– Хорошо сказано. Однако проблемы это не решает. Что ты будешь делать, если потом окажется, что ты ошиблась?

– Предвидеть все невозможно. Согласись?

– Согласен.

– Проблемы надо решать по мере их поступления.

Кайндел вдруг поняла, что больше не стоит в колоннаде Казанского собора. Момент перехода она на этот раз не почувствовала, однако каким-то чудом оказалась во дворе – обычном питерском дворе, которых сотни и тысячи, где валяется всяческий мусор, а также старые доски, которые жильцы рубили на дрова, пока было холодно, а теперь использовали в случае перебоев с газом и электричеством. Перед ней была сорванная с петель железная дверь и темный коридор, ведущий внутрь. Он был, видимо, сравнительно недавно выкрашен краской, однако она помнила эти стены другими – они были испещрены надписями, сделанными черным маркером без размаха, однако покрывавшими все плоскости в рост человека снизу и доверху.

Здесь располагалась Ротонда, та самая, на Гороховой, еще одно давнее место встречи неформальной молодежи. Парни и девушки встречались здесь до тех пор, пока жильцам дома не надоело и они не поставили железную дверь, вот эту, которая теперь висела на одной петле. Чтоб попасть к самой ротонде – круглому затейливому сооружению с двумя лестницами – одной подлиннее, другой покороче, – колоннами и круглой площадкой поверху венца колонн, откуда очень легко было полететь вниз, если зазеваться, – нужно было пройти этим коридором и свернуть налево…

Она так и сделала. Как и раньше, в огромной зале с ротондой не было электричества, зато горело около десятка свечей, и Кайндел вспомнила легенду, которая ходила по неформальной тусовке, будто бы в этом месте когда-то происходили встречи масонов. Бог его знает, так ли это было на самом деле. Да и неважно, по большому-то счету. Но при виде ротонды дыхание у девушки перехватило. Она так давно не видела ее, что теперь это впечатление разом вернуло ее в то время, когда она была совсем юна и безумно влюблена в своего мужа… Кстати, по закону он все еще оставался ее мужем. Они не успели официально развестись.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросила она, но голос не ответил ей. Она обернулась – за спиной никого не было.

Кайндел находилась здесь в полнейшем одиночестве.

Не зная, что делать, девушка в растерянности стала подниматься по лестнице, проходящей сквозь ротонду, поднялась на пролет, по короткой лестнице, которую мысленно именовала «сложенным крылом». Подошла к самому краю, чуть подалась вперед и дохнула. Казалось, ее дыхание воспламенило воздух, огонь волной покатился вперед и вниз. Родившийся ветер подхватил ее, понес куда-то в темноту, в густую вязь звезд Млечного Пути, и, отзванивая песню в унисон полету, вечер и магия приветствовали ее появление.

Она еще много чего увидела после этого, однако это были такие отрывки, что понять и осмыслить их можно было лишь спустя какое-то время. Кайндел знала, что во время действия наркотика как ее память, так и способности к анализу обостряются и ничего из того, что она увидела, не пропадет даром. А разгадывать шарады собственного мозга она умела в совершенстве.

Девушка пришла в себя на кровати в своей комнате в коттедже учебной базы. Рядом, держа ее за запястье, сидел молодой врач, он щупал пульс и явно тянулся за тонометром. Лети, которая обычно спала рядом с Кайндел, вместе с неразлучным рысенком устроилась на трех составленных вместе стульях, в проходе – видимо, ее согнали для удобства медиков и тех, кто принес сюда Кайндел, кто положил ее на кровать.

– Я в порядке, – слабым голосом проговорила девушка и попыталась шевельнуться.

– Ну слава те господи. – Шумно отдуваясь, врач пересел поближе. Лети подняла голову и с любопытством уставилась на подругу. – Лежите-лежите. Мне надо померить вам давление. Голова не болит?

– Нет.

– Вы почти сутки пролежали в таком состоянии. Но мне сказали, это нормально?

– Абсолютно. – Кайндел подождала, пока ей измерят давление, вздохнула и уселась в подушках поудобнее. – Привет, Лети.

– Привет, Айна, – шепнула пушистая иномирянка. – Я так рада тебя видеть живой и невредимой…

– Как вы себя чувствуете? – спросил медик, забирая у нее немного крови из пальца – видимо, на анализ. – Опишите.

– Нормально. Как после долгого сна.

– Печень?

– Что – печень?

– Печень не болит?

– А с чего ей болеть? Я здорова.

– Ну и хорошо. Вам повезло… Ладно, я пойду. Если что, попросите свою подругу вызвать вам врача, она знает, куда бежать. Что-нибудь еще надо?

– Блокнот или тетрадь.

Врач поднял бровь.

– Зачем?

– Записать все то, что я видела.

– Вы бы отдохнули сперва, подремали, а потом и садились писаниной заниматься.

– Наспалась уже, надремалась, – ответила Кайндел, садясь к столу. – Сейчас поздно?

– Два часа ночи.

– Угум… Нормально. К четырем закончу.

– В семь утра подъем, вы об этом помните?

– Помню, конечно… Лети, перебирайся на кровать.

– Ага, – пробормотала иномирянка, сворачиваясь клубочком на постели и поглаживая блаженно раскинувшуюся крошечную рысь. – Спасибо.

– Ладно, думайте сами, решайте сами, – проговорил врач, протягивая ей большой блокнот и ручку. – Вызывайте, если что.

Стоило двери закрыться за медиком, как сон, будто по волшебству, слетел с Лети – она приподнялась в кровати и уставилась на подругу круглыми глазами умиротворенной кошки.

– Что с тобой было? – спросила она. – Куда ты пропала? Шреддер не стал отвечать на вопросы Ильи. А мы волновались.

– Правильно волновались, – пробормотала Кайндел, открывая первую, чистую страницу. – Но сейчас все уже в порядке… По крайней мере, так я полагаю.

Лети помолчала.

– Ты не знаешь наверняка?

– Нельзя знать это наверняка. Я уверена только в том, что я нужна Одину и без моей помощи он не обойдется.

– Помощи в чем?

– Он не знает Ночь, – поколебавшись, произнесла девушка. Нет, она не взвешивала, что можно говорить подруге, а что нельзя. Она привыкла, что той можно доверять всецело. Уроженка чужого мира была молчалива, предпочитала слушать, а не говорить, и ожидать, что она из пустого желания посплетничать растрезвонит кому попало услышанное, не приходилось. – Он вообще слабо себе представляет, что она за человек и на что способна. Равно он вообще не представляет себе, что за человек Лорд, Король Чаш. А чтоб успешно вести войну, врага надо опережать хотя бы на один шаг. Я на это, пожалуй, способна.

– Ты была ему нужна и раньше. Однако же тебя арестовали. Арестовали же, правда?

– Правда. – Рисуя на листке блокнота красивую хвостатую комету, Кайндел задумчиво смотрела в стол. – Такое случается. Это называется контроль.

«Тебе ведь просто нужно выжить, – подумала она. – Вот чего ты хочешь, как любой нормальный человек. Выжить, плывя через бушующее море на лодке под названием ОСН, – реальный шанс. Не менее реальный, чем в одной команде с рыцарями и магистрами Круга. Даже больше, потому что в ОСН – профессионалы, а в Круге – любители. Это если говорить только о выживании…

Но дело не только в выживании. Ты веришь в бесконечность жизни духа и потому не будешь цепляться за жизнь. Для тебя куда более значима возможность идти тем путем, который никто тебе не навязывает. И поэтому пока не важно, ту ли сторону ты выбрала. Неважно.

Нужно попытаться поставить себя на место Ночи. Что бы ты стала делать на ее месте? Искать потерянный артефакт? Разумеется. Но полагаться только на удачу она не станет, как и ты бы не стала. Теперь у нее нет толп боевиков и возможности штамповать их с неимоверной скоростью. Ей в первую очередь нужна основа для ведения дальнейших боевых действий. Ей нужно много энергии для магов. У Ночи очень много сильных магов. Пожалуй, их у нее не меньше, чем у Организации. И если раньше Круг был слаб потому, что его чародеи были еще очень неопытны в такой вещи, как война, то теперь все изменилось. Если бы не изменилось, Круг прекратил бы свое существование еще год назад.