додавить меня, заставить принять на себя обязательства, которые будут зафиксированы в протоколе заседания, и их нарушение может стать основанием для… Да-да, именно так: причиной для лишения меня членства в Курии. Разумеется, это и Терру сильно потеснит. Монильцы могут ожидать, что я никогда на это не соглашусь, преследуя интересы своей родины, и они правы.

Мне и раньше было ясно, что нельзя давать обещаний, которые, предполагаю, трудно или невозможно будет исполнить. Но теперь я, подпитывая себя холодной яростью, которая уже есть, и с этим приходится считаться, просто встал в глухую оборону. Нет, сначала нужно возвести систему, а потом уже решать её судьбу. О чём вы вообще говорите?! Как минимум два нестабильных обелиска требуют срочного внимания, остальные тоже балансируют на грани катастрофы. Разумно ли в этой ситуации думать о чём-либо, кроме срочной стабилизации положения?

В этом поединке мне, конечно, предстояло проиграть, но, может быть, не сегодня.

Экстренное заседание могло продолжаться не дольше чем три часа, потом следовало обязательно устраивать перерыв — подобный порядок был введён для того, чтоб в случае кризиса куриалы имели возможность управлять своими землями и в то же время участвовать в заседаниях. На перерыв я выполз мокрый, как мышь, осознавая, что ещё один такой раунд мне, пожалуй, не выдержать. Одна надежда на то, что повестка дня обширна, включает многое помимо моей особы. Я, конечно, самая важная проблема. Но и остальные весомы.

— Что мне делать с записью? — спросил Кирилл. Он и помог мне выйти из залы заседаний, потому что сам я уже плохо контролировал собственное тело, отвёл к стене. Это временная слабость, надо просто дождаться, пока схлынет, и ярость поможет мне снова освежиться адреналином.

— Подожди… Не вынимай диктофон. Думаю, лучше монильцам не знать, что ты сделал свою запись. Потом переправь её к нам, пусть машинистки перепечатают.

— Мне дождаться тебя?

— Нет. Зачем мне нянька? Я в порядке, правда. Сам доеду. Вторая половина заседания вряд ли будет интересной — там другие темы предполагаются. Давай, дружище. Передай Нелевер, чтоб позаботилась об ужине из какого-нибудь ресторана.

Кирилл покивал и отправился в гостиницу. Но отдыхать в одиночестве мне пришлось недолго. Ко мне, протягивая бокал с прохладительным напитком, подошёл Кадаллем. Он радушно улыбался, и меня это сильно удивило — на заседании с его стороны шёл такой же решительный напор в мою сторону, как и от других активных участников дискуссии. Возможно, он хочет подчеркнуть, что работа работой, а чисто человеческое общение — совсем другое дело? Угостив меня (очень кстати — горло пересохло и горело, словно кислотой обожжённое), завёл разговор, что новость-то на самом деле хороша, и за это надо выпить. Мониль, мол, давно уже пал духом и перестал надеяться, что выход отыщется так скоро. Может, я захочу приехать в его особняк и пообедать в скромном кругу его друзей?

— Вас интересует, что ещё я могу сказать по этому вопросу?

— Поверьте, нет, — улыбнулся он. — Через несколько дней состоится ещё одно внеочередное заседание. Уверен, всё, что заинтересует Курию и отдельных куриалов, будет рассказано на нём. Откровенно говоря, я куда больше хотел бы послушать о Терре. Любопытный мир, очень любопытный.

— Кого ещё вы планируете пригласить к столу? — спросил я задумчиво.

Не очень-то мне хотелось дружить с ними. Все они снобы и смотрят на меня, как на опасную или забавную зверушку, в зависимости от степени предубеждения. Я для них всех, конечно, дикарь, необразованный простак, бестолковая деревенщина. Выскочка. А тут ему ещё про Терру захотелось послушать, сволочи такой. Догадываюсь, что за интерес им движет. Небось надутая морда считает, что достаточно оказать мне хоть какое-то внимание, и я растаю до костей?

497
{"b":"832446","o":1}