Сохранилось очень мало свидетельств, способных дать более или менее полное представление о развитии торговли на протяжении нескольких веков. Наиболее исчерпывающий список распространенных товаров можно найти в арабском «Трактате об аренде судов», относящемся к X веку. В нем перечисляются различные товары: повседневные продукты питания и изысканные деликатесы, животные, текстиль, сырье, рабы, драгоценные камни, золото и серебро. К повседневным продуктам питания относились различные зерновые и бобовые, растительное масло, мед, уксус, финики, оливки, изюм и соль. Деликатесы включали рис, съедобный люпин, «варенья, сгущенные соки,[572] незапрещенные напитки и то, что используется для созревания сыра, сушеный йогурт, рапс, йогурт, масло, сушеный творог», а также «плоды деревьев… которые едят для удовольствия… грецкие орехи, фундук, орехи пинии и другие высушенные и свежие фрукты… сушеное мясо, рыба, перец, овощи, семена и яйца». Эти списки дополняют данные раскопок с затонувших судов, например, таких, как византийский корабль VII века, найденный возле острова Яссы-Ада, корабль XI века, затонувший в Серче-Лиманы, и некоторых других, на которых найдено множество разнообразных предметов, что указывает на более сложную экономическую жизнь, чем можно было бы предположить на основании письменных источников.

У людей из разных стран, принадлежавших к различным слоям населения и вероисповеданиям, было множество причин, чтобы отправиться путешествие по морю, невзирая на многочисленные опасности этого предприятия, обусловленные как природными причинами, так и действиями человека. Купцы часто сопровождали свои товары, послы и другие сановники курсировали между Константинополем и Венецией, или долиной По, Махдией и Палермо, или Сеутой и Севильей, а церковнослужители курсировали между Римом и Константинополем. Люди некупеческого звания чаще всего пускались в путь с целью посетить святые места или приобрести святую реликвию, хотя такое могло совмещаться и с обычной коммерцией. Венецианская базилика Святого Марка была возведена после того, как купцы похитили мощи святого из Александрии.

Даже состоятельного путешественника ждали на борту довольно суровые условия. Согласно византийскому закону, каждому мужчине на борту полагалось пространство размером три локтя в длину и один локоть в ширину (1,1 кв. метра), «женщине полагался[573] один локоть и ребенку — половина локтя». Запасы воды на борту предназначались только членам команды, а пассажиры должны были сами готовить себе пищу. Неизвестно, позволялось ли женщинам на византийских кораблях находиться в одном помещении с мужчинами, но мусульманская традиция требовала исключительно раздельного пребывания полов. Закон предписывал селить мужчин и женщин на разных палубах, или, по крайней мере, выделять женщинам отдельные туалеты, так «чтобы, когда у них возникнет необходимость ими воспользоваться, они были скрыты от мужских глаз». Также бывали случаи, когда женщины оказывались на борту кораблей, участвовавших в военных действиях. Когда халиф Усман позволил Муавии высадиться на Кипре, он сказал: «Если ты возьмешь на корабль[574] свою жену, то мы дадим тебе свое разрешение, а в противном случае — нет», полагая, что Муавия не станет понапрасну рисковать жизнью жены. В результате она и, возможно, ее сестра отправились вместе с флотом. Также сохранились сведения о жене другого военачальника, которая с похвалой отзывалась о подчиненном, спасшем их судно от гибели.

Такие соображения, разумеется, не относились к рабам, из которых очень немногие оставили записи о перенесенных в путешествии тяготах. Тем не менее существует множество отрывочных свидетельств, записанных различными авторами. Все вместе эти рассказы воссоздают картину плавучего ада, настолько чудовищного, что человеку, не испытавшему эти ужасы на собственном опыте, просто невозможно в них поверить. Согласно воспоминаниям очевидца — Иоанна Камениаты, — захватив Фессалоники, Лев Триполитанский отправил сотни жителей города, обращенных в рабство, по морю в Тарс. Условия перевозки были вполне сопоставимы с тем, как в более позднее время перевозили африканских рабов через Атлантику.

Еще перед тем, как отправиться в путь [575], варвары сковали нам ноги колодками и одного за другим, словно кули, бросили на корабли, не давая даже воздухом дышать вволю и вынуждая постоянно задыхаться… Уже на рассвете нас стали одолевать многие тяготы: голод, жажда, ломота в теле вследствие тесноты… Самыми мучительными были для всех, однако, потребности желудка, с которыми ничего нельзя было поделать, так как природа настойчиво требовала своего. Многие считали это постыдным, но, не в силах воздерживаться, подвергали себя постоянным мучениям.

Хотя рабство в Европе было обычным явлением, многих европейских рабов вывозили в Аль-Андалус, Африку и на Ближний Восток. Венецианские купцы были среди наиболее активных участников такой торговли. Еще в 748 году они закупали рабов в Риме для продажи в Африку, хотя папа римский пытался пресечь торговлю христианами,[576] выкупая их и отпуская на свободу. Попытки положить конец подобной торговле предпринимались регулярно, но венецианские купцы (и не только они), несмотря ни на что, продолжали нарушать договоры и папские декреты, ограничивающие или прямо запрещающие продажу христиан в мусульманские страны.

В то же время более строгое соблюдение религиозных запретов, связанных с ростовщичеством, привело к существенным изменениям в финансировании международной торговли не только в христианском мире, но также среди иудеев и мусульман. Византийское государство признало, что морские перевозки сопряжены со значительным риском, и позволило поднять максимальный размер процентной ставки[577] для морских перевозок, начинавшийся от 12 процентов годовых в VI веке, до 12 процентов за рейс — примерно в два раза выше обычного займа — к началу IX века. Значительные риски затрудняли накопление капитала для крупных морских предприятий, и поэтому составление более изощренных коммерческих и страховых контрактов было так же важно для роста морской торговли, как прогресс в политике, вооружении и судостроении. Средневековые законы регулировали скорее личные и религиозные аспекты жизни человека, и поэтому люди вынуждены были следовать ограничениям, налагаемым сообществом, а не государством. Иудеи и мусульмане обычно руководствовались тем или иным сводом законов, основанном на религиозной традиции, в то время как христианские купцы согласовывали свои действия с законодательством, принятым в их странах, что соответствовало римско-византийской практике. Споры внутри сообщества разрешались согласно религиозным и правовым традициям купцов, в то время как споры между представителями разных сообществ улаживались по религиозным законам той страны, где возникли разногласия. Однако со временем в иудейских, христианских и мусульманских коммерческих договорах появились сходные черты. И это неудивительно, поскольку, несмотря на конкуренцию, коммерсанты также сотрудничают между собой, делятся информацией и приспосабливаются к различным способам ведения бизнеса, ибо в противном случае рискуют потерять всякую возможность ведения дел.

Византийское морское право было систематизировано в так называемом Родосском морском законе,[578] само название которого отсылает к III веку до нашей эры, когда Родос был процветающей морской державой, хотя закон в том виде, в котором он дошел до нас, вероятнее всего, был записан между 600 и 800 годом. В течение этого периода основополагающие принципы Морского закона разделялись всеми участниками средиземноморской морской торговли, и многие из его положений нашли отражение в «Трактате об аренде судов и правах (задействованных) сторон»[579] — сборнике responsa prudentium («ответов юристов», лат.) по этому вопросу, скомпилированном правоведом из Андалусии в X веке. Если отвлечься от частностей, то и Родосский морской закон, и «Трактат» рассматривают пять аспектов торгового мореплавания: судовладельцев, команду и грузовладельцев; перевозку товаров; законы об общей аварии, при которой необходимо пожертвовать частью груза ради сохранения судна; спасения судна, потерпевшего крушение, и находившихся на нем грузов; и, наконец, коммерцию и контракты.