— Мама, мы, кажется, поняли, где Серёжина дочка. Сейчас поедем в аэропорт, там в Волгоград самолётом. Спроси у папы, он сможет с нами?… — она помолчала. — Ну, хорошо, поедем все вместе. А то Серёжка не хочет меня одну брать, костыли ему мои не нравятся. Ну всё, мы скоро заедем, — сказала она и крикнула мужу: — Они нас ждут! Тебе завтрак сделать? Хоть бутерброд, по-быстрому?

— Лучше кофе, — сказал Сергей, выключая свет в ванной. «Всё равно ждать, пока Нина Васильевна позвонит, — подумал он. — Хоть время убью этим кофе».

Анюта, уже одетая, в джинсах и красной толстовке, резво поскакала на кухню, опираясь на костыли.

— Милая, сбавь скорость, оштрафую! — встревожено ответил Сергей, нагоняя жену. И с опаской глянул на пол: не дай Бог, поскользнётся, как было вчера. «Резиной с рубчиком всё зашью, когда вернёмся», — мрачно подумал он.

— Я пока в ванную схожу, ладно? — не стала спорить Анюта, нажимая на кнопку черной кофе-машины. Та загрохотала, перемалывая зёрна. — Серёжка, налей мне тоже, без молока.

Она развернулась, но, посмотрев на мужа — тот сидел за столом, неотрывно глядя на зажатый в руках смартфон — зашагала в его сторону. Отстранив один костыль, неловко обняла Сергея левой рукой, ткнулась губами в его макушку:

— Мы её найдём, слышишь? — прошептала она. — И всё будет хорошо.

Нина Васильевна позвонила, когда Анюта уже вернулась из ванной и сидела за столом, торопливо глотая горячий кофе.

— Сергей Ольгердович, нашла! Частный рейс, стоит в аэропорту, — она назвала номер борта, а Волегов перечислил ей имена пассажиров. — Чистого неба вам!

— Спасибо, Ниночка Васильевна, без вас бы я в этом небе потерялся, — ответил Волегов.

…И только через час после разговора Нина Васильевна вспомнила, что не сказала Волегову о звонке некой Татьяны Демидовой. «Надо же, забыла! — сокрушенно думала она. — На пенсию пора, старухе…»

Секретарша нерешительно протянула руку к телефону, но потом решила не перезванивать. Человек в отпуске, чего его дёргать лишний раз? И сколько того отпуска осталось… А эта Демидова, наверное, звонила по его депутатским делам. Сказала же, «по поводу семьи Куницыных». Наверное, очередные нуждающиеся: материальную помощь хотят, или по ЖКХ вопрос решить. Ничего, подождут. Много их, таких — а Сергей Ольгердович один.

До Волгограда они долетели быстро, и прокат автомобилей нашли прямо в аэропорту. Сергей с Александром Ильичом — тот почти не разговаривал с зятем, и был мрачен с тех самых пор, как дал Волегову по морде — двинулись к стойке. За ними, порядочно отстав, шла Анюта и Элина, зорко следившая, чтобы об дочкины костыли не запнулся какой-нибудь зазевавшийся пассажир.

— Нам нужен автомобиль, желательно внедорожник, — сказал Сергей, опираясь на стойку проката. Девушка в синей форме глянула на него с опаской. И, поколебавшись, попросила документы. Долго сравнивала фотографию в паспорте и лицо Волегова. Сказала, раздраженно цокнув языком:

— Извините, я не могу дать вам машину.

— Да у меня просто нос сломан, поэтому и выгляжу, как бандит, — попытался отшутиться он. Но девушка смерила его холодным взглядом.

— Тогда на меня оформляйте! — вдруг подал голос Александр Ильич, и шлепнул по стойке паспортом. — Мне вот всегда говорят, что у меня вид порядочного человека.

«А камешек в мой огород», — понял Волегов, но отвечать не стал — в конце концов, тесть имеет право сердиться. Девушка посмотрела документы Совки, кивнула — и начала вносить паспортные данные в компьютер.

— Спасибо, Александр Ильич, — искренне поблагодарил Волегов.

Совка бросил в его сторону хмурый взгляд:

— Дочери моей спасибо скажи, что тебя простила, — пробурчал он. — Сам знаешь, убью за неё.

— О чем спорите? — спросила Анюта, подходя к стойке. Элина, встав рядом с ней, принялась что-то искать в сумочке.

— Мы не спорим, Совёнок. Радуемся. Машину нашли, так что скоро будем на месте.

Она с подозрением глянула на отца, но Александр Ильич стоял с невозмутимым видом. Дождавшись, пока он получит документы и ключи, семья двинулась на стоянку и уселась в большой тёмно-синий «Шевроле Тахо»: Александр Ильич за руль, Сергей рядом с ним, сзади — Элина с Анютой. До посёлка Ляпуново рассчитывали добраться за два с половиной часа. Найти нужный дом по карте, которую юрист Волегова скинул через интернет. А дальше… Сергей не знал, что он будет делать дальше. Ворвётся в этот дом, а там — по обстоятельствам. «Но эту Демидову я… — он невольно сжал кулаки. — Она ответит за кражу моего ребенка. Шкурой своей ответит. Прямо оттуда вызову полицию и сдам её с рук на руки. До конца жизни сядет. Или в психушку определю, если попробует выкрутиться».

…Юрий Залесский свернул на заправку — до Ляпуново оставалось около сотни километров, а лампочка на панели тревожно подмигивала. Стоя у открытого бензобака, над которым выгибался дугой чёрный шланг, он следил за цифрами на мониторе. И заметил краем глаза, как на площадку зарулил тёмно-синий «Шевроле Тахо» и встал в конец очереди. Задняя дверь открылась, и из неё осторожно выбралась молодая брюнетка — тоненькая, с прямой спиной и длинными волосами. Встала, будто не решаясь отойти от машины. Багажник взмыл вверх, зависнув над крышей «шевроле», как широкий птичий хвост. А потом чья-то рука захлопнула его, и к брюнетке подошла женщина постарше, несущая в руках пару деревянных костылей. Молодая повисла на них, и, медленно переставляя ноги, поковыляла к туалету. Вторая женщина сопровождала её.

Залесский наполнил бак и сел в машину. Отъехав от заправки, набрал номер Татьяны.

— Милая, как дела? — улыбнулся он. В груди потеплело от предвкушения скорой встречи.

— Юрочка, всё отлично! — голос Татьяны звучал взволнованно, но это было радостное волнение. — Представляешь, мне сейчас звонили из больницы! Алевтина Витальевна из комы вышла! Правда, она не может сама дышать, всё еще на аппарате. Но врач сказал, что шансы поправиться очень большие. Хотя двигательная активность еще очень слабая, и левосторонний гемипарез из-за кровоизлияния в кортико-сосудистом пути…

— Э-э, подожди… — замотал головой Залесский. — Вообще не понимаю, о чем ты.

— Прости, — засмеялась Таня. — Это я на радостях, совсем забыла, что ты не медик. В общем, левая сторона тела у нее обездвижена, но врачи считают, что это обратимо. Мне сказали, что подержат её в реанимации как минимум неделю. Пока задышит сама, пока то, да сё… А уже потом её в неврологию переведут, и можно будет навестить.

— А девочка как? — спросил Залесский, объезжая выбоину на дороге.

— Всё хорошо у нас. И Юра… Я ведь узнала, что такое Пандора. Но это долгая история. Приедешь — расскажу.

— Значит, нет у тебя шизофрении? — усмехнулся Залесский. — А ведь я так и думал, Танюш. Доктора этого, Новицкого, за такие вещи посадить надо. Кстати, я почему в Самаре задержался. Полиции помогал Василенко выловить. Закрыли его. Долго сидеть будет.

— Сам виноват, — сухо сказала Татьяна. И добавила уже мягче, с просительной ноткой: — Юрочка, а когда ты приедешь?

— А я уже, — улыбнулся Залесский. — Через час у тебя буду.

Она ахнула, воскликнула радостно:

— Очень, очень тебя жду! Мы с Викулькой во дворе, я клумбу у крыльца вскопать решила. Тёть Лида хочет цветочки высадить. Я калитку открою, а ты заходи без стука. Просто я могу не услышать, а мои к соседке на День рождения ушли.

Залесский нажал отбой и положил обе руки на руль. Машину трясло, дорога стала ощутимо хуже. Юрий хотел сбросил скорость, но внезапно почувствовал: ведёт, вниз и куда-то вбок. Услышал глухой шлепок справа, будто большая лягушка прыгнула. И резко ударил по тормозам.

Вышел из машины, обошел её сзади и сбоку, остановился, озадаченно глядя на переднее правое колесо. Оно, просев, словно зарылось в асфальт, резина оплыла на нём толстым валиком — будто устала и прилегла отдохнуть. Почесав переносицу, Залесский направился к багажнику. Установил позади машины оранжевый треугольник аварийного знака, вытащил домкрат, запаску. И увидел, как мимо проезжает тот самый «Шевроле Тахо», а красивая брюнетка, почему-то неспособная обходиться без костылей, бросает ему через окно сочувствующий, понимающий взгляд.