Владелец прачечной тоже воспользовался солнечной погодой. Весь его двор был затянут бельевыми верёвками. Ведомый обонянием, Рус поднырнул под хлопающие на ветру простыни и свернул влево отдать почести Веспасиану. Статуя отражалась в желтоватой луже — только полный кретин, подумал Рус, мог распорядиться поставить памятник этому великому человеку в столь неподходящем месте. Военачальник, завоевавший большую часть Британии, усмиривший восстание и поднявшийся до невиданных высот, став императором. Но в памяти он остался в основном благодаря тому, что пытался собирать налоги с общественных отхожих мест. Тут мысли Руса прервало одно практичное соображение. Он не проверил, легко ли будет расстегнуть новые штаны, если вдруг понадобится помочиться. Нет, наверное, лучше потренироваться где-нибудь в укромном местечке. И вот он развернулся, снова нырнул под хлопающие простыни и шагнул в душную прачечную, где надеялся встретить свою рабыню.

Стоящий за прилавком приёмщик покачал головой и изобразил полное непонимание ещё до того, как Рус обратился к нему.

— Она должна быть где-то здесь, — настойчиво уверял его Рус. — Да я сам только что её видел. Светлые волосы. Забинтованная рука.

Юноша почесал в затылке, затем внимательно осмотрел свои ногти, точно информация таилась где-то под волосами на голове и он мог выгрести её оттуда.

— Она собрала моё бельё и понесла в стирку, — сказал Рус и огляделся. Но никого, кроме работников прачечной, не увидел. Две мускулистые женщины выжимали полотенца, чей-то ребёнок пинал ногой ночной горшок.

Юноша потянулся к табличке с записями.

— Имя? — спросил он.

Рус сказал. А затем добавил:

— Она могла сдать бельё и под собственным именем. Тилла. Или же «доктор». Меня не прачечная ваша интересует, а девушка.

Приёмщик провёл пальцем по строчкам. Остановился, прищурился, затем подошёл проверить ярлычки, свисающие с льняных мешков, вывешенных у него за спиной. Прошёлся вдоль всего ряда туда и обратно, проверил ещё раз. Затем вернулся и сказал:

— Медикус. Послушайте, так это вы тот самый доктор...

— Нет. Вы твёрдо уверены, что не видели её здесь?

— Бельё ещё сырое. Поступило только вчера. Вы должны дать нам...

Но Рус уже не слушал его. Развернулся и вышел на улицу.

И тут вдруг увидел её. Тилла, несмотря на строгий запрет разгуливать по городу, прошла мимо прачечной и продолжала идти дальше. Вдали мелькала её фигурка, она торопливо шагала по дороге, и в каждом её движении сквозила уверенность женщины, точно знающей, куда и зачем идёт.

Рус понимал, что сегодня утром надо сделать массу вещей, начиная со стрижки и бритья, и в его планы вовсе не входило трусить по дороге в Эборакум в смешных штанах в погоне за непослушной рабыней. Здравый смысл подсказывал, что лучше окликнуть её. Заставить вернуться. А любопытство диктовало другую тактику. Ему до смерти хотелось знать, куда это девушка направляется.

Тилла приближалась к кладбищу. Он понемногу нагонял её. Так, теперь надо нырнуть за какое-нибудь надгробье, там приспустить штаны и облегчиться. Но есть ли у него время?.. Рус наметил себе монумент высотой в добрых шесть футов, увенчанный наверху декоративной урной, но тут его отвлекли крики и плач. Из-за купы деревьев показалась процессия скорбящих. Они проходили слишком близко, и он не стал оскорблять их чувства.

Тилла явно спешила. Она едва увернулась от столкновения с парой всадников, что неспешно ехали по дорожке; одна из лошадей, инстинкты которой, по всей видимости, были развиты лучше, чем у её хозяина, резко метнулась в сторону в последний момент. Всадник изогнулся в седле и что-то крикнул девушке вслед. Но Тилла, казалось, не замечала. Быстро прошла мимо двух телег, нагруженных лесом, что ехали по направлению к городу; к счастью, у неё хватило ума перейти на другую сторону, когда она поравнялась с отрядом военных строителей. Солдаты перестали копать и провожали её взглядами. Затем чей-то резкий голос призвал их продолжить работу. Рус почувствовал облегчение. Это означало одно: они слишком заняты, чтобы обращать внимание на его наряд.

Даже если бы штаны не были так велики и он потуже затянул пояс, всё равно этот предмет туалета погоде явно не соответствовал. Гай начал понимать, почему многие называли здешний климат совершенно непредсказуемым. В точности такой же, как и здешние обитатели. Вчера дождь лил как из ведра. Сегодня солнце сверкало на металлических наконечниках солдатских пик, заливало всё вокруг ослепительно ярким светом. Высокая трава с перистыми соцветиями слегка покачивалась под лёгким ветерком. Окутанные шерстяной тканью ноги несли Руса всё дальше и дальше, следом за девушкой, а самому ему становилось всё жарче и жарче с каждым движением.

Он пытался представить, что делает здесь его служанка. На ум пришло сразу несколько версий, но ни одна из них не казалась убедительной. Несмотря на печальную участь Софии и, очевидно, Эйселины, Тилла осмелилась на побег. Но в этом случае она наверняка должна была бы потратить выданные ей на хозяйство деньги на покупку обуви. Корзина у неё битком набита. Интересно, чем же? Может, покупками? Уже странно. Если она собирается вернуться, к чему сначала идти за покупками, а потом тащить всё это с собой за пределы города? Тут напрашивалось лишь одно объяснение. Она использовала его деньги, чтобы основательно подготовиться к побегу.

Второй вариант. Вполне возможно, что она отправилась в повторную экспедицию за какими-то вонючими корешками и травами, из которых пыталась сварить вчера снадобье. В этом случае ему придётся примерно наказать её, что тоже неприятно.

Рус пытался вспомнить, что видел здесь во время тренировочной пробежки. За кочковатыми полями, на которых две группы людей лениво брели за плугом и впряжённым в него волом, стеной вставали густые бескрайние леса, их прорезала дорога. А что за лесами? Он плохо помнил. Вроде бы пастбище? Или кустарниковая пустошь? Рус знал, что примерно в четырёх милях от форта находится местное поселение: они пробегали мимо верстового камня незадолго до того, как один из солдат сломал ногу. Неужели Тилла вознамерилась тащить корзину с покупками туда, а потом обратно?

Тут в голову ему пришла ещё худшая возможность. Что, если она спешит на свидание? Неужели эта девушка настолько опрометчива? Впрочем, похоже, Тилла во всём полагается на свою богиню, верит ей больше, чем всем его предупреждениям об опасности. Неужто некий негодяй и мошенник успел втереться к ней в доверие, пока она находилась у Мерулы? А что, если он маньяк?.. Что, если он вернулся за второй — или уже третьей? — жертвой? И выбрал на сей раз для своих чёрных деяний укромное и отдалённое местечко, где вряд ли окажутся свидетели? Что ж, кем бы он ни был и что бы ни затевал, его ждёт неприятный сюрприз в лице подоспевшего на помощь жертве врача.

И тут он увидел её. Тилла шла впереди примерно в пятидесяти ярдах и, казалось, не замечала, что её преследуют. Нет, это просто смешно, сказал он себе. Если б он тогда не осушил чашу поддельного фалернского, если бы не стал вмешиваться в этот инцидент у фонтана, если б держал язык за зубами и позволил событиям развиваться своим чередом, то теперь не стал бы тратить такое чудесное тёплое утро на беготню за своей рабыней.

Одна радость: Валенс его сейчас не видит. Друг всегда считал Руса сумасшедшим. Валенс вернулся вчера поздно вечером, вывалил содержимое своей походной сумки на пол и спросил, куда подевались все его вещи. Пришлось Русу объяснить, что Тилла переехала к ним. Валенс усмехнулся.

— Никогда не думал, что ты опустишься до такой степени. Ну ладно, давай рассказывай. Как это оно, с однорукой?

Рус окинул его злым взглядом.

— Она моя пациентка.

Валенс опустился на корточки и позволил собаке облизать себе лицо.

— Уверен, ты придумал для неё самые занимательные упражнения для разработки больной руки.

— Я же сказал, она моя...

— Пахнет от тебя теперь лучше, — заметил Валенс, обращаясь к собаке, а затем оттолкнул её и встал. — А ну, сознавайся. Тебя кто-то искупал?