— Но кто-нибудь что-нибудь знает об этом моряке? Такое впечатление, что никто его не видел.

Альбан нахмурился.

— Не знаю, господин. Это ведь когда было. Случилось — и случилось. Поговорили, потом забыли. Все, кроме Децима, разумеется. И ещё люди в этом заведении... — Тут он поднял на него глаза. — Возможно, именно поэтому София решила, что стоит попытаться. Думала, что раз Эйселине удалось, то и она сможет.

Тут вдруг Рус подумал, что заставил Альбана искать письмо совсем не там, где надо. Что, если София как-то пыталась связаться со сбежавшей подругой?

— Аты, случайно, не знаешь, — осторожно начал он, — она умела читать и писать, эта Эйселина?

Альбан покачал головой.

— Не думаю, господин. И ещё я слышал, что София была девушкой несколько необычной.

— И видимо, не пользовалась таким успехом, как Эйселина.

— Нет, господин. Вообще люди много чего говорили об этой Софии.

У Руса начало складываться впечатление, что сотрудники госпиталя размышляли над этими печальными происшествиями куда больше, нежели официально назначенные дознаватели.

— Расскажи.

— Есть такое мнение, господин, что её убили свои же люди из племени. За тот позор, который она навлекла на семью, работая у Мерулы. Лично мне эта версия кажется вероятной, потому что девушке, умеющей читать и писать, делать в заведении Мерулы просто нечего.

— Ну, не знаю. Лично я слышал, что она шлялась с солдатами не один год. Может, и так. Что ещё?

— Был слушок, будто бы с ней путался один из женатых офицеров. Ну и естественно, не хотел, чтобы об этом узнала жена.

— Имени, конечно, ты не знаешь?

— Нет, господин. Но кое-кто поговаривает, что из-за него она попала к Меруле. А потом как-то поспорила с клиентом, не желавшим платить, ну и он вышел из себя.

— Гм, — буркнул Рус. — Что ж, вроде бы все возможности мы с тобой рассмотрели.

— Да не горюйте вы, господин. Если одна из этих версий правильна, тогда исчезновение вашей служанки никак с этим не связано.

— Пожалуй, — согласился с ним Гай и почесал за ухом. — Не связано. — Это, конечно, утешало. Но с другой стороны, не очень, потому что теперь он уж совсем не знал, где искать Тиллу.

— Разве только это какой-то маньяк, господин...

— Да. Спасибо тебе, Альбан.

— Вы уж простите, господин. Я не хотел...

Тут в дверь постучали. Альбан пошёл открывать. Знакомый голос спросил:

— Разве вам не передали мою просьбу, Рус?

— А, Приск. Вот и вы.

Приск окинул Альбана испепеляющим взглядом.

— Я ведь особо подчеркнул, что это очень срочно!

— Как раз собирался послать его искать вас, — сказал Рус. И отметил про себя, что со времени прибытия в Британию его способность и, главное, готовность лгать возросли просто неизмеримо. Он отпустил Альбана, затем жестом пригласил Приска присесть на табурет, а сам остался сидеть за столом. — Чем могу помочь?

— Я не помощи просить пришёл, Рус. Я пришёл объяснить, как собираюсь вытаскивать вас из весьма неприятной истории.

Рус приподнял брови и ждал продолжения. О какой такой неприятной истории могла идти речь?..

— Ваша пропавшая рабыня... — начал Приск, даже не заметив, какое облегчение отразилось в этот момент на лице Руса. — Я так понимаю, её ещё не нашли?

— Пока нет.

— Что ж, хорошо. Тут у меня собраны объявления. Надо бы рассортировать их, прямо сейчас.

Рус недоумённо поскрёб за ухом.

— Объявления?..

— Объявления о пропавших рабах. Ну, обычное дело. Лично меня удивляет, что вы такое ещё не написали.

— Надеялся, что она вскоре появится, — сказал Рус и подумал, что зря, наверное, не написал объявления.

— Честно говоря, Рус, я несколько удивлён тем, что вы не уведомили меня о её пропаже. Должны были, поскольку вы воспользовались фондом Эскулапа.

Рус посмотрел ему прямо в глаза.

— Я ведь уже говорил, долг будет выплачен в срок и полностью.

Приск привычным жестом пригладил волосы.

— Да, разумеется.

Рус почему-то вспомнил, в каком беспорядке была причёска у Приска, когда он неожиданно заявился к нему домой. А теперь управляющий делает вид, что этого не было вовсе. Рус встряхнул головой и постарался сосредоточиться на разговоре.

— Девушка не имеет к этому никакого отношения, — заявил он.

— И тем не менее как ответственный клиент фонда...

— Послушайте Приск, проверяющие не станут взваливать на вас ответственность за мою пропавшую рабыню.

Рука, поглаживающая волосы, слегка дрогнула. И тут впервые Рус вдруг подумал: что, если этот человек действительно боится проверяющих из Рима?

— Тем не менее, — с особым нажимом повторил Приск, — как ответственное лицо я должен принять меры предосторожности.

— Очень предусмотрительно с вашей стороны, — сказал Рус.

Он подумал: неужели Приск сует свой нос в дела всех и каждого, или же это только ему так не повезло? Может, это месть за бельевую кладовку? Рус решительно поднялся на ноги, давая понять, что разговор окончен.

— Похоже, я у вас в долгу, Приск, — сказал он. — Теперь у нас одна надежда — что объявления помогут.

Прошла ещё одна ночь, а Тилла так и не появилась. В перерыве между утренним обходом и приёмом Альбан осторожно осведомился о самочувствии своего начальника.

— Спасибо, прекрасно, — рассеянно ответил тот, а потом вдруг удивлённо поднял глаза на Альбана. — А в чём, собственно, дело?

— Нет, это я так, — ответил писарь и из деликатности не стал упоминать о том, что несколько раз во время обхода Рус по два раза задавал одни и те же вопросы некоторым пациентам.

Он и сам поймал себя на этом. Порой он повторялся, потому что забывал ответ. Порой делал это потому, что не только пропускал ответ мимо ушей, но и забывал, что задал сам вопрос.

К концу обхода и приёма им были осмотрены в общей сложности сорок два пациента и сделаны по крайней мере три окончательных и противоречащих друг другу вывода о том, где может находиться теперь Тилла и что он должен предпринять для её возвращения.

В середине дня он вышел из форта через восточные ворота — по той же причине, по какой выходил в город ещё недавно.

Надежды встретить Тиллу в городе почти не было. Она или давным-давно ушла, или прячется где-то, или... Тут он вспомнил свою утреннюю клятву не думать о более страшной судьбе. Что бы с девушкой ни случилось, он должен её найти. И вот Рус направился к докам.

Элегантные здания на набережной смотрелись под мелким моросящим дождём не так эффектно, как тем утром, когда он встречал свой багаж, доставленный «Сириусом».

Начался отлив, открыл заваленные пахучими гниющими водорослями участки жидкой грязи. Деревянный настил на высоких сваях тянулся до самого речного канала, у входа в него стояли на якоре два круглобоких купеческих корабля. С одного из них доносился стук; всякий раз перед ударом фигура на борту давала отмашку рукой, а нацелены удары были на канат, туго натянутый на носу. Ещё две фигурки сидели на корме, болтая ногами и опустив лески удочек в воду. Ближе к берегу по грязи медленно брели мужчина и целый выводок босоногих ребятишек; у всех головы были опущены: они что-то искали в мокром песке. Нагибались, подбирали, бросали в вёдра.

Невдалеке примостился штопальщик парусов: занимался своим ремеслом, натянув на деревянную раму огромное серое полотно, оно же защищало его от дождя. Рус вдруг почувствовал, как его охватывает разочарование. И тут же рассердился на самого себя. Глупо было бы ожидать, что Тилла торчит в доках, как посылка, только и дожидаясь, чтобы он пришёл и забрал её.

Он уже развернулся и собрался подняться обратно на холм, как вдруг увидел многочисленные объявления, сплошь покрывающие длинную стену склада. Среди объявлений о сдаче жилья внаём, горячей еде на дом, странствующем работорговце и «Красивые девочки и мальчики! Танцуют только для вас!» он заметил листок бумаги, исписанный каллиграфическим почерком профессионального писца.