Цзян Чэн отшатнулся: «И что означает это твое “не сейчас”? Хватит с меня — убирайся!»

Вэй У Сянь крикнул: «Дядя Цзян и мадам Юй велели мне позаботиться о тебе и следить, чтобы с тобой ничего не случилось!»

«Умолкни! — Цзян Чэн сильно толкнул его и заорал: — Почему?!»

Вэй У Сянь улетел в кусты, а Цзян Чэн навалился сверху, схватил его за воротник и встряхнул: «Почему?! Почему?! Просто почему?! Ты счастлив?! Доволен?!»

Глаза его налились кровью, а руки сомкнулись на шее Вэй У Сяня. «Почему ты спас Лань Ван Цзи?»

От горя и ярости рассудок Цзян Чэна помутился. Он не контролировал свою силу. Вэй У Сянь потянул его за запястье: «Цзян Чэн…»

Все так же прижимая Вэй У Сяня к земле, Цзян Чэн взревел: «Почему ты спас Лань Ван Цзи?! Почему тебе приспичило заговорить?! Сколько еще нужно повторять, чтобы ты не вляпывался в неприятности! Не нагнетал! Тебе правда так сильно хочется поиграть в героя?! А ты хоть видел, что происходит, когда ты корчишь из себя спасителя? А?! Счастлив теперь?! Лань Ван Цзи, Цзинь Цзы Сюань и все те люди — пусть просто сдохнут! Пусть умрут! Что за дело нам до их смерти? А нашему Ордену что за дело?! Почему это произошло?! Почему?! Умри, умри, умри! Все умрите!»

Вэй У Сянь побагровел и крикнул: «Цзян Чэн!»

Хватка на его шее вдруг ослабла. Цзян Чэн гневно смотрел на Вэй У Сяня. Слезы струились по его щекам, а из горла вырвался надрывный крик, перешедший в болезненное рыдание.

Сквозь слезы он пробормотал: «Я хочу, чтобы мои родители… мои родители…»

Он просил Вэй У Сяня за своих отца и мать, но никакие слова и просьбы не могли вернуть их. Вэй У Сянь тоже не смог сдержать слез. Так они и сидели в траве, плача и глядя друг на друга.

В глубине души Цзян Чэн прекрасно понимал, что произошло тогда, в пещере Черепахи-Губительницы внутри горы Му Си. Даже если бы Вэй У Сянь не стал спасать Лань Ван Цзи, клан Вэнь рано или поздно все равно нашел бы причину напасть. Цзян Чэну всегда казалось, что не случись этой истории с Вэй У Сянем, возможно, все разрешилось бы не так быстро. Возможно, появился бы способ как-то изменить происходящее. Именно эта мучительная мысль наполняла его сердце ненавистью и гневом. И не находя выхода, эти чувства снедали его изнутри.

Когда начал заниматься день, Цзян Чэн почти оцепенел. За ночь ему как-то удалось пару раз поспать. Слишком устав и обессилев от слез, Цзян Чэн уже не мог больше бодрствовать. Он продолжал надеяться, что происходящее — всего лишь кошмарный сон. Ему хотелось проснуться отдохнувшим, открыть глаза и увидеть свою комнату в Пристани Лотоса. Его отец будет начищать меч в главном зале. Мать снова начнет злиться и жаловаться, отчитывая Вэй У Сяня за его смешные подмигивания. Сестра на кухне будет ломать голову над тем, что сегодня приготовить. Его шиди откажутся как следует заниматься на уроках и примутся валять дурака. Что он не проснется в зарослях бурьяна с раскалывающейся от проведенной под холодным ночным ветром головой. Не обнаружит, что все еще лежит, скорчившись за голым пригорком.

Первым пошевелился Вэй У Сянь. Он смог подняться, упершись ладонями о колени. А потом хрипло проговорил: «Пойдем».

Цзян Чэн не двигался. Вэй У Сянь потряс его и повторил: «Пойдем».

Цзян Чэн спросил: «Куда?»

У него тоже пересохло в горле. Вэй У Сянь ответил: «В орден Мэй Шань Юй. Найдем шицзе».

Цзян Чэн отмахнулся от протянутой руки. Наконец, он самостоятельно сел и медленно поднялся на ноги.

Они пешком двинулись в сторону Мэй Шань, из последних сил преодолевая этот путь. Шагали они тяжело, словно были обременены огромным грузом.

Цзян Чэн не поднимал головы. Баюкая правую руку, он прижимал Цзы Дянь к груди прямо над сердцем, снова и снова касаясь того единственного, что осталось от семьи. Он часто оглядывался назад, в сторону, где осталась Пристань Лотоса, смотрел туда, где раньше был его дом, и где теперь поселились демоны. Оглядывался снова и снова, словно его никогда не покинет эта последняя искра надежды. Однако слезы ему больше сдерживать не удавалось.

Вэй У Сянь и Цзян Чэн убегали в спешке, не захватив еды. Да и за день до этого потратили немало энергии. Пройдя пешком полдня, оба начали чувствовать головокружение. Через пустынные поля они вышли к маленькой деревне. Вэй У Сянь посмотрел на Цзян Чэна и, увидев, что тот устал и явно не желал двигаться, предложил: «Посиди. Я найду что-нибудь поесть».

Цзян Чэн никак не отреагировал. За всю дорогу он произнес лишь пару слов. Вэй У Сянь еще не раз повторил, чтобы Цзян Чэн не двигался, и наконец ушел. В одеждах его всегда были припрятаны деньги, и теперь это сослужило хорошую службу: они хотя бы могли что-то купить. Пройдясь по поселку, Вэй У Сянь набрал съестных припасов, в основном высушенных, чтобы можно было поесть в дороге. Не прошло и получаса, как он спешно вернулся к тому месту, где оставил Цзян Чэна.

Которого там не оказалось.

У державшего в руках маньтоу, лепешки и фрукты Вэй У Сяня екнуло сердце, однако он заставил себя успокоиться. Обыскав ближайшие улицы, он так и не нашел Цзян Чэна и все же запаниковал. Схватив за рукав сапожника, он спросил: «Дядюшка, здесь сидел молодой господин примерно моего возраста. Вы не видели, куда он пошел?»

Сапожник облизал кончик нити. «Тот, что был с вами?»

Вэй У Сянь воскликнул: «Да!»

Сапожник сказал: «Я как раз занимался делом, так что особо не смотрел. Он все сидел и рассматривал людей на улице. А когда я снова поднял голову, он исчез. Возможно, ушел».

Вэй У Сянь пробормотал: «Он ушел… Ушел…»

Он, наверняка, отправился в Пристань Лотоса, чтобы выкрасть тела! Словно безумный, Вэй У Сянь тут же сорвался в том направлении, откуда они пришли.

В руках у него была только что купленная еда, которая мешала ему. Вскоре Вэй У Сянь бросил припасы на дороге. Однако спустя какое-то время он начал слабеть и почувствовал головокружение в придачу к панике. Ноги подкосились, и Вэй У Сянь упал на землю. Упав, он уткнулся лицом в грязь и ощутил во рту земляной привкус.

Всепоглощающая смесь ненависти и беспомощности затопила Вэй У Сяня. Он со всей силы ударил кулаком по земле и закричал, а потом, наконец, поднялся. Развернулся и побежал в другую сторону. Он поднял оброненную маньтоу, обтер ее одеждой и проглотил в пару укусов. Вэй У Сянь жевал так, словно раздирал зубами плоть. Сглотнув, он почувствовал, как еда болезненным комом встала в горле. Отыскав еще немного маньтоу, он сунул их под одежду. Еще одну Вэй У Сянь держал в руках и ел на бегу, надеясь, что сможет нагнать и остановить Цзян Чэна.

Он добрался до Пристани Лотоса к ночи, когда на небе сияли луна и звёзды, но так и не увидел Цзян Чена.

Вэй У Сянь издалека смотрел на ярко освещенную Пристань Лотоса. Пытался отдышаться, упершись ладонями в колени. Как бывает после продолжительного бега, из груди к горлу словно подступила кровь. Ее ржавый привкус ощущался во рту, а перед глазами резко потемнело.

Вэй У Сянь подумал: «Почему я не догнал Цзян Чэна? Даже после еды быстрее я бы бежать не смог. Он устал сильнее меня и прошел куда более тяжелые испытания. Как бы он смог бежать быстрее меня? Он действительно вернулся в Пристань Лотоса? Но если нет, то куда он пошел? Отправился в Мэй Шань один, без меня?»

После короткого отдыха он решил для верности все равно сначала проверить Пристань Лотоса. Вэй У Сянь двигался вдоль стен, и в душе его не умолкал голос, умоляющий почти с отчаянием: «Пожалуйста, пусть на этот раз никто не будет разговаривать о трупе Цзян Чэна на тренировочном поле. Иначе… Иначе я…»

Иначе что? Иначе что он смог бы сделать?

Ничего. Он был бессилен. Пристань Лотоса разрушили, Цзян Фэн Мянь и мадам Юй погибли, а Цзян Чэн исчез. Вэй У Сянь остался один, и даже меча у него не было. Он ничего не знал, не мог ничего сделать!

Впервые Вэй У Сянь осознал, насколько бессилен. Перед лицом чего-то настолько чудовищного, как орден Ци Шань Вэнь, он был сродни богомолу, пытающемуся остановить повозку.