С. 480. ...Замятин ~ вернулся из Англии. — В марте 1916 Замятин был командирован в Англию для наблюдения за строительством судов по русским заказам на заводах в Глазго, Ньюкасле, Сандерленде.

Настя. — О Насте см. Дневник Пришвина-I от 30 декабря: «Когда стучусь к Ремизову и прислуга спрашивает: «Кто там?» — я отвечаю, как условились с Ремизовым, по-киргизски. — Хабар бар? Значит есть новости. Девушка мне отвечает со смехом: — Бар! И я слышу через дверь, как она говорит Ремизову: — Грач пришел. Киргизские мои слова почему-то вызывают в пей образ грача, и всегда неизменно. Сама же Настя белая, в белом платочке, и притом белоруска. Кто-то сказал ей, что Россия погибает. <...> — Неправда, — говорим мы ей, — пока с нами Лев Толстой, Пушкин и Достоевский, Россия не погибнет. <...> Как-то на улице против нашего дома собрался народ и оратор говорит народу, что Россия погибнет и будет скоро германской колонией. Тогда Настя в своем белом платочке пробилась через толпу к оратору и остановила его, говоря толпе: — Не верьте ему, товарищи, пока с нами Лев Толстой, Пушкин и Достоевский, Россия не погибнет» (С. 396 — 397).

«Gloria in exselsis». — Опубл.: Скифы. Сб. 1-й. Пг., 1918. № 2.

«Видение». — Это набросок произведения Ремизова «Огневица». О попытке ее публикации свидетельствует письмо Г. Чулкова — редактора журн. «Народоправство» — Ремизову (от 29 декабря 1917): «Как быть с „Огневицей“? Дальнейшее существование „Народоправства“ сомнительно. Нельзя издавать журнал во время гражданской войны: разрушенные почта и транспорт. Если к первому февраля не наступит умиротворения, „Народоправство“ отдаст Богу душу. „Огневицу“ сейчас поместить не можем. Я, пожалуй, отдам переписать ее на машинке. Один текст пошлю Вам, а другой оставлю — на случай, если...» (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 2. Ед. хр. 24. Л. 42). «Огневица» была опубл. в кн.: Ремизов А. Огненная Россия. Ревель, 1921. Она составила 2-й раздел книги, единственный из четырех, позднее не включенный в кн. «Взвихренная Русь». Образность «Огневицы», возможно, вызвана и постоянно читаемыми Ремизовым текстами протопопа Аввакума. Ср. видение Аввакума в тексте «Пятой челобитной»: «И лежашу ми на одре моем и зазирающу себе, яко в таковыя великия дни правила не имею, но токмо по чоткам молитвы считаю, и божиим благоволением в нощи вторыя недели, против пятка, распространился язык мой и бысть велик зело, потом и зубы быша велики, а се и руки быша и ноги велики, потом и весь широк и пространен под небесем по всей земли распространился, а потом Бог вместил в меня небо, и землю, и всю тварь» (Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения / Подгот. текста и коммент. Н. К. Гудзия, В. Е. Гусева, Н. С. Демковой и др. Иркутск, 1979. С. 144).

С. 481. Измерила С. П. темпер[aтypy]... — В архиве Ремизова сохранился его температурный листок (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 2. Ед. хр. 1. Л. 22) и записи доктора Афонского о ходе болезни (Там же. Л. 19 — 19 об.).

С. 482. 1 мая 1918. — Дата-автограф поставлена над вырезкой из газ. «Новый вечерний час» (1918. 3 мая/20 апреля. № 72. С. 2), которая открывает новую тетрадь дневника, хотя на следующей странице продолжается дневник за 1917. Над записью от 20 октября ряд поздних неразборчивых помет, отдельных слов и фраза: «Они сидят и от ужаса друг у друга губы кусают».

С. 484. Остался у меня бронхит. — См. письмо Ремизова В. Г. Тучапской от 14 октября: «А тут вернулись с Кавказа, захворал я жестоко (крупозное воспаление легких), теперь поднялся, отдышиваюсь и какие дела не сделал, исполняю» (РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 1. Ед. хр. 79. Л. 13).

...арестов[али] врем[енное] правит[ельство]... — Под текстом записи от 25 октября, завершающей страницу рукописи, приписка 1920-х: «оторопленный». Над текстом следующей записи приписка того же времени: «Б[ог] попустит кровав[ый] мор».

С. 485. Жалко мне Мих. Иван[овича], сидящего в Петроп[авловской] крепости. — М. И. Терещенко в числе прочих министров Временного правительства был арестован в ночь с 25 на 26 октября и препровожден в Петропавловскую крепость.

Вчера было избиение юнкеров. — Речь идет о подавлении выступления юнкеров Владимирского, Павловского и других петроградских военных училищ.

Сегодня целый день народ ~ Пришвин... — Ср. запись в Дневнике Пришвина-I от 29 октября: «Сбегал на 14 линию к Ремизову. Едва пропустили. Пропуск спрашивают через окошко в железных воротах. Узнали, пропустили вооруженные охотничьими ружьями дежурные домового комитета Каждый дом — маленькая крепость. <...> У Ремизова старик Семенов-Тяиьшанский по-старчески, учительно, как новую или им открытую истину, говорил: — Мы находимся во времена Кромвеля и французской 1-й революции, а они хотят ввести пролетарскую республику. Нам нужна революция во имя [1 нрзб.] прав личности: то, что провозглашено в манифесте 17-го октября. Социализм — это антипод свободы личности. Просто сказать, что попали из огня в полымя, от царско-церковного кулака к социалистическому, минуя свободу личности» (С. 381).

С. 485. ...начал чтение своего временника. — Неясно, какой текст имеет в виду Ремизов. В журн. «Народоправство» (1917. 16 октября. № 12) появились части: «Язык запал», «Тощета великая», «Хлеба».

С. 486. ...при получении известия о сожжении Вас [алия] Блажен[ного] и разрушении Успенск[ого] Соб[ора]... — О значительных разрушениях культурных памятников Москвы при взятии власти большевиками писали многие газеты. См., например, сообщение газ. «Приазовский край»: «Разрушены все памятники. Вся Москва разгромлена. Кремль весь изрешетили» (1917. 7 ноября. № 264. С. 2).

Резолюция о несвободе печати. — В «Резолюции В ЦИК по вопросу о печати» от 4/17 ноября говорилось: «Восстановление так называемой „свободы печати“, т. е. простое возвращение типографий и бумаги капиталистам — отравителям народного сознания, явилось бы недопустимой капитуляцией перед волей капитана, сдачей одной из важнейших позиций рабочей и крестьянской революции, т. е. мерой безусловно контрреволюционного характера» (Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 43).

...увидала мою стену с игрушками... — Речь идет о ремизовской коллекции народных игрушек и природных курьезов. Ср. воспоминания М. Добужинского: «Квартира их была полна всевозможной курьезной чепухи, висели пришпиленные к обоям разные сушеные корни и „игры природы“, вербные чертики и прю <...> В советское же время его квартира (тогда на Васильевском [острове]) превратилась уже совсем в колдовское гнездо, разный чудовищный вздор был развешан на веревках, и стены были самим Ремизовым расписаны по обоям чертями и кикиморами (Добужинский М. В. Воспоминания. М., 1987. С. 277). О судьбе ремизовской коллекции см.: Грачева А. М. Алексей Ремизов и Пушкинский Дом (Статья 1. Судьба ремизовского «музея игрушек» // Рус. лит. 1997. № 1. С. 185 — 215).

С. 487. Сегодня выборы в Учред[ительное] Собр[ание]. — В Петрограде голосование rio выборам в Учредительное Собрание начатось 12 ноября. В архиве Ремизова сохранились удостоверения А. М. и С. П. Ремизовых за номерами соответственно 1449 и 1448 по выборам в Учредительное Собрание (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 2. Ед. хр. 1. Л. 20 — 21). Ремизовские ожидания на установление законной демократической власти, связанные с созывом Учредительного Собрания, прямо почти не выражены в сохранившихся письменных источниках. Неожиданное отражение их см. в дарственной надписи Ремизова жене в 1922 г. на кн. «Чаакхчыгыз-Таасу. Сибирский сказ» (Берлин, 1922): «Я думай (ждал) что в Учредительное] Собр[ание] съедутся все народы и через них я узнаю Сибирь» (Каталог. С. 22).

28 ноября — день, назначенный Временным правительством для созыва Учредительного Собрания.

С. 488. Убили Леонида Семенов[а]... — В последние годы жизни поэт Л. Д. Семенов занимался крестьянским трудом на хуторе в Дашковском уезде Рязанской губ., где и был убит в собственном доме бандитами (см.: Л. Д. Семенов Тян-Шанский и его «Записки» / Публ. З. Г. Минц и Э. Шубина // Учен. зап. ТГУ. Вып. 14: Труды по рус. и слав, филологии. XXVIII: Литературоведение. Тарту, 1977. С. 102 — 146).