— Так что насчет денег? Принес?
— Могу принести в любой момент, — беззаботно ответил Макс, скребанув ложкой по дну тарелки. — А могу и не принести.
Василенко глянул с удивлением. Достал из кармана пиджака портсигар, обтянутый крокодиловой кожей, вытащил тонкую черную сигаретку. Макс посмотрел на него с легкой завистью, но одернул себя: уже три месяца, как бросил, нечего теперь начинать.
— А что, карточные долги теперь принято не отдавать? — холодно спросил Олег, выпустив из носа струйки белого дыма.
— Сказал — отдам, значит, отдам, — зарычал Макс. — Ты меня не первый день знаешь. Я своему слову хозяин.
— Я, наверное, пойду. Зря приехал. Ни денег здесь, ни извинений… — проговорил Василенко, вставая. Он смотрел поверх Максовой головы. «Вот гнида! Будто нет меня!» — разозлился Макс, но понял, что лучше придержать коней. В конце концов, Василенко был троюродным племянником заместителя мэра. Хоть и седьмая вода на киселе, а всё родственник — может, удастся через него поближе к власть имущим подобраться, тендер какой-нибудь хапнуть… И потом, извиниться действительно было за что.
— Олежа, брат, не мельтеши, — попросил Макс. — Садись, разговор есть. Но, прежде всего, извини за вчерашнее. Пьяный был, сам понимаешь…
В глазах Василенко мелькнуло удовлетворение. Он снова опустился на диван, положил руки на столешницу, переплетя узловатые пальцы. И вдруг улыбнулся задорно, по-мальчишески.
— Да я тебя тоже неплохо приложил! — сказал он. — Ребра-то целы?
И пояснил, заметив удивленный взгляд Макса:
— Ты не смотри, что я в два раза легче тебя. Я как тот клоп — больнее всех кусаю. У меня шестой дан в карате, так что…
— Буду знать, — уважительно хмыкнул Макс, отставляя тарелку в сторону.
— Итак?…- Василенко выдержал многозначительную паузу. — Ты меня пригласил сюда явно не для того, чтобы я полюбовался новым интерьером? Который, кстати, стал еще менее японским, и еще более сермяжным. Солянка, я смотрю, из меню не исчезла? Щи и холодец тоже наверняка там…
— Не знаю, не проверял… — буркнул Макс. — Так вот, насчет денег. Не хочу я тебе нал отдавать.
— Вот те раз, — удивился Василенко. — А говорил: «долг чести», «я слову хозяин»!… И к чему было всё это кривлянье?
— Ну, ты же на прошлой неделе сам ко мне подкатывал. Хотел, чтобы я твой товар покупал для своих аптек… — начал Максим, внимательно глядя в лицо Олега. С виду тот остался бесстрастным, но интерес, блеснувший в его глазах, показал Максу: он на ход впереди Василенко, он ведет эту партию и сдает карты. А это значит, что можно пойти с козырей.
— Вот я и подумал, — продолжал Макс. — Наш договор — ну, скажем, на год — вполне себе стоит этих десяти тысяч долларов. Я, конечно, мог бы тебе их отдать, для меня это не деньги. Но дружба ведь дороже, правда?
Василенко пожевал губами, подумал, будто подсчитывая что-то в уме. И сказал, вминая окурок в пепельницу:
— Есть предложение поинтереснее.
Он замолчал, потому что в кабинку, постучавшись, вошел официант. Олег покачал головой, показывая, что меню ему не нужно, и попросил принести кофе. Глядя вслед удаляющемуся «самураю», продолжил:
— Хочешь, чтобы у тебя продажи выросли? В два, в три раза…
— А что не в пятьдесят? — хохотнул Макс. — Окстись, братан, на дворе кризис!
— Ну, бациллы и вирусы про это не слышали, — улыбнулся Василенко. — Люди всегда лекарства покупают, кризис — не кризис, умирать никто не хочет.
— Некоторые дебилы подорожником лечатся, — угрюмо буркнул Максим. — Но продолжай.
— Знаешь, друг мой, есть в нашем городе один хороший человек. Но бизнес у него не совсем легальный.
А ему, как любому из нас, хочется жить хорошо. Вот купил он недавно дом. Я бы не сказал, что дворец, но… В общем, купил и купил, жил бы себе дальше спокойно. Но вот незадача — шепнули ему, что кое-кто интересоваться начал, откуда деньги. Ведь и до покупки дома он не на улице жил, так скажем. А бизнес у него маленький совсем, да ты знаешь, кондитерская на углу Красноармейской и Ленина…
Макс, готовившийся выдать очередную колкость, прикусил язык. Да, он действительно знал, кому принадлежит эта кондитерская. Индивидуальному предпринимателю, который приходился Олегу Василенко троюродным братом, а заместителю главы города — родным сыном. То, что кондитерская была всего лишь ширмой для темных делишек семейства Василенко, среди которых числились и подпольные казино, и наркотики, было известно на уровне слухов. Ну а сейчас, значит, кто-то сложил два и два: эти слухи и жизнь не по средствам. Это означало, что за семейство взялись. Либо Коростелевы — конкурирующий клан, либо кто-то из правоохранительных органов. Интересный поворот.
— Жалко хорошего человека, — осторожно сказал Макс. — Но я при чем?
— Да вот захотелось мне благотворительностью заняться, — ответил Василенко, закидывая в рот подушечку «Орбита». — Какой смысл жить только для себя? Поэтому я подумал: наверное, надо заключить с этой кондитерской договор, пусть поставляют мне булки да пирожные, а я уж буду ими бездомных кормить, в детдома отправлять, в больницы… Малообеспеченным семьям подарки делать. По всей Московской области. А деньги заработаю. Будешь у меня лекарства покупать, вот и заработаю. Если, конечно, контракт подпишем миллионов на двенадцать — для начала.
Макс хватанул ртом воздух. «Двенадцать миллионов! Да это половина оборотного капитала Танькиной сети аптек! И потом, с чего Василенко взял, что я возьму у него паленых препаратов на такие деньги? Мне хватило и одного уголовного дела, благо тогда его закрыли, почти не начав, но подсуетиться-то пришлось, заплатить, кому следует… И я говорил Олегу, что если и буду брать у него контрафакт, то понемногу — чтобы не залететь снова. А теперь это предложение… Лажа какая-то. Хотя Василенко не дурак, фигню предлагать не будет. Что же ему на самом деле нужно?»
Максим попытался прощупать почву:
— Твоему толченому мелу и ключевой воде в ампулах — три копейки цена, — произнес он с легким презрением. — Даже если я весь запас у тебя скуплю, останутся голодными твои сироты.
— Цены-то выросли, — пожал плечами Василенко. — К примеру, актовегин в ампулах ты у меня в последний раз по сто тридцать рублей брал. А сейчас он тысячу триста стоит.
Макс чуть не поперхнулся от злости. Нет, карточный долг — это святое, конечно, но ободрать себя как липку он не даст.
— То есть ты хочешь, чтобы я, рискуя своим бизнесом, взял у тебя паленых лекарств по безбашенной цене? И не на сумму долга, а на гораздо большую? И при этом был счастлив, как идиот?
— Я так и знал, что с первого раза ты не поймешь, — довольно щурясь, вздохнул Василенко.
И проговорил, понизив голос и наклоняясь ближе — так, что Макс почувствовал его дыхание.
— Тебе не придется ничего продавать, и даже закупать у меня ничего не придется. Зачем нам эта возня с коробками и логистикой? Ты просто заключишь со мной договор на поставку, а оплатишь его теми деньгами, которые тебе будут приносить от хорошего человека в виде налички. Только по документам это будет выглядеть так, словно ты выложил на витрину дорогостои, а народ тут же побежал их покупать. Теперь понятно?
Да, куда уж яснее. Василенко предлагал ему превратить аптечную сеть в большую, эффективно работающую прачечную. И отмывать в ней семейные деньги — нал от продажи наркотиков и доходы игорного бизнеса.
Опасное занятие. Очень опасное. Если он на это пойдет, то окажется на крючке у семейства Василенко. С другой стороны, это преступление по сговору, и с использованием служебного положения, и размер особо крупный. По закону крупняком считается отмывание шести миллионов и больше, а речь идет о двенадцати. Значит, и срок за это светит не маленький. Но с третьей стороны…
— Можно? — Макс показал взглядом на портсигар Олега. Черт с ним, от одной сигареты ничего не будет.
— Бери, — разрешил тот.
В их кабинку снова водошел официант, принес чашку кофе и сахарницу. Максим закурил, отрешенно наблюдая, как он выставляет на стол заказ Василенко. Предложение приятеля было рисковым, но… Если взглянуть с другой стороны, оно давало возможность быстро заработать. Тогда он сможет, наконец, уехать в Самару и устроиться там, как король. А главное — вернуть Алёну. Здесь же, если что-то пойдет не так, можно свалить вину на Таньку. В конце концов, она сама не пожелала сделать его вторым учредителем сети аптек! Держала все это время на должности гендиректора, а он, по сути, был вынужден делать работу обычного менеджера. И большая часть денежек шла не ему в карман, а на хотелки Танькиной семейки — полоумной мамаши, папаши-тюфяка, да и самой Таньке, выбросившей кучу бабла на гинекологов. Которые, кстати, так и не помогли ей родить.
