По лицу Лань Си Чэня пробежала тень стыда.

Цзинь Гуан Яо поник головой, прижимая к себе мертвое тело Цинь Су. Немного погодя он добавил: «Ладно. Забудем об этом. Но, брат, откуда Хань Гуан Цзюнь узнал, что сокровищница находится в моих внутренних покоях? И почему он решил, что голова брата спрятана именно в этой комнате?  Ведь Башня Кои весьма хорошо охраняется. К тому же, если бы это было и впрямь моих рук дело, разве позволил бы я вот так просто обнаружить его голову?»

Лань Си Чэнь не сумел предложить ему подходящего объяснения. И не он один попал в затруднительное положение, Вэй У Сянь также не знал, что ответить Цзинь Гуан Яо. Кто бы мог подумать, что за столь короткий период времени Цзинь Гуан Яо не только перенесет голову в другое место, но и каким-то образом подтолкнет Цинь Су совершить самоубийство у всех на глазах?!

Пока в голове Вэй У Сяня метались подобные мысли, Цзинь Гуан Яо вдруг со вздохом обратился к нему: «Сюань Юй, это ты надоумил моего брата и всех остальных? Какой прок прибегать к обману, который так легко изобличить?»

Глава какого-то ордена спросил: «Лянь Фан Цзунь, о ком вы ведете речь?»

Кто-то холодно заметил: «О ком? Разумеется, о том, кто стоит подле Хань Гуан Цзюня».

Все разом повернулись к говорящему. Им вновь оказался Су Шэ. Он продолжил: «Те, кто не входит в состав Ордена Лань Лин Цзинь, вероятно, не слышали об этом человеке. Его зовут Мо Сюань Юй, и когда-то он тоже являлся адептом Ордена Лань Лин Цзинь. Однако, из-за недостойного поведения, а точнее, из-за преследования Лань Фан Цзуня, его с позором изгнали из Башни Кои. Теперь же, если верить людской молве, Мо Сюань Юй заслужил доверие Хань Гуан Цзюня и даже повсюду сопровождает его в странствиях. Почему вдруг Хань Гуан Цзюнь, известный своей добродетелью и благовоспитанностью, оставил при себе подобного человека? Вот что действительно трудно понять».  

Услышав его речи, Цзинь Лин тут же помрачнел. Толпа продолжала гудеть разговорами. Цзинь Гуан Яо опустил тело Цинь Су на пол, медленно поднялся, и сжав рукоять Хэнь Шена, приблизился к Вэй У Сяню: «Я не буду вспоминать обиды прошлого, но сейчас прошу тебя честно признаться. Неожиданное самоубийство А-Су… Это часть твоего хитроумного плана?»

Цзинь Гуан Яо и в самом деле лгал с крайним бесстыдством и с крайним упоением! Все присутствующие немедленно заключили, что Мо Сюань Юй, очевидно, лелея в душе старую ненависть к Лянь Фан Цзуню, оклеветал его и каким-то образом поспособствовал самоубийству мадам Цзинь. Даже сам Вэй У Сянь был не в силах придумать слов оправдания. Да и что он мог сказать? Что он видел голову Не Мин Цзюе? Что он украдкой проник в потайную комнату? Упомянуть о человеке, с которым перед смертью встречалась Цинь Су? Или о странном письме, которое проще простого объявить простым оговором и выдумкой? Подобные оправдания лишь набросят на него еще большую тень! Вэй У Сянь лихорадочно соображал, как поступить, а Хэнь Шен, тем временем, уже обнажился. Лань Ван Цзи тут же закрыл его своим телом, а Би Чэнь парировал удар.

Прочие заклинатели также принялись обнажать мечи. В его сторону полетели еще два клинка. Вэй У Сянь же по-прежнему оставался безоружным и потому неспособным защищаться. Но тут, по счастливой случайности, на глаза ему попался Суй Бянь, лежащий на деревянном шкафу. Вэй У Сянь тотчас же схватил его и вынул из ножен!

Лицо Цзинь Гуан Яо окаменело, и он громко выкрикнул: «Это Старейшина И Лин!»

В мгновение ока острия мечей всех адептов Ордена Лань Лин Цзинь направились на него. В том числе, меч Цзинь Лина!

Вэй У Сянь, раскрытый столь неожиданным образом, не отрываясь смотрел на беспорядочную сумятицу чувств на лице Цзинь Лина. Он по-прежнему сжимал в руке Суй Бянь, пребывая в абсолютном замешательстве. Цзинь Гуан Яо заговорил: «Ваше возращение в этот мир и появление на моем пиршестве большая честь для всех нас, Старейшина И Лин. Покорнейше прошу простить отсутствие надлежащего приема».

Вэй У Сянь все еще оставался в неведении, не имея ни малейшего представления, чем он себя выдал. Не Хуай Сан путанно пробормотал: «Брат? Как ты его назвал? Разве это не Мо Сюань Юй?»

Цзинь Гуан Яо нацелился Хэнь Шенем на Вэй У Сяня: «Хуай Сан, А-Лин, подойдите ко мне. Всем быть предельно осторожными. Он извлек этот меч из ножен, а, значит, наверняка является Старейшиной И Лин, Вэй У Сянем!»

Из-за того, что люди чувствовали себя неловко, произнося имя меча Вэй У Сяня, в разговоре все обычно называли его «этот меч», «тот меч», «его меч» и так далее. Слова «Старейшина И Лин» пробудили в присутствующих даже больший страх, чем вести о расчленении Чи Фэн Цзуня, и даже те, кто поначалу не намеревался сражаться с Вэй У Сянем, невольно обнажили мечи, взяв в кольцо ту часть потайной комнаты, где он стоял. Вэй У Сянь окинул взором плотный забор из вихрей мечей, сохраняя спокойствие и невозмутимость.

Хуай Сан сказал: «Неужели тот, кто обнажил этот меч, обязательно должен быть Старейшиной И Лин? Братья, Хань Гуан Цзюнь, кажется, здесь произошло какое-то недоразумение, да?»

Цзинь Гуан Яо ответил: «Никаких недоразумений. Это точно Вэй У Сянь».

Цзинь Лин внезапно выкрикнул: «Стойте! Дядя, стой! М-мой старший дядя ударил его Цзы Дянем на горе Дафань! И его душа не вылетела прочь, а, значит, это тело никто не захватывал! Получается, он не Вэй У Сянь, правда?!»

Цзян Чэн стоял мрачнее тучи. Он хранил молчание, сжимая рукоять своего меча, и словно раздумывал, как поступить дальше. Цзинь Гуан Яо спросил: «Гора Дафань? Верно. А-Лин, ты напомнил мне о том, что случилось на горе Дафань. Это ведь он призвал Вэнь Нина?»

Поняв, что его слова не только ничего не доказали, но и были изящно опровергнуты, Цзинь Лин посерел. Цзинь Гуан Яо продолжил: «Позвольте просветить вас, мои достопочтенные гости. Когда Мо Сюань Юй находился в Башне Кои, он увидел у меня копию рукописи Старейшины И Лин. В ней описывался ритуал темного искусства, так называемое «добровольное пожертвование». Заплатив своим телом и душой, заклинатель может призвать могущественного духа, который совершит возмездие вместо него. Глава Ордена Цзян не смог бы ничего проверить, нанеси он хоть сотню ударов Цзы Дянем. Владелец этого тела сам его пожертвовал. Это не считается насильственным захватом!»

Его объяснение звучало разумно и вполне справедливо. Когда Мо Сюань Юя вышвырнули из Башни Кои, в сердце его зародилась ненависть. Одержимый жаждой расплаты, он припомнил ритуал, чье описание видел когда-то в рукописи, и попросил злого духа снизойти на землю, тем самым призвав Старейшину И Лин. Все свои последующие поступки Вэй У Сянь совершал, ведомый местью за Мо Сюань Юя. Наверняка и расчленение тела Чи Фэн Цзуня тоже его рук дело. Проще говоря, пока истинная подоплека всей истории не установлена, наиболее вероятным представляется то, что все происходящее – часть коварного плана Старейшины И Лин!

Тем не менее, некоторые заклинатели до сих пор сомневались: «Но поскольку доказать добровольное жертвоприношение тела в процессе ритуала никак нельзя, то, исходя из ваших слов, Лянь Фан Цзунь, мы не можем ничего утверждать с полной уверенностью».

Цзинь Гуан Яо ответил: «Верно, доказать жертвоприношение тела нельзя. Но зато можно доказать, что этот человек – не кто иной, как Старейшина И Лин. Когда против него обратились его собственные призрачные солдаты и раскрошили в пыль его плоть на вершине горы Луань Цзан, Орден Лань Лин Цзинь забрал это оружие в качестве военного трофея. Однако вскоре меч запечатался сам по себе».

Вэй У Сянь удивленно подумал: «Запечатался сам по себе?»

Дурное предчувствие нарастало в его груди. Цзинь Гуан Яо продолжил: «Думаю, мне не стоит подробно объяснять, как оружие заклинателя может запечататься. У этого меча есть душа, и он не позволяет никому, помимо Вэй У Сяня, использовать себя, поэтому отказывается выходить из ножен. Лишь Старейшине И Лин по силам обнажить его. Но только что, на наших глазах, «Мо Сюань Юй» вынул из ножен меч, который был запечатан на протяжении тринадцати лет!»