Если приверженцы кораблей с преимущественно крупнокалиберным вооружением оптимистично полагали, что «Дредноут» обеспечит Британии безоговорочное первенство в военном кораблестроении, другие ошибочно думали, что Британия могла бы не включаться в гонку вооружений и не строить дредноут. От обеих сторон ускользала уже наметившаяся тенденция к разработке подобных кораблей. Германия ответила на брошенный Британией вызов закладкой четырех кораблей класса «Нассау», оснащенных двенадцатью 11,3-дюймовыми (28,7 см) орудиями, а Италия в 1907 году начала строить «Данте Алигьери» по проекту Куниберти — первый корабль с трехорудийными башнями. Немаловажную роль сыграло и общественное финансирование. Учрежденная в 1898 году (при сильной поддержке Рейхсмарине — немецких военно-морских сил) Военно-морская лига Германии насчитывала год спустя 240 000 участников, намного превышая численностью иностранные аналоги, и ассигновала немалые средства в военно-морской бюджет Тирпица.[1717] Королевские ВМС в Британии тоже пользовались активной общественной поддержкой, однако угрозу со стороны немецкой военно-морской мощи публика осознала только после выхода шпионского романа Эрскина Чайлдерса «Загадка песков» (1903), в котором описывалась перспектива высадки немцев с Фризских островов. В основу сюжета лег личный опыт автора — плавание на небольшой яхте вдоль немецкого побережья, однако и идею заговора Чайлдерс не выдумал: немецкий Генштаб действительно рассматривал планы именно такого вторжения еще в 1897 году.[1718]
По ту сторону Атлантики Военно-морским силам США приходилось учитывать двойную угрозу в лице Германии и Японии и преодолевать трудности координации флота на двух океанах. Поскольку Германия даже не пыталась завуалировать свой интерес к Южной Америке и Карибам, Военно-морской колледж США предупреждал в своем исследовании: «По завершении ускоренной [кораблестроительной] программы Германия… превзойдет нас в военно-морской мощи. И вот тогда она будет готова затеять прения по поводу доктрины Монро»,[1719] предписывавшей США противостоять европейскому влиянию в Америке. Одна из возможных мер противодействия предполагала усилить присутствие Штатов на Карибах — с этой целью президент Теодор Рузвельт поддержал панамское восстание против Колумбии, признал независимость Панамы и повел с новым правительством переговоры о постройке канала от Колона до Панамы. На рытье ушло десять лет. После открытия в 1914 году восьмидесятиметрового Панамского канала расстояние от Сан-Франциско до Нью-Йорка сократилось с тринадцати тысяч миль до пяти тысяч трехсот.[1720]
В отличие от Германии, которая пока угрожала Штатам лишь в теории, опирающейся на прогнозы наращивания военно-морской мощи, Япония представляла опасность непосредственную. Англо-японский союз позволил Британии вывести военные корабли из Восточной Азии, переложив защиту своих интересов на Японию. В войнах с Китаем и Россией Япония продемонстрировала возможности, которых никогда не было у американцев, так что к посредничеству в русско-японских мирных переговорах в Портсмуте Рузвельта отчасти побудила необходимость прощупать японцев. Его решение отправить в 1907 году Великий белый флот из шестнадцати боевых кораблей в кругосветный тур было продиктовано желанием продемонстрировать военный потенциал и решительный настрой Америки. Отношения с Японией осложнялись, кроме прочего, неприкрытой расовой неприязнью, и антияпонские беспорядки в Калифорнии привели в 1907 году к заключению джентльменского соглашения, ограничившего иммиграцию японцев в Штаты.
Хотя гонка вооружений накаляла атмосферу и готовила почву для начала Первой мировой войны, военно-морские операции приняли совершенно неожиданный для всех оборот. Создав мощный боевой флот, Германия, как и планировалось, вынудила британцев сосредоточить силы у собственных берегов, однако и самой Германии пришлось отозвать из Циндао Дальневосточную эскадру. Разбив немодернизированную британскую флотилию у чилийского Коронеля, эскадра погибла в Фолклендском бою. Немецкий Флот открытого моря, даром что наводил страх на британские ВМС, был недостаточно сильным, чтобы немецкое командование решилось рисковать им в битве. Если не считать нескольких внезапных налетов на британские порты Северного моря в 1914 и 1915 годах, единственным крупным сражением, в котором участвовало около ста пятидесяти британских и сто немецких кораблей, осталось состоявшееся 31 мая 1916 года Ютландское, дебаты о ходе и итогах которого начались сразу, как развеялся дым.[1721] Хотя Британия потеряла три линейных и три бронированных крейсера, а Германия — два, британцы сохранили численное преимущество, и, если не считать нескольких мелких вылазок, Флот открытого моря всю войну простоял в портах.
Гораздо более кровопролитной была война против союзных гражданских судов, которую вели немецкие подлодки и рейдеры. Пять немецких военных крейсеров и несколько вооруженных гражданских — пассажирских лайнеров и грузовых судов, оснащенных орудиями и снабженных фальшивой документацией, — совместными усилиям захватили и потопили 620 000 тонн союзных грузов, одновременно оттягивая союзные силы от других операций. На немецкий крейсер «Эмден», который удалось затопить только в ноябре 1914 года, охотились семьдесят пять кораблей, а весной 1917 года пятьдесят четыре корабля были брошены на поиски грузового судна «Вольф», которое, тем не менее, после пятнадцатимесячного вояжа сумело добраться до Германии. Однако доблесть командующих немецкими крейсерами часто признавали даже противники.[1722] После войны граф Феликс фон Люкнер прославился на весь мир своими подвигами в качестве командира трехмачтового корабля «Зееадлер» — единственного парусника в подобном применении, — на котором ему удалось захватить шестнадцать судов без единой потери с обеих сторон.
Подводные лодки
Самую серьезную угрозу для Великобритании представляли беспрепятственные нападения подводных лодок на гражданские суда, идущие в Англию. Идею подводного плавательного средства человек вынашивал не одну сотню лет — эскиз рисовал еще Леонардо да Винчи в XVI веке. Примитивная субмарина под названием «Тертл» ходила в Нью-Йоркской бухте во время Войны за независимость, хотя особой пользы не принесла. В 1801 году Роберт Фултон пытался продать построенную им подводную лодку французским и британским властям, а во время Войны Севера и Юга «Ханли» потопила в Чарльстонской гавани винтовой шлюп «Хаусатоник». Оружие «Ханли», приводимой в движение мускульной силой — ручным вращением вала, присоединенного к гребному винту, — составляли шестовые мины, заряды взрывчатого вещества, крепившиеся к концу длинного шеста и детонирующие при соприкосновении с корпусом корабля. Необходимость физического контакта с поражаемой целью сильно ограничивала возможности применения «Ханли» и других подводных аппаратов. Успех к подводным лодкам пришел только после изобретения более практичной и надежной субмарины и самодвижущейся торпеды.
Последняя появилась раньше — благодаря Роберту Уайтхеду, британскому инженеру из Триеста, который в 1866 году сконструировал «самодвижущуюся торпеду»,[1723] имевшую дальность запуска в сто восемьдесят пять метров при скорости в семь узлов. Потенциал торпед как недорогого способа топить даже бронированные корабли не вызывал сомнений, и большинство военно-морских сил мира поспешили приобрести у Уайтхеда права на производство. От торпед было рукой подать до миноносцев и эсминцев. Первые были меньше и быстрее линкоров и крейсеров, представлявшими их главную добычу, и легко ускользали от снарядов, рассчитанных на большие надводные корабли. Эсминцы создавались для защиты более крупных кораблей от новой напасти. Со временем торпедами стали оснащать корабли всех размеров, а в XX веке эсминцы окажутся главным орудием обороны от подводных лодок — самых опасных торпедоносцев.
