Нил берет начало в горах Восточно-Центральной Африки и течет на север к Судану. В 1600 километрах ниже Хартума его течение прерывается шестью крупными порогами, называемыми «катарактами». В древности самый северный из них, известный как первый асуанский порог, служил природной преградой между Египтом и Нубией (Северным Суданом); военные укрепления на острове Элефантина, сооруженные первыми фараонами, сделали его южными воротами страны. Граница, конечно, не была непреодолимой, и фараоны эпохи Нового царства отодвинули ее дальше на юг, до Напаты в стране Куш, между третьим и четвертым порогом. К северу от Асуана долина Нила на последней тысяче километров течения реки слегка расширяется, с обеих сторон к ней подступает Сахара. Египетская цивилизация зародилась на этом клочке земли, ширина которого в Верхнем Египте не превосходит двадцати километров и который до двадцатого века, когда была сооружена Асуанская плотина, ежегодно удобрялся плодородным илом при разливе Нила.

На значительном расстоянии к западу от долины Нила располагаются несколько оазисов, с Нилом и друг с другом их соединяют караванные пути, однако оазисы невелики и не смогли бы вместить количество людей, способное угрожать покою в долине, а кроме того, они располагали слишком малым потенциалом для торговли и могли заинтересовать лишь особо упорных купцов. К востоку лежат пустыни, однако горы за ними богаты залежами кварцита, гипса и золота — их добывали здесь издавна, еще раньше династической эпохи. За горами находится Красное море, пути к которому лежали через узкие сухие долины — вади, — проложенные сезонными реками. Главные города Египта[81] в основном располагались неподалеку от мест, где вади подходили к Нилу, — то были стратегически важные точки, которые позволяли их обитателям легко контролировать торговые пути между севером и югом и менее обширные пути между востоком и западом. В ранние эпохи такими пунктами были Элефантина, Иераконполь (Ком-эль-Ахмар), Негада, Коптос (Дейр эль-Бахри) и Абидос — знаменитое место царских погребений. Большинство таких городов располагались на западном берегу Нила, лишь Коптос находился поблизости от вади Хаммамат в том отрезке Нила, где река ближе всего подходит к Красному морю. У развилки дельты, недалеко от нынешнего Каира, стоял Мемфис — тогдашняя столица и рубеж между богатыми земледельческими районами дельты и традиционными центрами власти, находящимися южнее. Через Мемфис шли все пути торговли со Средиземноморьем, поскольку сюда сходились рукава дельты Нила и потоки судов от всех портов дельты, из которых в династический период важнейшим, вероятно, был Буто. Вблизи столицы также заканчивались главные наземные торговые пути от Синая (главного источника меди и бирюзы), Ханаана (Палестины) и более дальних земель. Позднее неподалеку от Коптоса возникла другая столица — Фивы (Луксор), рядом с которой, на западном берегу Нила, располагались царские погребения.

Все перечисленные города, кроме Мемфиса и Буто, располагались в Верхнем Египте, культура которого разительно отличалась от культуры Нижнего Египта. Примерно к 3000 году до н. э. Верхний Египет был технически более развит, среди правящих семей Иераконполя, Негады и Абидоса уже появились традиции обожествления правителей и централизации власти, которые станут характерной чертой правления фараонов после объединения государства. Сильная административная власть была необходимым условием стабильности страны, существование которой полностью зависело от Нила. Ежегодные разливы Нила происходили в предсказуемом режиме, и их обычно хватало для удобрения земли, однако порой случалась и засуха, и тогда от голода страну спасало зерно, заготовленное впрок в урожайные годы. Перевозки внутри Египта тоже в основном зависели от Нила — отчасти потому, что прибрежные земли по несколько месяцев в году были непроходимы, в том числе из-за разлива реки. Кроме того, переправа через бесчисленные оросительные каналы, расходящиеся в стороны от Нила, потребовала бы огромного количества мостов и паромов. Массово строить дороги в Египте начали только при римлянах, в I веке до н. э.

Ниже Элефантины Нил — почти идеальное место для начала судоходства. Течение равномерно направлено к северу, идти по нему на веслах к Средиземному морю не требует особого труда. Хотя уклон реки между первым порогом и морем всего лишь 1:13 000 — то есть каждые тринадцать километров река понижается на метр, — грести против течения было сложно, особенно во время разлива реки, с июня по сентябрь. Однако преобладающий ветер здесь северный, дующий со Средиземного моря: для тех, кто поднимается вверх по течению Нила, он попутный. Это преимущество многократно усилилось после изобретения паруса, и неудивительно, что египетское слово со значением «идти под парусом» означает также «плыть к югу, вверх по течению».[82] Неизвестно, когда нильские судоходы впервые решили использовать ветер при речных плаваниях, однако самое древнее в мире изображение паруса было найдено на вазе герзейской культуры в Негаде и датируется примерно 3330–3100 гг. до н. э.

Вскоре после этого, в начале первой династии, правители Верхнего Египта перенесли столицу на север, в Мемфис, — это стало знаком объединения двух царств,[83] Верхнего и Нижнего Египта. Таким образом, изобретение паруса и появление объединенного египетского государства произошли почти одновременно, и можно предположить, что освоение паруса стало для Верхнего Египта решающим техническим преимуществом, которое позволило ему подчинить Нижний Египет своим политическим и экономическим интересам. Если такое предположение верно, то это был не последний в истории случай, когда наличие навигационных навыков приводило к таким ощутимым результатам. Централизованная власть в первую очередь нуждается в средствах сообщения, позволяющих соединять крайние точки страны с центром. Без развития речного судоходства, позволяющего надежно и без крупных затрат путешествовать вверх и вниз по реке, торговля между Верхним и Нижним Египтом была бы спорадической и, вероятно, ограничивалась бы небольшими партиями высокоценных престижных товаров, как в додинастический период. Строительство судов, способных против течения подняться к северу на веслах (примерно после 3000 г. до н. э.) и вернуться на юг под парусом, уничтожило последнее препятствие к объединению долины Нила между первым порогом и Средиземным морем. Освоение паруса облегчило передвижения внутри страны, обеспечило мобильность правительственных чиновников и военной силы, а также позволило перевозить древесину, камень, сельскохозяйственное сырье и ремесленные товары. Надежная транспортная система, в свою очередь, способствовала повышению благосостояния подданных фараона — то есть всех жителей страны.

В Египте существовало огромное множество кораблей разных типов — это ясно по текстам, росписям в гробницах, скульптурным рельефам или уменьшенным копиям, о том же говорят и найденные при археологических раскопках целые суда и их фрагменты. Корабли были важной частью политического и религиозного церемониала, в повседневном же обиходе они использовались для рыбной ловли и охоты, перевозки пассажиров и грузов. Тексты пирамид, запечатленные на стенах гробниц периода Нового царства примерно через столетие после Хеопса, включают в себя описания более чем тридцати видов судов, построенных из папируса или дерева; известные нам древнеегипетские документы в общей сложности насчитывают около ста различных типов судов. Все корпуса деревянных кораблей,[84] сохранившиеся полностью или частично, делятся на пять типов, и все они, за исключением двух комплектов фрагментов, использовались как часть погребального обряда или в качестве судна для развлечений.

Первыми плавучими средствами на Ниле были плоты из связанных вместе стеблей папируса. Такие рудиментарные суда обычны для районов с умеренным климатом по всему миру, в наши дни их находят в самых разных местах — в Месопотамии, на озере Чад в Центральной Африке, на озере Титикака в Южной Америке. Использование таких плотов в Египте восходит, судя по изображениям, к додинастическим временам. Даже после появления деревянных лодок и кораблей египтяне продолжали использовать папирусные плоты, особенно на небольших расстояниях — для охоты, рыбной ловли и для плавания по каналам. Более крупные тростниковые плоты,[85] служившие для охоты, имели от восьми до десяти метров в длину, однако если верить одному из изображений, где вдоль стороны плота стоят шестнадцать гребцов, — то длина могла быть значительно больше. Глиняные уменьшенные копии показывают, что в центре плота иногда крепилась доска, создающая удобную и устойчивую платформу, которая позволяла более равномерно распределить вес пассажиров и команды. Тростниковые плоты часто перегибаются, поэтому концы им заворачивали кверху и стяжками крепили к стойкам или другой части плота. (К такому решению часто прибегали судостроители всех эпох, начиная с самых ранних: дополнительная продольная опора для корпуса делалась из тросов или жесткого деревянного либо стального каркаса.) Египетские мастера со временем стали укреплять плоты тугим веревочным ограждением вдоль верхнего края внешних связок тростника, так что выгнутые кверху концы уже бывали не такими высокими. Наряду с достоинствами папируса (он относительно дешев и не требует особой технической грамотности при создании плотов) у него есть и недостатки. Такие плоты больше зависят от природной плавучести папируса, чем от формы и конструкции корпуса. Кроме того, они со временем пропитываются водой, теряют форму и в итоге тонут или распадаются; срок их службы редко превышает год.