6 ОСНАБРЮК И МЮНСТЕР  Вот мой Харитон явился, С почтой долго провозился, Всё привез, окроме брюк; Отправляюсь в Оснабрюк. Видеть город интересно, Где Европа, как известно, Сделала трете де пе.[554]Многие земель лишились, Многие обогатились, А иные короли Тут загнули пароли. Но трактатом сим Германья Положила основанья Всех своих владений, прав, Политический устав. Он и ныне, может статься, Служит поводом придраться, Пошуметь, затеять спор И нагородить дю вздор. Знать, от сильного задора Сделано два договора: В Оснабрюке был один, А по поводу причин, Что тогда же рассудили, В Мюнстере другой склеили. Оба за одно пошли: Ле трете де Вестфали.[556] Что политик съединяет, Дама то не разлучает, — Так я Мюнстер, Оснабрюк Уложила в тот же тюк. Точно, есть в обоих залы, Где послы и генералы Положили меж собой Разделить весь шар земной Так, чтоб каждому досталось То, что нужно, что желалось, И чтобы уже за сим Всяк доволен был своим И покоен был навеки. О, бедняжки человеки! Будто вечность в их руках, И созданье их не прах... Где их делась политика? При капризах Людовика, Что Луи Каторз[557] зовут, Просто-напросто капут! Он в одну почти кампанью Внука королем в Испанью Самовольно посадил, Рейн потом переступил, Притеснил потом Голлапдью, Захватил потом Фламандью, А Вестфальский договор — Ни в копейку. Тут анкор[558]Заключили мир Утрехтский, Там еще трактат Нимвегский, Наконец Экс ла Шапель, И всегда одна же цель: Вечный мир, — но мы забыли, Что про залы говорили. В Оснабрюке лишь столы, Лавки, потолки, полы Тех времен еще остались; Стены только поубрались Все портретами персон, Что тогда давали тон. В Мюнстере мне показали, Что послы употребляли, Заключая славный мир, — Деньги клал куда виновный, По интриге кто любовной, Иль затем, что долго спал, К заседанью опоздал. Есть еще там бердыш длинный, И шандал один старинный, Разобиженный от мух, И серебряный петух, Что служил наместо кружки Для послов, в часы пирушки, Если кто-нибудь из них Ловко обманул других. Тут рука еще сухая Адвоката негодяя, Что фальшиво написал Заседания журнал. Эту руку отпилили, Да и в ящик положили Людям на позор и в страх. Как подумать о руках Разных многих дипломатов, Если бы за фальшь трактатов Их отпиливать всегда, Не был бы шекгенс[560] тогда Общим столь обыкновеньем, Но подчас, за неименьем, При дворе посол иной Просто шаркал бы ногой. В Оснабрюке у старушки В кирке под ключом игрушки, Чем ле Шарлемань играл, — Это рубленый кристалл Вроде бабки иль жетона; Шарлеманева корона, Гребень, коим он всегда Чесывал ла борода, Да еще его дубина. Знали волю господина Царедворцы тех времен; Всякий делался умен, Кто под палку попадался, Утихал и зарекался Свято наблюдать закон, Чтоб избегнуть ле батон.[561]В кирке Мюнстера есть тоже Редкости, но не похоже: Там железные висят Клетки три, и говорят, Что в них сжарены гуситы, Тех времен, знать, езуиты, Сплетники, де мове жан.[563]В Мюнстере и в Оснабрюке Упражняются ль в науке, Не могу вам доложить. Не хотела бы в них жить: Не отели там — харчевни, И как будто две деревни Эти оба города. Завираюсь иногда: В Мюнстере есть три казармы, Есть студенты, есть жандармы, Есть гулянье, эспланад,[564]Пять-шесть кирок, дез аркад,[565]Где с сосиськами есть лавки, И тесемки, и булавки. Есть большой почтовый двор, И таможня есть анкор[566]Для въезжающих в Германью. Но, поклон образованью, Лишь ее переступи, И тогда спокойно спи! Ты нигде не потревожен: Нет уж более таможен, Хоть раздел Германьи тель,[567]Что в ней тридевять земель. вернуться Le traité de Westfalie — Вестфальский договор. вернуться Louis Qua-torze — Людовик Четырнадцатый. вернуться Écritoires, tire-lires — письменные приборы, копилки. вернуться Des mauvais gens — прощелыги, проходимцы. |
