К удивлению и даже некоторому смущению Руса, выяснилось, что столь срочный вызов от Приска был продиктован интересами частного пациента, страдающего зубной болью. Когда Гай заглянул к Приску в кабинет, того на месте не оказалось, но Альбан тут же познакомил его с маленьким мальчиком. Тот терпеливо дожидался, когда придёт врач, которого надо срочно отвести к бабушке.

Рус прошёл следом за мальчиком в ворота форта, затем — по улице за амфитеатром. И вот они оказались у дома брадобрея. У входа сидел на табурете ветеран с картинным шрамом на лбу и с залепленным чёрным матерчатым кружком глазом и затачивал угрожающего вида опасную бритву, не обращая внимания на возбуждённые женские голоса, доносящиеся откуда-то из глубины помещения. При виде Руса он поднялся.

— Мне передали, вам нужен врач.

Ветеран обозрел Руса единственным глазом, от отросшей щетины на щеках и до сумки в руке, затем покосился на мальчика, который его привёл. Потом сказал ему что-то по-британски. Похоже, ответ мальчугана его удовлетворил.

— Тёща. — Ветеран кивком указал в глубину лавки. — Ей надо вырвать зуб. Желаю удачи.

Мальчик тем временем уже взялся за метлу и принялся подметать обрезки волос, разбросанные по полу. Рус прошёл мимо полок, на которых стопками высились полотенца и тазики, а также стояли какие-то закупоренные кувшинчики, и постучал в дверь. Голос, что помоложе, разразился яростной тирадой на британском, однако, похоже, гнев его обладательницы был направлен на кого-то другого. Рус разобрал одно-единственное слово — «медикус».

— Я врач, — объявил он и толкнул дверь.

В комнате пахло дымом и варёной капустой. Рус увидел стол, два табурета, незастланную кровать и вконец отчаявшуюся женщину. Она стояла возле другой двери, ведущей в заднюю часть дома. Дверь была заперта. Оттуда и доносились речи, в которых Русу удалось разобрать всего одно слово — «медикус». На сей раз оно звучало как оскорбление.

Женщина смахнула со лба прядь волос.

— Ну, доктор, вы уже сотворили чудо. Мама встала с постели.

— Я так понял, она хочет, чтобы ей вырвали зуб?

— Она — нет. Мы хотим.

— Вон оно что... — неопределённо протянул Рус.

— Всю неделю... — продолжала женщина на латыни. Говорила она нарочито медленно и громко, чтобы мать в соседней комнате слышала. — Всю неделю её мучили маленькие такие червячки, что развелись в гнилом зубе. Чего мы только не делали, чтобы помочь! Приносили лекарство, чтобы выгнать этих червячков. А потом муж предложил вырвать зуб. Сначала, правда, отвели её к нашему лекарю. Но боли у бедняжки не прошли. И вот муж решил вызвать настоящего римского медикуса и...

В потоке брани, раздавшейся из-за двери, Рус уловил два знакомых слова: «римский» и «медикус». И прозвучали они таким тоном, точно это были слова «кровожадный» и «маньяк».

— Мои муж, — говорила меж тем женщина, — жизнь которого в своё время спас римский медикус, нанял хирурга для моей матушки за собственный счёт. А теперь моя мать позорит всех нас, отказываясь от его услуг.

— Присаживайтесь, доктор, — раздался за спиной голос ветерана. — Жена нальёт вам пива.

— Я сказала ей, что врач здесь, — неуверенно объяснила женщина. — А она не хочет открывать дверь.

— Такое часто случается, когда у человека сильная зубная боль, — заметил Рус.

У него возникло неприятное предчувствие, что ему предстоит долгий и бесплодный спор с этими странными людьми. Он предложил оставить специальную пасту, которой страдалица могла мазать зуб.

Вместо ответа женщина поставила перед ним один из табуретов. Затем достала с полки чашу и налила в неё пива из кувшина, что стоял на столе.

— Как вы обычно от них избавляетесь? — спросил ветеран.

— От червяков?

— От пациентов.

Рус отпил пива и подумал, что этот напиток лучше было бы использовать против загадочных зубных «червячков», в чьём существовании он сильно сомневался, поскольку ни сам он, ни знакомые врачи никогда таковых не видели.

— Я от них не избавляюсь, — ответил он.

Женщина со стуком поставила чашу перед мужем, плеснула пива и ему. Муж осмотрел чашу одним глазом.

— Полегче, женщина. Ведь там могла оказаться муха.

Его жена пожала плечами и снова заняла пост у второй двери. Какое-то время она прислушивалась к шуму за ней. Ветеран подлил себе ещё, по всей видимости, его ничуть не волновали плавающие в чаше неопознанные объекты.

— Ох уж эти женщины...

Рус осмелился отпить ещё глоток.

— Скажите-ка мне вот что, — начал он. — Вы и женскими причёсками занимаетесь, не только мужскими?

Брадобрей покачал головой.

— Нет. Просто не было возможности попрактиковаться в армии. Хотя иногда стригу девиц из местных. Несложными причёсками с разными там пучками, завивкой и локонами не занимаюсь. А к чему это вам?

— Просто любопытствую. В последнее время никто не заходил, не спрашивал, нельзя ли купить или продать здесь волосы?

Брадобрей выудил мизинцем из чаши какую-то мелкую букашку, вытер палец о край стола.

— Ну, если б что ценное предложили, я бы ещё подумал. Светлые там волосы или рыжие. Каштановые или пепельные не тот товар, годятся только на то, чтобы набивать ими подушки.

— А кто-нибудь спрашивал у вас рыжие волосы?

Ветеран уставился на него единственным глазом.

— Так это вы о той шлюхе, что выловили из реки? Слышал, есть тут один любопытный доктор, ходит всё, расспрашивает.

— Это неофициально. Просто я принимал тело в морге. Ну, вот и подумал, интересно, как там проходит расследование.

— Во всяком случае, ко мне никто не заходил и ничего не спрашивал.

Ясно.

Руса уже давно подозревал, что второй центурион не принимает активных мер к расследованию гибели двух девушек. Если дело и дальше пойдёт теми же темпами, Клавдий Инносенс успеет помереть от старости, прежде чем они вызовут его на допрос.

— Если вдруг случайно услышите что или...

— Если они придут ко мне, я скажу им то же, что и вам. Не моё это дело — и лезть в него не хочу.

Женщина застучала в дверь костяшками пальцев.

Ветеран подался к Русу, чтобы тот мог расслышать его в этом шуме, и сказал:

— Слыхал я, что за этими девицами Мерулы очень даже неплохо присматривали. Если сравнить с другими заведениями на Док-роуд, так у нашей Мерулы просто дворец, да. Они вдолбили себе в голову... — тут он прервался. — Ты остановишься когда-нибудь, женщина? Эта старая крыса, может, и чокнутая, но ведь не глухая же!

Жена разразилась очередной бурной тирадой на британском, ветеран снова обернулся к Русу:

— Не надо быть гением, чтобы раскумекать, что с ними произошло.

— Я знаю, что с ними произошло. Знаю, что по крайней мере одна умерла не своей смертью. Но никто не может выяснить, что за злодей сотворил с ней такое.

— На вашем месте, доктор, я бы держался в стороне. Слишком уж много вы задаёте вопросов, расстраиваете людей. Я знаю, что у кого покупать. И ни за что бы не купил у убийцы.

— Я этого и не говорил.

— Ясное дело, нет. Но будьте осторожнее с людьми, которым задаёте вопросы. Слишком любопытные, те, кто сует свой нос в чужие дела, они, знаете ли, часто плохо кончают.

— Но к чему кому-то покрывать убийцу?

— Я не говорил, что кто-то кого-то покрывает. Просто советую вам быть осторожнее. Лично я занимаюсь только своими делами и не разрешаю своим женщинам шастать по улицам после наступления темноты. — Ветеран с грохотом придвинул свой табурет к стенке и взглянул на жену. — Ты вроде бы сказала ей, что сейчас, если сама не откроет, я вышибу дверь? Или я ослышался?

Женщина ткнула пальцем в Руса.

— Наши денежки сидят здесь и ничего не делают!

— А ты знаешь, женщина, сколько это стоит — позвать на дом доктора?

Рус потёр подбородок и решил задать этот вопрос прямо сейчас, до того как сам он или брадобрей выпьют ещё пива. Он указал в зал, на кресло у открытого окна, выходящего на улицу: — Нельзя ли у вас побриться, пока жду?