— Я хочу выловить Макса, — наконец, сказала она. — Пусть ответит за всё.

Справедливость. Залесский знал, каково это: желать справедливости всеми фибрами души, пламенеть изнутри, загоняя врага, будто волка к флажкам. А после видеть, как его настигает наказание — и становиться сильнее, и будто на ступеньку выше. Достойный финал охоты на человекозверя, меченного духовной проказой — которая, в отличие от физической болезни, делает его опаснее, хитрее, изворотливее.

— Согласен, — он повернул ключ зажигания. — Показывай дорогу.

Жаль, она не знала, по какому адресу в последнее время жил бывший муж. И они направились в ее офис — хотя Татьяна говорила, что в так некстати выпавшую субботу там вряд ли кого-то можно застать. Но Залесский надеялся найти хоть какую-то зацепку. Что ж, сыскарский нюх не подвел его: в узком окне, заглубленном в нишу цокольного этажа, горел свет.

Бросившись вперед, как взявшая след гончая, Татьяна взлетела на крыльцо и распахнула темно-коричневую дверь — Залесский еле успел догнать, так что в офис они ввалились вместе. Прошли через квадратную комнату, уставленную столами с мертвыми мониторами, к деревянной двери в углу. Та была открыта, за ней чавкал и жужжал принтер. И два человека стояли возле него. Сухощавый востроносый мужчина с редкой рыжеватой паклей на месте волос — явно злящийся, с тревогой перебирающий отпечатанные листы. И грузная женщина лет пятидесяти, со старомодным перманентом, в бесформенном платье и криво повязанной шейной косынке — перепуганная, с бегающим, тоскливым взглядом.

— Что здесь происходит? — от ледяного голоса Татьяны мужчина и женщина застыли, будто замороженные. — Какого черта, Олег?

— На правах нового хозяина, — пожал плечами востроносый. Демидова смерила его взглядом, и Залесский всей шкурой почувствовал: они — старые знакомые, взаимно недолюбливающие друг друга.

— Глина Алексеевна, объясните! — потребовала Татьяна, демонстративно отворачиваясь от мужчины.

— Я сама в шоке, Татьяна Евгеньевна! — плаксиво зачастила женщина. — Максим Вячеславович утром позвонил, приказал приехать. Сказал, что продал аптечную сеть господину Василенко, нужно бухгалтерские документы показать. Вот я и приехала… А вы разве были не в курсе продажи?

— Он меня вынудил подписать документы. Обманным путём. А значит, сделка незаконна, — процедила Татьяна, глядя на Василенко. К главбуху у нее претензий не было — та явно не знала о готовящейся афере. Теперь оставалось понять, в курсе ли был Олег. Уж не с его ли подачи в голове Макса родился план запихать жену в тюрьму?

— Что значит — обманным путём? — самоуверенность Василенко как ветром сдуло. — Макс заверил меня, что ты согласна продать бизнес! Принес документы с твоей подписью.

— Он заставил меня подписать их в камере ИВС, когда я могла загреметь в тюрьму, — возразила Татьяна. — Шикарный план, и если бы меня не вытащили так быстро, всё получилось бы. Теперь меня интересуют две вещи: где деньги, и кто из вас придумал эту аферу?

Малева ахнула, прижав руки к щекам. Таня глянула на нее мельком: нет, главбух точно не в курсе. Но у Василенко был такой же взгляд — недоумевающий, испуганный…

Будто его самого обманули.

— Татьяна, позволь мне, — шагнул вперед Залесский. — Меня зовут Юрий Борисович Залесский, я адвокат Татьяны Евгеньевны. Теперь все вопросы касательно правомерности этой сделки будут решаться с моим участием. Я тоже считаю, что мою клиентку намерено поместили в ситуацию, которая неблагоприятно сказалась на ее способности принимать решения. Намеренно ввели в заблуждение относительно необходимости продажи бизнеса. Поэтому мы будем опротестовывать сделку в суде. В понедельник, в ту же минуту, как откроется суд, я подам соответствующие документы. И составлю письмо в ОБЭП — чую, тамошних борцов с экономическими преступлениями заинтересуют ваши с Демидовым дела.

— Но я заплатил семь миллионов за эту чертову кучу лекарств! — взвился Василенко. — И на документах стояла твоя, Таня, подпись! Получается, вы с муженьком денежки взяли, а теперь в обратку?

— Я не видела этих денег! — парировала Демидова. — И почему семь, когда разговор шел о двадцати?

— Семь! — Василенко метнулся к столу, и, плюхнувшись в кресло, принялся рыться в портфеле. Достал пачку бумаг, сунул ее Татьяне. Залесский склонился над ее плечом, вглядываясь в отпечатанные строки.

— Значит, и сумма сделки занижена. А это еще один повод опротестовать, — констатировал он. И щелкнул по голове игрушечного китайского божка, сидящего возле пресс-папье. — Боюсь, вы рановато переехали за этот стол.

— Он мой до решения суда, — огрызнулся Василенко. — Или до того момента, как мне вернут деньги.

Татьяна подняла взгляд на Залесского. Ее глаза были тёмными, как озёрные полыньи. Но спокойствия в них не было — только ярость и желание бороться.

— Где компьютер твоего мужа? — спросил он. Таня указала на стол, за которым восседал Василенко.

— Отодвиньтесь. Я заберу системный блок, — сказал адвокат. — В нем может быть что-то, что укажет на местонахождение Демидова. В ваших же интересах, чтобы мы быстрее нашли его и вернули вам деньги.

— Нет. Боюсь, что у него есть передо мной еще один должок, — нахмурился Василенко. — Так что в моих интересах найти его первым.

— Не заставляйте меня применять силу, — нависая над ним, вздохнул Залесский.

— Да пошел ты! — рявкнул Василенко. — Я полицию вызову!

Залесский снял трубку городского телефона и протянул ему:

— Давай! Заодно объяснишь полицейским, что ты делаешь здесь без заверенных налоговой документов.

Василенко молчал, глядя в сторону, но с места не двигался. И тогда Залесский протянул руку и аккуратно, двумя пальцами, взял его за шиворот.

— Выметайся, — ласково посоветовал он.

— Руки убрал! — взвизгнул Василенко, отталкивая юриста. Выскочил из-за стола и понёсся по офису, доставая из кармана смартфон. Таня видела через окно, как он звонил кому-то, не сходя с крыльца. А Залесский, опустившись под стол, отсоединял провода от системника. Вытащил его, провел рукавом телогрейки, стирая пыль. И кивнул Тане:

— Поехали!

— Татьяна Евгеньевна, а мне что делать? — голос главбуха дребезжал от волнения.

— Что хотите, — пожала плечами Таня. — Если вы не имеете отношения к этой афере, бояться вам нечего. Как ваш работодатель, я даю вам оплачиваемый отпуск до выяснения всех обстоятельств. Менеджерам передайте то же самое, пусть пока на работу не выходят. Но прошу из города не уезжать, вдруг понадобится ваша помощь — нам же наверняка придется разбираться с бухгалтерией. Ну а как вам выстраивать отношения с господином Василенко, решайте сами.

Малёва кивнула, и, выключив компьютер, сняла с вешалки пальто. Залесский прихватил портфель и куртку Василенко, и они вышли на крыльцо. Татьяна набрала цифры на клавиатуре сигнализации, висевшей возле входа, и принялась закрывать дверь.

— Э-э, что за фокусы? — подскочил к ней Василенко. Но Залесский встал между ними.

— Вы сперва доведите сделку до конца, получите правоустанавливающие документы, а потом занимайте офис, — посоветовал он. И обратился к Малёвой: — Садитесь в машину, мы отвезем вас домой.

— Ключ! — потребовала Татьяна, протягивая ладонь Василенко.

— Да щас! Разогналась! — взбесился он. — Я купил эту фирму, остальное меня не волнует!

— И всё же не советую вам возвращаться в офис, — хмыкнул Залесский, швыряя куртку ему в лицо. — Вдруг что-нибудь пропадет, а вам, как несостоявшемуся владельцу, придется нести ответственность? Может быть, даже уголовную.

Больше не глядя на Василенко, они пошли к машине. Адвокат открыл заднюю дверь перед Малевой, помог женщине сесть. Обойдя машину, пристроил системный блок на заднем сидении. Захлопнув дверь, ободряюще улыбнулся Тане.

— Не волнуйся, мы постараемся вернуть твой бизнес.

— Эта змея просто так не сдастся, — покачала головой Таня. — Он мутный тип, и очень скользкий. Ты с ним поосторожнее, у него и связи есть, и с криминалом он, наверняка, якшается. Как-то через него Макс закупил партию лекарств, а они оказались поддельными, и я не верю в то, что Василенко об этом не знал. С тех пор я отказалась иметь с ним дело. А вот Макс, по-видимому, продолжал.