6 ВЕНЕЦИЯ ЧАСТЬ ВТОРАЯ  Я порядком отдохнула У Флорьяна и взглянула, Ан пасан,[2029] на всё, так что ж? Рассмотреть могу подробно. Говорят, что бесподобно Всё внутри, и слова нет! То есть по сеням швейцара, Не жалели здесь товара Еще больше на дворе. Барельефы тут и группы Де статю,[2033] но только глупы: При людях, так даже стыдно! Всё так натурально видно! Нехотя опустишь взор. Пребогатые. Писали, Что, когда их запирали, Без воды была Вениз, — В каждом доме есть и краны, И колодцы; но романы Данл'истуар,[2039] и не греша, Прибавляются для вкуса; И я доказать беруся, Что иной бы не читал Ввек исторьи, если б знал, Что в ней нету аллегорьи. Но вот памятник исторьи Настоящей налицо: Здесь парадное крыльцо, Эта лестница гигантов, — Как урок для интригантов, Тут стоит она; на ней Сколько сгинуло людей, Расскажу без комментарий: Архитектор Календарий Ее строил, и дворец Им же начат, но хитрец, Сколько видно, был замешан В революцьи и повешен. И Фальери, сам ле дож, Основатель, на вельмож Напустил народ; схватили Бедняка и отрубили Голову ему за то, Обезглавленное тело Кубарем здесь полетело! Мусье Байрон, ле поэт, Тут трагедии сюжет Отыскал, любовь прибавил, И событие прославил, И приплел тут свой роман. Всё работы Сансовина; Друг Тицьяна, Аретина Этот славный был скульптор. Тут, пройдя эн коридор, Очутилась я в салонах. На стенах и на плафонах,[2043]Ты куда ни обернись, В виде греческой богини Или древней героини! Со святыми и с богами. Вроде свиты этой даме Все поэзьи чепухи, И амуры, и наяды, И все бредни «Илиады»... Ох, уж этот мне Гомер! Сочиненьями своими, Что иные, вслед за ними, Гиль такую уж несут, Что и сами не поймут! Но достойно замечанья, Что все здешние преданья, И Тицьян, и Тииторет Здесь Венецью исписали. Тут Чиконья начертали, Дандоло берет осадой; Тут с великою досадой Отступает де Бергам Ле дюк д'Эст,[2053] а дальше там Дож Марино де Гримани, Вверх подняв ле дуэ мани,[2054]Благодатную жену Марк с святыми провожает И как будто наблюдает За Венецьею с небес. Как хорош Поль Веронез! Здесь Европы похищенье, Пресмешное приключенье: И интриг, и амуреток, Соблазнитель всех кокеток И хорошеньких девиц, И замужних молодиц. Раз он ужас как влюбился В одну нимфу; как ни бился, Ничего достичь не мог, Но, как баснословный бог, Дар имел он превращаться: Чтобы легче, знать, добраться, Форму принял он быка. Уж такого дурака Я никак не понимаю. Часто я сама страдаю, Хочется того, сего, Но, как сердца моего Похотенья ни суровы, Всё б я не пошла в коровы. Здесь у всякой залы есть Свое имя, верно в честь Прежнего употребленья, Важности и назначенья. В первой зале, говорят, Был Венеции Сенат, Трибуналы, того ради Назвали ее Прегади. Где сенаторы садились; Если б и теперь явились, Хоть сейчас опять садись. Где тираны заседали; С трепетом здесь отворяли В старину, чай, эту дверь; Здесь гостиная теперь. Это зала де Буссола, Где известная ла гола Выбирались поутру И записки, и доносы, И тогда уж шли допросы, Истязанья и тюрьма. Пребольшая кутерьма! Это зала еще Педжио, И зовут Анти Коллежио. Посмотрю теперь ле пюи[2062] — Прежде были казематы. Но тюрьмами здесь богаты: По всей крыше, ту дю лон,[2064]Пелико и Казанова Тут сидели; но я снова Что уж тюрьмы так ужасны, Для здоровья так опасны, И сидеть нельзя никак — Это просто де чердак! Но пора домой обедать, Кухни здешней поотведать, А потом не худо мне Прогуляться при луне, Мысль осуществить поэта: Ла «Блондин! ин Гондолета».[2068] Мой обед был небогат: Вермишели две тарелки Да еще две-три безделки: Штучек шесть де пуасон фри,[2071]И полблюда макаронов, Тут с Анетою сошла И гондолу наняла: За весь вечер тре дукати.[2073]Описать ее уж кстати: Лодка очень недурна, Домик черного сукна, Кузов траурной кареты. Иль топор, или секира, Для красы и для плезира, [2077]Потому что никакой Нужды нет в нем, над водой Он торчит, не прикасаясь, Но, меж барок пробираясь, Он опасностью грозит, Для того, знать, и прибит, Чтобы барки сторонились. В домике мы поместились, Спереди стоит один Гондольер, но господин — Задний гондольер в гондоле, И в его единой воле Только Тассовский напев Позабыли гондольеры, Это жалко. Я той веры, Что их песнь была чудна Здесь в то время, как луна Блеском дивного сиянья Обдавала эти зданья, Что так дышат стариной И заснувшею волной Отражаются в канале, Как мечта в туманной дали О счастливых жизни днях. Неприятности, и страх, И заботы миновались, Только чувства те остались, Что запали в глубину Наших душ и старину Так всегда для нас чаруют, Живописно так рисуют, Что и нынешней беды Затираются следы. А здесь Тассовы октавы Отголоски были славы, И любви, и всех затей, И забав минувших дней; Смерть Клоринды ин таль форма: «Пасса, пасса э пар ке дорма!»[2080] И Армида, и Танкред, Весь волшебный этот бред, И интриги, и батальи Все богатырей Итальи. И как часто под шумок Этих песней в уголок Прятался иной приятель, Венецьянки обожатель, И давал условный знак О свиданье, так иль сяк, Только, друга ожидая, Венецьянка молодая Вдруг являлась на балкон. Между тем сюр ле мем тон[2081]Гондольеры продолжали И октавой усыпляли Стражей, нянек, ле мари![2082]Право, как ни говори, Я б сама была готова Здесь забыть про Курдюкова И француза с бородой, Будь он только молодой И наружностью приятен, Полюбить; но мне понятен Меж гондолей и октав Маленький фот д'ортограф.[2083] По каналу всё палаццы Лей Гримани, дей Дурацци,[2084] Мочениго, Дандоло Точно отклики былого! Правда, видишь у иного Вместо окон де лубки: Отслужили старики, И не то, что прежде были, Но, однако ж, сохранили Отпечаток старины. Красноречия полны Их затейные фасады, Арабески, колоннады, И когда на них глядишь, Далеко мечтой летишь; Тут мелькают куртизанки, Их ужимки, их приманки, Тут сидит надменный дож, Тут вострит в потемках нож Муж ревнивый, исступленный, А тут крадется влюбленный Неприметно от него И свиданья своего Достигает невредимо! Но что невообразимо, Всякий раз, когда Вениз Карой неба угнеталась И над нею разражалась Неожиданно напасть, И чума, разинув пасть, Город весь опустошала И свирепая гуляла Меж испуганных людей, Вера пробуждалась в ней! Храмы ею воздвигались! И как памятник остались Для потомства, и поднесь Мы любуемся им здесь. Язвы все, так Редактор Пышностью пленяют взор. Далее плывет гондола, Тут армян и дом, и школа, А тут Лидо, и канал Заключает арсенал, Где готовились оковы От Венеции суровой Всем соседним племенам И откуда по морям Флот, могучий и крылатый, За добычею богатой Отправлялся в старину, И сердитую волну С пеной мутной и зеленой Рассекал стрелой каленой. Тут хранится бусантор, Но не пышный, тут ан ор,[2089]Как он древле красовался, Остов лишь один остался, То есть руль, бока и киль. Мне судьбу напоминает И исторью представляет: Как Венецья, бусантор Тут коллекцья, род собранья Инструментов истязанья, Выдумки Итальи злой: Ключ с отравленной иглой, Верности замок ревнивый, Ну, набор пренекрасивый. Я, однако же, Вениз Осмотрела, куа к'он диз,[2092]Вдоль и поперек. К обеду Нынче в Местер я приеду И пущусь вояж опять Сухопутно продолжать. Но, наверно, где ни буду, Я Венецьи не забуду! Нет... в душе впечатлена, Как любовница, она. вернуться En personne madame Venise — самолично госпожа Венеция. вернуться Une espèce d'apothéose — своего рода апофеоз. вернуться Les vertus et les... — добродетели и... вернуться Tant de chimères — столько небылиц. вернуться De Bergham le duc d'Est — от Бергама герцог д'Эст. вернуться La gola del Leone. De ce trou — пасть Льва. Из этой дыры (итал., франц.). вернуться Les plombes — камеры, расположенные под свинцовой крышей дворца. вернуться La «Biondin'in gondoletta» — «Блондинка в гондоле» (итал.). вернуться In tal forma: «Passa, passa с par che dorma!» — В такой форме: «Проходи, проходи, она как будто спит!» (итал.). вернуться Faute d'orthographe — орфографическая ошибка. вернуться Palazzi dei Grimani, dei Durazzi — дворцы Гримани, Дурацци. |
