Не Хуай Сан рухнул на колени.

Он и впрямь в ужасе опустился на колени, и лишь поднявшись на ноги, робко пролепетал: «Б… Б… Брат».

Не Мин Цзюе спросил: «Где твоя сабля?»

Не Хуай Сан нерешительно промямлил: «В… В моей комнате. Нет, на площадке для тренировок. Нет, я… надо подумать…»

Вэй У Сянь почувствовал, что Не Мин Цзюе едва ли не возжелал разрубить его на части прямо здесь и прямо сейчас: «Ты повсюду таскаешь с собой дюжину вееров, но и при этом даже не знаешь, где твоя сабля?!»

Не Хуай Сан торопливо выпалил: «Я сейчас же побегу и найду ее!»

Не Мин Цзюе ответил: «Нет нужды! Что толку, если ты ее найдешь, – все равно ничему не научишься. Иди и сожги все это!»

Не Хуай Сан побледнел от страха. Он поспешил сгрести веера в руки и взмолился: «Брат, не надо, пожалуйста! Это мои подарки!»

Не Мин Цзюе стукнул ладонью по столу, проделав в нем длинную трещину: «Кто прислал их тебе? Скажи этому человеку немедленно показаться мне на глаза!»

Раздался чей-то голос: «Я».

Цзинь Гуан Яо зашел с улицы. Не Хуай Сан мгновенно просиял, словно узрел своего спасителя: «Брат, а вот и ты!»

В действительности же Цзинь Гуан Яо было не под силу успокоить Не Мин Цзюе. Однако, как только он появился, гнев того незамедлительно перекинулся на него одного, не оставив возможности побранить кого-либо еще, поэтому утверждение, что Цзинь Гуан Яо и впрямь спас Не Хуай Сана, вполне имело смысл. Не Хуай Сан восторженно ликовал и без устали приветствовал Цзинь Гуан Яо, попутно собирая веера. Не Мин Цзюе же, наблюдая за действиями своего младшего брата, пришел в такую ярость, что едва ли не расхохотался. Он повернулся к Цзинь Гуан Яо: «Не дари ему всякую бесполезную ерунду!»

Не Хуай Сан в спешке уронил пару вееров на пол, но Цзинь Гуан Яо подобрал их и вложил ему в руки: «Увлечения Хуай Сана довольно изысканны. Он с упоением занимается каллиграфией и живописью, а вовсе не слоняется без дела. Почему ты называешь его страсть «бесполезной ерундой»?»

Не Хуай Сан закивал головой, подобно болванчику: «Да-да, брат прав!»

Не Мин Цзюе возразил: «Но для главы Ордена эти занятия совершенно бесполезны».

Не Хуай Сан сказал: «Я не хочу быть главой Ордена. <i>Брат,</i>  ты – наш глава, а я не собираюсь им становиться!»

Однако заметив сверкнувший взгляд своего старшего брата, он тут же затих. Не Мин Цзюе обратился к Цзинь Гуан Яо: «Зачем ты пришел?»

Цзинь Гуан Яо произнес: «Наш второй брат упомянул, что оставил тебе гуцинь».

Лань Си Чэнь преподнес Не Мин Цзюе гуцинь, когда играл для него «Песнь Очищения» в Нечистой Юдоли, помогая взять себя в руки и стать более сдержанным. Цзинь Гуан Яо продолжил: «Брат, сейчас Орден Гу Су Лань находится на решающей стадии восстановления Облачных Глубин. Ты не разрешаешь нашему второму брату навещать тебя, поэтому он научил меня «Песни Очищения». И я надеюсь, что даже несмотря на то, что я не столь искусен, как он, все же смогу несколько умиротворить тебя». 

Не Мин Цзюе отрезал: «Занимайся лучше своими делами».

Но Не Хуай Сан, напротив, выглядел довольно заинтересованным: «Брат, что это за песнь? А можно мне послушать? И кстати, то ограниченное издание, что ты подарил мне в прошлый раз…»

Не Мин Цзюе выкрикнул: «Возвращайся в свою комнату!»

Не Хуай Сана тут же как ветром сдуло, впрочем, умчался он не в свои покои, а в гостиную, где Цзинь Гуан Яо оставил для него подарки. Не Мин Цзюе же немного отвлекли, и ярость его постепенно сошла на нет. Он посмотрел на Цзинь Гуан Яо, чье лицо выглядело весьма изнуренным, а одежды с «Сиянием средь снегов на груди» - пыльными: вероятно, он проделал весь путь от самой Башни Кои. Не Мин Цзюе помолчал, а затем вдруг сказал: «Садись».

Цзинь Гуан Яо слегка кивнул и послушно присел: «Брат, если ты беспокоишься о Хуай Сане, то ласковые увещевания принесут не меньше толку. Почему ты ведешь себя подобным образом?»

Не Мин Цзюе ответил: «Он останется таким же, даже если к шее его приставить лезвие сабли. Похоже, он так и будет вечным болваном и размазней».

Цзинь Гуан Яо возразил: «Хуай Сан вовсе не болван и не размазня. Просто его душа жаждет совсем иного».

Не Мин Цзюе спросил: «А ты, конечно же, ясно распознал, чего жаждет его душа?»

Цзинь Гуан Яо улыбнулся: «Все верно. Разве не в этом я особенно силен? Единственный, кого я не могу распознать – это ты, брат».

Цзинь Гуан Яо разбирался в людских чаяниях, поэтому к каждому находил свой подход; он всегда угождал их желаниям и добивался максимальных успехов при минимальной затрате сил. Его даром и впрямь можно было назвать способность делать выводы, исходя из увлечений человека, а Не Мин Цзюе и впрямь был единственным, кого Цзинь Гуан Яо так и не смог «прощупать» и извлечь полезную для себя информацию. Вэй У Сянь уже наблюдал его попытки, когда Мэн Яо работал под руководством Не Мин Цзюе: вино, женщины, богатство – все одинаково неинтересно; живопись, каллиграфия, предметы старины – куча грязи и чернил; отборные листья зеленого чая или помои с придорожных лавок – никакой разницы. Мэн Яо испробовал все, что пришло ему на ум, но так и не смог обнаружить никаких пристрастий Не Мин Цзюе, кроме ежедневных тренировок с саблей и истребления псов из клана Вэнь: он действительно напоминал неприступную крепость, которую ничем нельзя пробить. Однако услышав в голосе Цзинь Гуан Яо насмешку над самим собой, Не Мин Цзюе неожиданно перестал чувствовать к нему прежнюю неприязнь: «Не поощряй подобное поведение Не Хуай Сана».

Цзинь Гуан Яо мягко улыбнулся, а затем спросил: «Брат, а где гуцинь нашего второго брата?»

Не Мин Цзюе указал ему направление.

С тех пор Цзинь Гуан Яо каждые несколько дней спешил в Цин Хэ из Лань Линя и исполнял «Песнь Очищения», помогая Не Мин Цзюе побороть его ярость. Он старался изо всех сил и никогда и ни на что не роптал. Меж тем, «Песнь Очищения» и в самом деле оказывала положительное воздействие на Не Мин Цзюе: Вэй У Сянь явно ощущал, как свирепость и жестокость в его сердце подавлялись мелодией гуциня. Кроме того, во время ее исполнения, мужчины мирно беседовали, и их общение даже несколько напоминало те дни, когда они еще не начали скандалить у всех на глазах. Вэй У Сянь подумал, что, возможно, неотложное восстановление Облачных Глубин, во время которого их никак нельзя было покинуть, являлось обычным предлогом. Вероятно, Лань Си Чэнь просто-напросто давал Не Мин Цзюе и Цзинь Гуан Яо возможность снизить накал кипящих между ними страстей.

Однако мысли его прервала новая волна необузданного бешенства Не Мин Цзюе.

Глава Ордена Не широкими шагами обогнул двух адептов, которые не осмелились остановить его, и направился прямиком в Цветущий Сад. Лань Си Чэнь и Цзинь Гуан Яо сидели в рабочем кабинете и что-то с серьезным видом обсуждали. На столе перед ними лежали чертежи, помеченные тушью разных цветов. При виде вломившегося в комнату Не Мин Цзюе Лань Си Чэнь слегка растерялся: «Брат?»

Не Мин Цзюе выпалил: «Ты, сиди здесь».

А затем повернулся к Цзинь Гуан Яо и холодно приказал: «А ты, пойдем на улицу».

Цзинь Гуан Яо  мельком взглянул на него, а затем вновь повернулся к Лань Си Чэню с улыбкой: «Брат, не мог бы просмотреть вот этот момент для меня? Мне нужно переговорить с нашим старшим братом по личному вопросу. А когда я вернусь, то буду очень признателен, если ты разъяснишь мне кое-какие непонятные места».

Лицо Лань Си Чэня омрачилось тревогой, но Цзинь Гуан Яо глазами остановил его, и вышел из Цветущего Сада вслед за Не Мин Цзюе. Когда мужчины подошли к краю Башни Кои, Не Мин Цзюе занес ладонь для удара.

Адепты, стоявшие по сторонам, крайне смутились. Цзинь Гуан Яо проворно избежал атаки и дал им знак оставаться на своих местах. Затем он обратился к Не Мин Цзюе: «Брат, почему ты вновь гневаешься? Давай спокойно поговорим».

Не Мин Цзюе спросил: «Где Сюэ Ян?»

Цзинь Гуан Яо ответил: «Заключен в темницу, на всю оставшуюся жизнь…»

Не Мин Цзюе вскипел: «А что ты мне обещал?»