6 ЖЕНЕВА ЧАСТЬ ПЕРВАЯ  Так как не берут карет, К пароходу не явились, А горою потащились. Я поехала одна, Но ужасно голодна! Чаю не дали напиться, Так все стали торопиться, Чтоб поспеть на пароход. От трактира, и пешочком, Кто с картонкой, кто с мешочком, Кто два зонтика несет, Кто корзинку, и вперед Все друг друга обгоняют И без милости толкают; Упадешь ты, и толпа Вся через тебя промчится, Пробежит, не извинится И задавит; так и быть, Но к чему такая прыть? Все мы вовремя собрались. Но, однако ж, дожидались Поджидали мы девицу, И пренебольшую птицу: Сет мамзель[1357] лишь тем важна. Ей троюродная тетка. Расходился, как трещотка, А другие все молчали, Не сердились, видно знали, Что протекцья есть парту![1361]С длинной трубкою во рту Офицер один швейцарский, Ни уланский, ни гусарский, Преусердно строит куры; Там другие балагуры Говорят про сё, про то; Длинный телескоп наводит На Монт Блан, а дальше ходит Тоже пара англичан, Очень толстый джентельман И предлинная миледи. Несколько копеек меди В кошельке ее стучат, А на поясе торчат Шесть ключей, часы в эмальи. Два артиста из Итальи, Только просто де мужик, С Катериною-шарманкой И, толкуя с англичанкой, Это что за сапажу, В черной бороде, с очками, В казакине со шнурками, Верно, господи прости, Странствовать, принарядился Да и думает: «Держись Только, ла мамзель, ла мис! Как взгляну, за мной победа!» Тут серьезная беседа Двух пасторов про реформ;[1369]Тут сидит юн мае энформ:[1370]Пивовар или профессор, Иль какой-нибудь ландмессер;[1371]Девочек — с'ет юн пансион,[1373]Их мадам сопровождает. Тут с салфеткою гуляет В куртке с фартухом, гарсон.[1375]На фигуре человека «Не угодно ли бивстека?» — Можно, кажется, прочесть. Но теперь не время есть. Пароход наш задымился, Пошатнулся и пустился, Точно из лука стрела. Он прозвание «Орла», Видно, оправдать хлопочет, И волна, клубясь, клокочет Под колесами его. Не видала ничего Я подобного доныне Той торжественной картине, Что нас здесь со всех сторон Окружает: небосклон Так лазурен, всё так живо, Так пестро и так красиво, И так весело; вода Точно зеркало — суда, Сети, рыбаки, селенья, Города, сады, строенья; Задний отдаленный план Занимает ле Монт Блан, Всю окрестность осеняя И до неба достигая Горделивой головой, Ризой вечно снеговой, Точно саваном одетый, — Мнится мне, в громаде этой Видишь главную ступень, Собранную здесь в тот день, Как Титаны возмечтали Небом овладеть; едва ли Это правда — старина Аллегорьями полна, Но в них смысл есть сокровенный: Разум, тот титан надменный, О котором говорит Аллегорья, норовит, Необузданный и смелый, Он заветные пределы Разорвать и перейти Провидения пути, Для понятья человека Сокровенные от века; Изыскать, определить, На софизмах намостить Новую свою систему И предвечную проблему Мироздания чудес Разрешить. Но, до небес Воспарив, он, дерзновенный, Славой вечной ослепленный, Ниспадает с высоты В бездну мрака, суеты, И плоды высокомерья — Все расколы, все поверья, Мистицизма странный бред, От которых столько бед, А полезного ни тени. Точно нижние ступени, Примыкают к той горе: Ле Салеф, — еще другие Горы, только небольшие. Пресуровый, но хорош Хоть не столько величавый, Но красив и берег правый. При начале, в голове Озера — Шильон, Веве, Где вошло в обыкновенье Виноградное леченье. Там Берне, Лозанна, Роль, Морж, Нион, э ком се дроль:[1378]Только город — остановка, И из каждого преловко В разных лодочках народ Обступает пароход. Кто выходит, кто садится, Всяк хлопочет, суетится О поклаже, — что за шум!.. Мать, сестра, племянник, кум Иль служанка провожает, А на палубе встречает Всех с улыбкою гарсон. О своем бивстеке он, Знать, сердечный, всё хлопочет И во что б ни стало хочет Поместить его. Но скуп Здесь народ: домашний суп Как поел, то до Женевы Ничего не просят чревы. Неприлично бы и срам, Если б я бивстек спросила, — Всех бы этим рассмешила. Здесь мне сердце веселит Колокольчик. Он звонит, Как у нас, в стране родимой, Средь степи неизмеримой, Под почтовою дугой, Только смысл его другой, И вот разница какая: Пассажиров созывая, Он звонит, пока стоим, — Замолчит, как полетим. Наш, напротив, понукает, Нам дорогу устилает И уносит нас стрелой Колокольчик удалой. Вот Коппе с квадратной башней! Спутницей моей всегдашней Ла «Корин» де мадам Сталь;[1380] Как сердечную печаль Бесподобно выражает, Как восторженно летает В мир фантазии мечтой За заветной стариной! И я буду в Капитале, И я вызову по воле Из могильной глубины Всех героев старины, Поклонюся их деяньям, — Может, и моим сказаньям Будет некогда внимать Наша Русь святая, мать! Те же римляне! И чувства Так же жарки, и искусства Не безмолвны и для нас! Пред мадонной сколько раз Русский наш творил молитву! Видя трех Горацьев битву, Кто б из русских не сказал: И я так же б постоял За отчизну, пал бы мертвый И, душой ликуя, жертвой Голову б мою принес! Редкий русский наш без слез На вершинах Геликона Пушкин наш когда воссел, Кто из русских не хотел Забросать его венками! Местом разнствуем, веками, Но, мне кажется, душой Мы оживлены одной: Те ж порывы в нашей жизни! Та же преданность отчизне! Здесь жила мадам де Сталь. Мне Наполеона жаль: Он здесь уронил свой гений! И что вышло от гонений, От тиранства, от угроз? Только больше разошлось Сочинений мадам Стали! Где их прежде б и не знали, Тут читают их с тех пор! Ее голос, как укор, Посреди рукоплесканий, И похвал, и восклицаний Бонапарта поражал, Где он только ни бывал. Много я сама читала: «Революцьи дух» сначала, Там «Дельфину», там анкор[1382]Всей Германии обзор; Что ж Германья? — Встрепенулась, Богатырски оглянулась И пустилась воевать! Двинулась Россия-мать, И могучего не стало!.. И, мне кажется, начало Там раскинулось оно, Как пожар, по всей Европе! Вот видна уж в телескопе К ней пристанет ле бато.[1385]Чем мы ближе, тем красивей Берега, живей, игривей Дачи, рощицы, сады, Всё прогулки справа, слева. Наконец вот и Женева! Вид чудесный, щегольской! Город должен быть большой И внимания достоин! Он весь по горе построен Подал капитан эн знак, Трап с перильцами спустили: Из досочек сколотили, Узкий, что пройти едва! Тут стоят жандарма два, Все паспорты отбирают, А других так пропускают. Кличут в разные герберги;[1390]Я так выбрала « Ле Берги»;[1391]Он уж обещает много. Не могу судить я строго: Я ужасно голодна, Да притом же и одна, Разбирать мне время нету; Отыщу скорей Анету, Как пристану где-нибудь. Да, не скрою я ничуть, Совестно идти пешочком Мне одной с моим мешочком, Благо, захватил багаж Лон-лакей, я согласилась И с ним по мосту пустилась. Посередке островок. Мостик из шести досок Этот остров съединяет С главным местом. Тут гуляет Тьма детей, де гувернант Так и я войти решилась, Ан пассан,[1396] и восхитилась: Садик бесподобный тут, Всё с дорожками, растут И деревья пребольшие, Есть скамейки, и цветные А в середке де Руссо В зыбком озера зерцале Отражается она, И меж листьями луна Чудно обдает контуры Этой бронзовой фигуры, И, теряясь меж кустов, Мне л'еспри дю философ[1399] — Дух его напоминает! Так и он; не объясняет Никогда предмет вполне, Но, как ночью при луне, Неожиданным налетом Вдруг обдаст каким-то светом Неземным и в высоту Понесет о нем мечту! Право, я люблю Жан-Жака. Знаю, был он забияка, Эгоист и нелюдим, Знаю, как возился с ним Жирарден в Эрменонвиле, Но я говорю о стиле, Пылкою душой влеком, Он всегда следил природу; В « Ле контра сосьяль»[1401] народу Вздор большой нагородил, Но и истины включил Преглубокие, систему Изобрел и дал проблему — Пусть трудится голова И других, с'ет эн канва).[1402]Образцы литературы, Философьи. А «Эмиль»? Юношей, что поплетутся За Эмилем, удадутся Пять иль шесть; но всё равно: Не вполне объяснено Им и это воспитанье; Точно как луны мерцанье, Указал он на предмет, На него излил свой свет И исчез в туманной дали! «Элоизу» вы читали? Какова? .. Одна любовь Всю уже взволнует кровь! А картины? Рассужденье Об убийстве? Объеденье! И душа — везде душа! Правда, что нехороша В нем замашка скептицизма, Зависти и фатализма, И она большой порок, Я его с луной сравнила... Здесь, в Женеве, два светила Философьи и наук Вместе появились вдруг. Кто не знает о Вольтере! Но его в планетной сфере С чем сравнить бы? Он блистал Пламенем и ослеплял, Точно метеор воздушный, Но бесчувственный, бездушный: Цель одна была его — Не оставить ничего Человеку в утешенье; Злобу, ненависть, сомненье В души людям заронить И из них искоренить Все заветные преданья, Все святые упованья! Как разбойник, как злодей, Над святынями людей Беспрестанно он лукавил; А на место что представил? Много сочинил он драм И трагедий превосходных, И посланий пресвободных О предметах о таких, Что нельзя б касаться их! Но поэт был совершенный! Сильный, звучный, вдохновенный! Как была еще мамзель, Мне попалась « Ла Пюсель»![1407]У меня ее отняли, И мне «Генриаду» дали. Она лучше, но скучней. Но Вольтера быть умней Можно ли в романах, в сказках? Подъезжает на салазках! «Ле Кандид» его, «Задиг» И «Принцесса Вавилона»! «Философьи лексикона» Не читала, признаюсь, И читать его боюсь: Он смутит мои поверья — Слишком важная матерья. Но как объяснил он нам Я однако ж заболталась Чересчур; но вот добралась Должны быть ме жанс иси,[1411]Мне о них теперь забота; Пропустить и табель д'ота[1412]Не хотелось бы, с'э л'ер.[1413]За столом народа бездна; Может быть мне преполезна Здесь беседа, чтоб узнать, Что мне надо замечать Здесь — народа вкус, и нравы, И обычья, и забавы. Мой сосед а табель д'от Ювелир он здесь известный, Да и часовщик чудесный. Ювелир и часовщик — Здесь всегда са се комплик.[1416]Но у них одни подряды. А работники и рады: По домам они живут, Им работу принесут, Только деньги получают, Сами ничего не знают. Мой другой сосед — пастор. С ним заводит разговор Эн мусье[1417] в зеленом фраке. Речь идет о Телемаке; Не по вкусу Фен ел он, И его ругает он. А пастор стоит горою За него, и я не скрою, Телемак у Калипсо Как, амурясь с дамой этой, Связь завел с ее Анетой. Если б сделал так со мной, Он наверно б, милый мой, Несмотря на все уловки, Выгнан был из Курдюковки. Тут банкиры все сидят И прежарко говорят О каком-то обороте, Но не сходятся в расчете. Сколько я схватить могла, То из слов их поняла, Что предмет их главный пренья — Операцья погашенья. Точно: трудно согласить Слово «жечь» авек[1419] «гасить»! Гасят долг, но сожигают Только то, что выкупают. Занимать — оно прекрасно, А с'к'иль диз,[1423] но преопасно! Точно, облегчен бюджет, Если сделали юн дет, Да и ей распорядились. Все на это согласились, Но проценты нарастут Непременно; нужно тут Суммы новые представить, Чтоб и ту беду исправить; И опять бюджет тяжел! Чтоб кредит всё тот же шел, Не платить уж невозможно; А как вдруг неосторожно На другой какой предмет Перейдут, определятся, За расплатой прибегут, Так и жди себе банкрут! Тут они об ассигнацьях Толковали в разных нацьях. Представитель, пар малер,[1427]Их за ценность принимают Многие, и полагают: Только больше выпускать, То народу благодать! Попадут в ошибку эту — Ассигнации монету Вытеснят и сами тут Непременно упадут, Потому что расплодились, А монеты все сокрылись! Основание металл Должен быть, чтоб содержал Неоспоримую цену; И иметь его на смену Хотя третью только часть, И тогда впросак не впасть! К ассигнацьям будет вера, А металл пусть будет мера. Цену ты ему назначь, Но уж только без задач, Без дробей, как можно внятно, Кругло, всякому понятно. В этом случье не па маль.[1429]Вот они как рассуждали И что, кажется, сказали. Лучше что: гомеопатья, Аллопатья, гидропатья Подает один совет, А другие отвергают Непременно и ругают; Тот советует движенье, А тот просто испражненье; Чудеса они творят На словах; но говорят, Что здесь валятся как мухи И от самой золотухи, А у нас простой мужик Это лечит и привык, Только травки прибирает И пакетцы составляет, — Да вы слышали, я чай, Про Аверина ле чай. Впрочем, я у нас видала Консультацьи и страдала За больного, как один Подойдет, больному блин Из горчицы вдруг пропишет, А другой, когда услышит, Закричит, что доктор орет, Что больной сейчас умрет, Если не дадут пилюли; А тот смотрит у пандюли,[1435]Тот задумался, молчит, Тот газеты разбирает, А тот просто засыпает. А больной умрет пока. Тут ученые собрались, Расшумелись, разболтались. Говорит один: луна Как подавит, то волна Производит наводненья; А другой такого мненья, Что из берегов вода Выступает лишь тогда, Как землетрясенье снизу; Тот в отцы дает Анхизу Брата дю Лаокоон; Тот твердит, что ле паон,[1438]Как Юноне дан в лакеи, Те ж глаза имел на шее, Что имеет на хвосте, Только что про очи те Умолчал Овид нарочно; Тот толкует, что непрочно Зданья строить при реках, Потому что раки страх Берега как выедают, И ученые считают, Что в два века рак один Съест кубический аршин. «Почему ж так полагают?» — Все другие возражают. Потому, что пойман рак Рака тут же посадили И печатями скрепили; Сак был тотчас отнесен В дом известный и вручен, Под расписку, для храненья На четыре поколенья, И хранился он уж так. Но вот, с полгода никак, Этого мешка хватились, Отыскали и добились, Только был он без земли, Да и рака не нашли, А мешок один с дырою, Только очень небольшою: Рак всю землю проглотил И сквозь дырку проскочил, И домой к себе поплелся, Оттого и не нашелся. Но недавно здесь в реке Рак большой невдалеке Пойман был какой-то дамой, И наверно тот же самый. Тут сидят все де синдик,[1440]Говорят про политик, Хорохорятся ужасно, И все думают согласно Францьи объявить войну — Хвалят все дискур[1442] Бонара, Говорят, что здесь их пара, Есть еще мусье Риго — Что ваш даже Араго! Все при них язык прикусят, Да и кабинеты струсят Тронуть наш эндепанданс.[1443]Сет эн пуа дан ла баланс.[1444] Мы Луи Наполеона Отстоим, ведь он кантона Францью возмущал? Э бьен![1446]Что ж такое? Его дело, А нам, право, надоело От французов получать Повеленья и молчать. Мы — свободная Гельвецья, Ну, ни дать ни взять, что Грецья. Но и тут опять же споры: Дать ли хлыстик или шпоры Строить ли в шеренги три Иль четыре? А у пушек Не прибавить ли хлопушек, Чтобы шум произвести? Если уж войну вести, Так робеть нам иль не фо па;[1450]Пусть же крикнет вся Европа: Ай Швейцарья! Знать, сильна, Что воюет и она! А вот там компанья та-то — Бургомистры магистрата Всей Женевы. Вручено Им начальство, и дано Право делать измененья Формы и нововведенья. Только набраны из лиц Больше жителей столиц, Быта сельского не знают, Оттого и попадают Иногда в такой просак, Что понять нельзя никак! Например, пришлося к речи, Здесь есть промысел овечий, Преогромные стада, И козлы идут всегда Впереди, как бы в параде, А собаки ходят сзади, Составляют арьергард. Нет, ле магистрат Женева Тут нашел причину гнева, Даже повод и ко злу. Неприлично-де козлу Шаг иметь перед собакой, Даже шаг и одинакой: От него, от дурака, Шерсти нет, ни молока; Хоть кого так забодает, И хозяина не знает! А собака так умна, Так учтива, и она На чужого только лает, А своих так уважает. Быть собакам впереди, А козлам — нет, погоди! Мы им спеси поубавим, Сзади их ходить заставим, Как себе ни хлопочи Щегольства модель в Париже, Мы поставим их пониже! Пастуху как и ни жаль, Но не смеет, с'эт эгаль,[1453]Прекословить командиру. Вот по новому ранжиру Выступил овечий полк, И идет, но серый волк По опушке леса крался, Он собак остерегался, Видит: впереди идут. «Ладно же, — подумал плут, — Пропущу я вражью силу, Притаюсь, нагряну с тылу. Им и в разум не придет, Что я здесь, и попадет Шкурка не одна овечья. Вот догадка человечья Мне же обратилась впрок!» Притаился он, прилег, Бросился — перепугались Все козлы и разбежались. Тут на стадо он напал, Штук их с двадцать ободрал, А собаки и не знают, Только что хвостом виляют, Маршируя впереди. Магистрат; чтобы поправить, Всех козлов велел отставить, А собак поколотить! Но овец не воротить, Когда их поели волки! Но зато тут были толки, Рассуждение и спор; А на них большой задор А Женев;[1455] неугомонность — Натуральная наклонность. Уж зато и секты есть — Столько, что нельзя и счесть: Кальвинисты, жансенисты, Методисты, менонисты, Киетисты, пиетисты, Да еще анабаптисты, И все ужас как речисты, — И зато так скучно здесь! А притом какая спесь! На горе кто обитает, Барином себя считает, Хоть умом он будь Вольтер И как Крез себе богатый — Всё равно, плебей проклятый. Как Женеву ни смотри, Улица ла Коратри Только стоит здесь вниманья: Чистые, большие зданья, Магазинов целый ряд, Даже фонари горят, И такие тротуары, Как парижские бульвары; А в конце театр и сад, Где гуляют пансьонерки. Здесь, по справкам и поверке, Я узнала, что служил И богатство получил Мусье Рат у нас на службе. По достоинству ль, по дружбе, Только был он генерал С орденом; но захворал И к себе в отставку вышел. Даже Харитон мой слышал, Что какой-то русский граф, Как-то здесь его узнав, К сыну принял в гувернеры; Но взманили, знать, гонеры,[1458]Стал служить наш молодец И добился наконец В число русских генералов. Сколько наших капиталов Так ушло, как поглядишь! Пейзажи есть, портреты, Из истории сюжеты, Всё подробно осмотрев, На террас пошла я в гору; Моему явился взору Чудный тут панорама. Я не верила сама. До Тонена, до Коппея Озеро, как эпопея, Развернулось предо мной. Умиленною душой, Как на озеро взглянула, Я от скуки отдохнула. У природы есть секрет Утешать меня средь бед, Средь тоски, средь огорченья. Точно гимн благодаренья, Вековечный гимн, святой, Всей природы красотой Изливается пред богом! Благости его залогом Солнце светит в небесах И поет его в лучах; Моря бурное волненье Вторит то же песнопенье; Тихоструйная река, Дуновенье ветерка, Гром, и молния, и вьюга — Всё, наперерыв друг друга, Хвалит дивного творца! Славословью несть конца! Гор коснется — и дымятся! Воды быстрые стремятся! Звезд блестящих миллион По небу рассеял он! Всё его поет и славит! И птенца он не оставит Без призора! — Как душой Уношусь к нему мольбой, Я земное забываю, Умиляюсь, уповаю. Его славою одной Весь исполнен шар земной! В ратушу я заглянула Ан пасан,[1461] рукой махнула! И не стоило труда Даже заходить туда. Только лестница покатом. Тут я в кирку введена, Где гробница есть одна Знаменитого Рогана, Кальвиниста, басурмана. Он, тому уже давно, И сражался очень борзо. Тут вошла я в ла Ротонд [1465] —А там по горе спустилась И на рынке очутилась. Сельский русский наш базар: Деревянные лавчонки Продают тут де пеленки, Де чулки, товар панской — И совсем не щегольской! Тут прошла я чрез ворота, Прямо к лавке мусье Бота. Уж сказать, что магазин! Тут купить два-три браслета, Для племянника-корнета Гребень — расправлять усы, И лорнеточку складную. Тетушку мою родную Я потешила б и тем, Что купила б диадем; Хоть носить его не будет, А меня всё не осудит, Хоть бутылку де Бордо! Мне заказано старушкой Ей купить часы с кукушкой, Но не знаю, где достать, Здесь их что-то не видать; Есть стоячие стенные Здесь часы, но золотые, Даже с бюстом де Вольтер. Так и те рублей, чай, триста, Хоть сработаны и чисто, Что-то не по деньгам мне. Никакого нет расчета Покупать у мусье Бота Право, прах его возьми! Всё по-твоему уладит, Но зато в кошель посадит. Ворочусь к себе в трактир, Закушу и понемногу Поплетуся в путь-дорогу. Только думаю, верней Съездить мне дабор[1475] в Ферней. Если я теперь поеду, Верно, возвращусь к обеду. Видеть нас вдвоем с Анетой В странной колымаге этой. Лошаденка — дрянь, одна В этот шар запряжена, Кучер старый, толстопузый Тут сидит, одетый блузой, Закричит: « Аллон, кокот!»[1478] — И закашляет. Но вот Наконец мы дотащились. Пред усадьбой очутились, Где жил некогда Вольтер. Надо будет восхищаться, Чтоб ученой показаться, Хоть и нечему. Тут дом Очень маленький, кругом Всё в ужасном запущенье, В ветхости и небреженье. В серой куртке старичок Выбегает на порог, Двери настежь отворяет И в покои приглашает. Старичок когда-то был Мальчиком и всё ходил С портефелем за Вольтером, И таким-то-де манером Он всю суть его узнал И потомству б передал, Если б грамоте учился, Но ее-то не добился; А ведь при Вольтере, чай, Только слушай, примечай, Как не сделаться писакой, Совершенною собакой В деле письменном? Но он Всё остался неучен. Помню, раз мне говорили: Где-то в лотерее были Два ребенка сорок лет: Нужно вынимать билет — Их обоих и приносят. Удивляюсь, как не спросят — Почему же не растут? Нет ли, мол, подмена тут? Здесь старик всё тот же мальчик, И ему, кажись мне, пальчик В рот не надобно бы класть; Подбирают их под масть: Старичок один свалится — Тотчас новый очутится, И такой же говорун, Вольтерьянец и хвастун. Вот привел он нас в покои, Что ж? Истертые обои, На сто, кажется, рублей Не набрать тут мебелей. Есть эстампы и картины, Матушки Екатерины Нашей по канве портрет; Тут Лекен актер, Фредерик! Превеликий фанаберик У себя развесил в спальной; Лез англе,[1483] народ нахальный, Всей Вольтеровой постели: Сувенир иметь хотели, Всякий клал себе в альбом Эн морсо де се гранд ом![1486] Тут и сад нам показали; Мы в аллее той гуляли, Где мусье Вольтер гулял, Где, быть может, сочинял Он в минуты вдохновенья Лучшие свои творенья: «Магомета» иль «Заир». Встреча тут его с Гиббоном Нам рассказана; кажись, К ней он собственных бетиз[1489]Нам подбавил половину; Тут он показал осину, Что рукой своей Вольтер Но тут англичане были И осину облупили, И осина, без коры, Вся посохла с той поры; Тут же, посреди аллеи, Да и вывел нас на двор. Возле кухни и подвала Вдруг я кирку увидала. Выстроил ее Вольтер На готический манер, И довольно некрасивый. Надписью прегорделивой Кирку богу посвятил. Может быть, и тут шутил Этот греховодник старый, Сухощавый и поджарый. Тут зазвал к себе старик И нам предложил парик, Пар Вольтер[1493] всегда носимый, И колпак его любимый, Трость, перчатки и перо. Так уж нагло издеваться, Уж не дали б залежаться Англичане, ж'ан сви сюр,[1495]Всё давно б уже забрали, Да, я чай, и покупали Их не раз: но плут старик! Трость, перо, колпак, парик Никогда не истощатся, Сами от себя родятся, Так сказать, ком ле феникс.[1497]Их всегда эн ноябре фикс[1498]Есть готовых на подмену, Тотчас явятся на сцену, Если олух-новичок Их захочет. Старичок Только тем и промышляет, Всех же больше поддевает Англичан, и ништо им — Всюду по пятам моим Так и тянется их свита. В память здешнего визита Бюст Вольтера. Старичок Завернул его в платок И провел нас за решетку. Я дала ему на водку, вернуться Une lanterne magique — волшебный фонарь. вернуться Comment ils jouent — как они играют. вернуться Une masse informe — бесформенная масса. вернуться Et comme c'est drôle — и как это забавно. вернуться Une jolie femme — хорошенькая женщина. вернуться La «Corinne» de Madame Staël — «Коринна» госпожи Сталь. вернуться Des gouvernantes et des dames très élégantes — гувернанток и очень элегантных дам. вернуться L'esprit du philosophe — дух философа. вернуться «Le Contrat Social» — «Общественный договор». вернуться Mais èa tient à son époque — но это в духе того времени. вернуться Ce qui plaît aux dames — то, что нравится женщинам. вернуться Un commis de monsieur — служащий у господина. вернуться Ça se complique — это объединяется. вернуться Le billet — долговое обязательство. вернуться Les rantiers — рантье, лица, живущие на проценты с капитала. вернуться Même avec humeur — даже с раздражением. вернуться Voudrait qu'on sue — хочет, чтобы потели. вернуться C'est un poids dans la balance — это обеспечивает равновесие. вернуться Le musée de monsieur Rate — музей господина Рата. вернуться Chef des guguenots — вождь гугенотов. вернуться Louis Quatorze — Людовик Четырнадцатый. вернуться Pour mes cousines — для моих кузин. вернуться Des cadeaux pour ces amis — подарки для своих друзей. вернуться Un morceau de ce grand homme — кусочек этого великого человека. вернуться Un nombre fixe — определенное число. |
