Вэнь Нин произнес: «Молодой господин, так значит вы почти месяц проводили дни и ночи в пещере Фу Мо, чтобы изготовить этот колокольчик?»

Вэй У Сянь ответил: «Именно. Стоит моему племяннику надеть его, никакая тварь низшего уровня, будь то навка, демон, призрак или монстр, не посмеет приблизиться к нему. Тебе тоже достанется, если прикоснешься к колокольчику, так что лучше не трогай».

Вэнь Нин кивнул. «Я уже почувствовал».

Вэй У Сянь вынул яшмовую подвеску и привязал к колокольчику. Обе вещицы подошли друг другу как нельзя лучше, составляя прекрасное сочетание. Вэй У Сянь остался доволен. Вэнь Нин произнес: «Молодой господин, раз уж вы приглашены на празднование в честь полной луны маленького господина Цзинь Лина, прошу, держите себя в руках. Когда увидите мужа девы Цзян, ни в коем случае не вступайте с ним в спор».

Вэй У Сянь помахал рукой со словами: «Об этом не волнуйся, конечно, я буду соблюдать приличия. За то, что Цзинь Цзы Сюань пригласил меня, я обещаю целый год ничего плохого о нем не говорить».

Вэнь Нин, почесав голову, виновато произнес: «В прошлый раз, когда молодой господин Цзинь прислал людей с пригласительным письмом к подножию горы Луань Цзан, я заподозрил уловку, но в итоге оказалось, что ошибся. Я был несправедлив к нему и не видел этого раньше, но на самом деле молодой господин Цзинь тоже хороший человек».

В полуденный час они ступили на тропу Цюнци.

После реконструкции тропа Цюнци стала называться иначе, но Вэй У Сянь не знал, как именно. По всей видимости, другие люди тоже не могли запомнить новое название, и потому в большинстве случаев все называли это место тропой Цюнци. В самом начале никто из них не заметил ничего необычного, но когда они дошли до середины ущелья, окружающая обстановка стала казаться Вэй У Сяню все более и более подозрительной.

Слишком мало прохожих вокруг.

Вэй У Сянь спросил: «Ничего не чувствуешь?»

Вэнь Нин закатил глаза, через пару мгновений его зрачки вернулись на место, и он ответил: «Нет. Очень тихо».

Вэй У Сянь произнес: «Именно, даже слишком тихо».

Он не слышал даже обычных голосов нечеловеческих существ, которые ранее мог услышать, где бы ни очутился.

Вэй У Сянь настороженно прошептал: «Уходим!»

Но стоило ему развернуться, Вэнь Нин внезапно вскинул руку и что-то схватил.

То оказалась направленная прямо в сердце Вэй У Сяню оперенная стрела!

Вэй У Сянь резко вскинул голову и увидел, как по обеим сторонам ущелья, прямо на скалах, из-за каждого камня и трещины показались люди, около трех сотен. Большинство из них носили одежды Сияния средь снегов, но мелькали и другие клановые цвета. Каждый имел при себе длинный лук и драгоценный меч на поясе. Лица вооруженных до зубов людей не скрывали крайнюю настороженность. Используя горный ландшафт и других людей в качестве щита, они направили все мечи и стрелы на Вэй У Сяня. Самую первую стрелу выпустил человек, следовавший впереди всех. Присмотревшись, Вэй У Сянь увидел крепкого и рослого мужчину с красивым смуглым лицом, которое показалось ему знакомым.

Вэй У Сянь спросил: «Ты кто такой?»

Человек, выстреливший в него, видимо, собирался произнести речь, но этот вопрос заставил его забыть подготовленные слова. Он в гневе заорал: «И ты еще смеешь спрашивать, кто я такой? Я — Цзинь Цзы Сюнь!»

Вэй У Сянь сразу вспомнил — то был двоюродный брат Цзинь Цзы Сюаня, пару раз им доводилось встречаться ранее.

Сердце Вэй У Сяня так и ухнуло вниз. Только что все его мысли заполняла радость от предстоящего участия в торжестве в честь сына Цзян Янь Ли, но теперь вся радость испарилась словно дым. Вместо нее сердце застила мрачная тень. И все же ему до последнего не хотелось думать, даже догадываться не хотелось, для чего эти люди устроили здесь засаду.

Цзинь Цзы Сюнь повысил голос: «Вэй У Сянь, я предупреждаю тебя, сейчас же сними свое злобное проклятие! Лишь в этом случае я сделаю вид, что ничего не произошло, и не стану искать возмездия».

Вэй У Сянь удивленно застыл, услышав подобное. Он понимал, что любые слова покажутся притворством, но должен был узнать подробности. С языка сорвалось: «Какое проклятие?»

Как и следовало ожидать, Цзинь Цзы Сюнь решил, что Вэй У Сянь лишь прикидывается незнающим, и вспылил: «Не прикидывайся дураком!»

Он рванул ворот одежды и взревел: «Хорошо, в таком случае посмотри сам, что это за проклятие!»

Грудь Цзинь Цзы Сюня оказалась сплошь усеяна множеством больших и маленьких отверстий!

Маленькие отверстия, размером не больше кунжутного зернышка, и большие, не больше соевого боба, равномерно покрывали тело мужчины, представляя собой картину, от которой бросало в дрожь омерзения.

Вэй У Сянь, едва взглянув, произнес: «Сотня Дыр и Тысяча Язв?»

Цзинь Цзы Сюнь воскликнул: «Так и есть! Это проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв!»

Сотня Дыр и Тысяча Язв — проклятие чрезвычайно коварное и жестокое.

Однажды Вэй У Сянь, переписывая книги в библиотеке Ордена Гу Су Лань, от нечего делать листал старинные фолианты и наткнулся на один, где как раз говорилось об этом проклятии, да еще прикладывалась иллюстрация. В книге изображался человек с абсолютно спокойным лицом, словно его совершенно ничего не беспокоило, только все тело покрывало множество черных отверстий размером с монету.

Вначале жертва проклятия не ощущала ничего необычного, в большинстве своем люди считали, что всего лишь поры на их теле сделались чуть шире, только и всего. Спустя некоторое время маленькие отверстия достигали размера кунжутного зернышка, и чем дальше, тем отверстия становились больше, увеличиваясь числом. Ровно до того момента, пока не заполняли тело жертвы целиком, превращая в чрезвычайно жуткую картину, напоминающую живое решето. Тогда проклятие начинало углубляться внутрь, в лучшем случае принося жертве нестерпимую боль, в худшем — сжирая гнилью внутренние органы!

Вэй У Сянь в какой-то момент даже посочувствовал Цзинь Цзы Сюню, ставшему жертвой столь тошнотворного проклятия, которое ко всему прочему весьма трудно снять. Однако, несмотря на сочувствие, про себя он назвал Цзинь Цзы Сюня безмозглым дурнем, а вслух произнес: «На тебя наслали проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв, но причем здесь я? Как это меня касается?»

Цзинь Цзы Сюнь и сам не мог вынести отвратительного вида своей груди, поэтому запахнул одежду и ответил: «Кто еще мог столь жестоко и коварно поступить со мной, кроме такого подлеца как ты? Тебе не в новинку использовать столь темные методы!»

Вэй У Сянь подумал, что кандидатов наберется достаточно. Не уж то Цзинь Цзы Сюнь считает себя всеобщим любимцем?

Однако он не стал озвучивать эти мысли, чтобы не злить Цзинь Цзы Сюня и не усугублять ситуацию. Вместо этого произнес: «Цзинь Цзы Сюнь, я не играю в подобные закулисные игры. Если мне нужно кого-то убить, я сделаю так, что все узнают — этот человек принял смерть от моих рук. Кроме того, если бы я собирался убить тебя, ты бы выглядел в тысячу раз хуже, чем сейчас».

Цзинь Цзы Сюнь завопил: «Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны? Сделал дело, а признать вину — кишка тонка?»

Вэй У Сянь ответил: «Это не моих рук дело, с какой стати я должен признавать вину?»

Глаза Цзинь Цзы Сюня угрожающе сверкнули. «Не милостью, так силой. Раз уж ты не желаешь одуматься, пока не слишком поздно, я не стану церемониться!»

Шаги Вэй У Сяня застыли. «Оу?»

Смысл фразы «не стану церемониться» был предельно ясен.

Существовало всего два способна снятия Сотни Дыр и Тысячи Язв. Один из них — обернуть проклятие против наложившего его заклинателя, тогда на жертве оно само собой исчезнет. Кроме этого, есть еще один, наиболее радикальный способ.

Убить наложившего проклятие!

Вэй У Сянь пренебрежительно бросил: «Не станешь церемониться? Ты? С горсткой людей в несколько сотен?»

Цзинь Цзы Сюнь сделал знак рукой, и все адепты наложили стрелы на тетиву, целясь прямо в Вэй У Сяня и Вэнь Нина в низине горного ущелья. Вэй У Сянь также не бездействовал — он поднес к губам Чэнь Цин. Пронзительная трель флейты разорвала тишину над ущельем.