— Ничего, — коротко ответил Рус. Теперь вместе с дневным светом пришло понимание, что всё это могло быть простым совпадением. — Всего лишь несчастливое совпадение. — Да, так и есть. Должно быть, щенок сбил свечу, она скатилась на пол, загорелся свисающий с постели край одеяла. — И последнее, Децим.

— Да, господин?

— Если собираешься топить горе в вине, прошу, не делай этого в заведении Мерулы. И наедине с самим собой тоже не советую оставаться.

Децим выдавил слабую улыбку.

— Хорошо, господин. Благодарю вас, господин.

Децим ушёл, а Рус задумался о девушке, которая была наделена незаурядным чувством юмора и которая пролежала никому не нужной и не похороненной на протяжении нескольких месяцев. И всей остальной Деве, за исключением Децима, не было до неё дела. Вот уже вторая девушка из заведения Мерулы, которую он впервые увидел только после её смерти. Нет, теперь наверняка они всерьёз возьмутся за расследование. А ему следует пойти и присмотреть за тем, как приводят в порядок его жилище.

Рус смог выкроить время, чтобы навестить рабыню, только к вечеру. Подошёл и увидел у входа в заведение Мерулы целую толпу. Приблизившись, он услышал звуки флейт. По всей видимости, Мерула позаботилась о том, чтобы дурные новости об Эйселине не помешали работе её заведения. Рус протиснулся сквозь толпу и наконец увидел то, что пробудило такой интерес у зевак. Это была длинная стройная нога в разрезе шёлкового одеяния. Это давало волю воображению. Танцовщица выгнула спину и медленно провела рукой вдоль бедра. Рус ощутил острый прилив желания. Слишком уж долго он подавлял его.

— Всё же хороша она, наша Хлоя, — прозвучал в толпе чей-то голос.

Только тут Рус заметил, что стоит рядом с Бассом.

— Да, очень, — согласился Рус, опасаясь, как бы вышибала не заметил, что у него прямо-таки слюнки потекли при виде танцовщицы.

— Я велел ей дать несколько уроков вашей девушке.

Теперь Хлоя, кружась в танце, приближалась к ним. Рус сделал над собой усилие и холодно заметил:

— Я не хочу, чтобы её нагружали здесь работой.

— Конечно нет, — мгновенно согласился с ним Басс. Тут Хлоя обвила украшенную браслетами руку вокруг шеи Руса. — Но немного танцев — это никогда не повредит.

Рус почувствовал, как острый язычок Хлои щекочет ему мочку уха.

Басс говорил что-то о деньгах в своём кошельке.

— Да, — рассеянно ответил Рус. Мысли его в этот момент были слишком далеки от кошелька.

Наконец Хлоя оставила его в покое и перешла к другим. Огромный легионер смущённо засмеялся, когда она погладила его рукой по груди. Сидящие рядом товарищи разразились смешками и улюлюканьем, глядя, как рука продвигается всё ниже.

Рус ещё крепче ухватился за ручку своей сумки и начал пробиваться к лестнице, игнорируя жалобы клиентов на то, что он загораживает им самое интересное. Тут вдруг снова вмешался Басс.

— Вам не сюда, док, — сказал он.

Рус обернулся. Басс указывал пальцем в сторону кухни.

Рус решительным шагом направился к двери в кухню.

— Да она там ничего такого не делает, — поспешил успокоить его вышибала. — Просто помогает немного повару.

— Я же сказал, что её нельзя...

Тяжёлая рука Басса легла ему на плечо.

— Да не волнуйтесь вы так. Я же помню нашу договорённость. Там её никто из клиентов не увидит. — Он многозначительно подмигнул. — Я сказал Меруле: надо поберечь эту девицу. Вот и будет сюрприз для стоящего клиента.

Рус не знал, что хуже: иметь Басса своим врагом или другом.

— И не сметь её трогать! — строго заметил он.

— Положитесь на меня, док, — убедительным тоном произнёс Басс, вот только всё испортила следующая фраза: — Будет всё той же целкой, какой её сюда привели.

Рус вошёл на кухню; жар и дым тут же напомнили ему о событиях прошлой ночи. От плиты отступила какая-то полная фигура, рука поднята, чтобы защитить глаза от пара. И тут ещё Лукко едва не попал ему под ноги.

Высокая стопка тарелок, которые он прижимал к своей цыплячьей груди, слегка покачнулась, но устояла, мальчику удалось сохранить равновесие. Находящаяся здесь же Дафна отложила скалку, которой раскатывала тесто, и принялась разминать себе спину белыми от муки руками. Лица у неё и Лукко были заплаканы. Повариха, которая не должна была знать Эйселину, поскольку пришла на эту работу уже после её исчезновения, тоже как-то подозрительно щурилась и потирала покрасневшие глаза. Но возможно, виной тому был дым. Вот он немного рассеялся, и она снова с самым решительным видом развернулась лицом к плюющейся жиром сковороде, а Лукко продолжил раскладывать посуду по полкам. Похоже, появление Руса здесь, на кухне, никого не заинтересовало, а сидящая за столом девушка со светлыми волосами, заплетёнными в две длинные косы, даже не подняла на него глаз.

Вот Тилла сняла со стола миску, зажала её между колен. Перед ней на выскобленной добела столешнице высилась куча неочищенных стручков фасоли, у ног стояло ведро с очистками. Рус почувствовал, что от царящей на кухне жары его туника начала липнуть к телу. Девушка не видела его, занятая работой, а он наблюдал за тем, как она потянулась к очередному стручку. Оторвала хвостик, стручок лопнул, она расширила отверстие кончиками пальцев, а затем наклонила стручок так, чтобы фасолины посыпались из него в миску. Две фасолины перепрыгнули через ободок. Тилла бросила пустые шкурки в ведро и взяла новый стручок.

Рус поднял фасолину, подкатившуюся прямо к его ногам. Да, пожалуй, только такую работу на кухне и может выполнять девушка с одной здоровой рукой. Оставалось лишь надеяться, что эти овощи понадобятся поварихе не скоро. Он шагнул к столу и бросил ускользнувшую фасолину в миску. Тилла удивлённо подняла на него глаза. Но ни он, ни она не успели произнести и слова: дверь отворилась, впустив в кухню струю спасительно прохладного воздуха, и на пороге возникла Мерула.

— Доктор! Как раз вы-то нам и нужны!

— Дайте мне что-нибудь, доктор.

Рука, цеплявшаяся за одежду Гая, была пугающе холодной.

Он, не ожидавший, что когда-нибудь увидит владельца этой руки снова, осторожно высвободился; впрочем, хватка была слабой. Мужчины стояли на заднем дворе заведения Мерулы и не сводили друг с друга глаз. Потные пряди волос, обычно зачёсанные у Клавдия Инносенса на пробор, теперь безвольно свисали со лба, почти касаясь кончика носа. Кожа приобрела зеленоватый оттенок. Это довольно любопытное с профессиональной точки зрения явление вызвало у Руса прилив злорадства. Тишину прервали громкие звуки: Клавдий вновь склонился над ведром и начал блевать.

Рус посоветовал Меруле держать этого человека подальше от клиентов и девушек заведения. Болезнь может оказаться заразной.

Мерула обернулась.

— Фрина!

На пороге сарая возникла белокурая девушка, почти ещё ребёнок. Шагнула во двор. На лице играла нервная улыбка. Вот она подняла руку и инстинктивно прикрыла ладошкой рот с кривыми зубами.

— Приготовь ему постель!

— Хорошо, госпожа.

— Чего ждёшь? Ступай.

— Но, госпожа... Простите, я не знаю, где...

— Тогда спроси кого-нибудь!

Девушка упорхнула.

Мерула строго взглянула на торговца.

— Надеюсь, она не станет очередным разочарованием, Инносенс.

— Просто немного нервничает, госпожа, — уверил он её. — Она привыкнет и... А!.. — Он снова склонился над ведром, прижимая руки к животу.

Мерула спросила Руса, в чём, по его мнению, состоит проблема, не преминув заметить, что этот человек у неё в заведении ничего не ел.

Рус почесал за ухом.

— Сложно сказать, — ответил он. — Это может быть что угодно. — Он вновь взглянул на больного: торговец стоял, обессиленно привалившись к стене. — Может, само по себе пройдёт. Так вы хотите, чтобы я выписал вам какое-нибудь лекарство?