К самым ранним и самым выразительным кораблям эпохи викингов принадлежат найденный в Норвегии осебергский (21,6×5,1 метра), построенный в 815–820 годах и откопанный в 1904-м, и гокстадский (23,3×5,2 метра), поднятый из погребального кургана в 1880-м и датируемый 890–895 годами.[699] Поначалу их причислили к лангскипам — «длинным кораблям», — но сейчас относят к карви, судам более мелких размеров, чем лангскипы или торговые кнорры. Оба корабля имели рангоут, а осебергский представляет собой древнейший на данный момент пример североскандинавского судна, бесспорно оснащенного парусом. Как и положено кораблям викингов, и у осебергского, и у гокстадского над единственным рядом отверстий для весел по обоим бортам проходила рейка, на которую можно было крепить щиты. Захоронение кораблей в кургане указывает на возможную принадлежность их конунгу или другому знатному человеку, как в случае с погребальным кораблем в Саттон-Ху.

К чуть более позднему периоду относятся пять кораблей, затопленных у датского города Скулделев, чтобы перекрыть подступы к Роскилле во время войны между Харальдом Суровым и Свейном III.[700] Фрагментарные останки предположительно принадлежат двум кноррам («Скулделев 1» и «Скулделев 3»), двум боевым кораблям («Скулделев 2» и «Скулделев 5») и рыбачьей лодке («Скулделев 6»), датируемым от 930 до 1030 года.[701] Самый молодой и лучше всех сохранившийся корабль, четырнадцатиметровый «Скулделев 3», вмещал около пяти тонн груза и управлялся командой из пяти-девяти человек. Шестнадцатиметровый «Скулделев 1» вместимостью 15–20 тонн был, вероятно, построен в Норвегии: корабли такого типа обычно использовались для дальнего торгового плавания. «Скулделев 5» — «малый боевой корабль» (семнадцать метров) — и «Скулделев 2» примечательны своими пропорциями: отношение длины к ширине у них составляет 7:1, то есть они намного у́же остальных кораблей, для которых характерно отношение 4:1. Суда схожей конструкции тиражировались, вероятно, на всем пространстве от Балтики до Нормандии и Ирландии, где и был построен тридцатиметровый «Скулделев 2». Нижние доски обоих боевых кораблей истончились от многократного вытаскивания на берег. «Скулделев 2» — самый длинный из найденных к настоящему моменту викингских кораблей, и хотя общее число весел на нем неизвестно, команда его составляла предположительно от пятидесяти до ста человек. Согласно исландским сагам, корабли, имеющие от тринадцати до двадцати трех пар весел, считались «длинными», и «Скулделев 2» попадает в число крупнейших в этой категории.

Имевшие больше двадцати пяти пар весел назывались «великими кораблями», самым знаменитым из которых был «Длинный змей» Олава Трюггвасона. Как гласит «Сага об Олаве Трюггвасоне» XII века, массивный корабль строился близ Тронхейма, и Одд еще застал стапель, с которого он сошел: «семьдесят четыре эля [тридцать шесть метров], не считая подъемов для носа и кормы».[702] Корабли конунгов отличались богатым убранством, и Олав «раскрасил корабль в разные цвета, затем позолотил и посеребрил. На носу корабля красовалась голова дракона».[703] Корабли, участвовавшие в походе Свейна Вилобородого на Англию, отличались еще большей пышностью. «На одном борту виднелись отлитые в золоте львы, на другом… разнообразные драконы изрыгали огонь из ноздрей. Были там и сверкающие воины из чистого золота и серебра, почти неотличимые от живых; были быки, задирающие голову в трубном реве и выбрасывающие вперед ноги на скаку, совсем как настоящие».[704] Эти украшения были призваны поднять боевой дух конунга и устрашить врага, однако были среди декоративного убранства и более практичные элементы — флюгеры. На кораблях Свейна резные «птицы на верхушках мачт указывали, в какую сторону дует ветер».

Останков кораблей с востока сохранилось гораздо меньше, и нет никаких свидетельств, что на строительство исконно славянских судов, создававшихся для рек, а не для моря, повлияли варяги. Согласно Константину VII, часть дани киевским князьям славяне выплачивали долбленками — моноксилами («однодеревками»), которые легко можно было переносить волоком через десять порогов, прерывающих семидесятикилометровое течение Днепра ниже современного Днепропетровска. Конструкция долбленки позволяла установить мачту. Торговцы спускали лодку на реку в июне и, добравшись до Черного моря, «переоснащали свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостает: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]»,[705] а затем шли вдоль берега к портам Болгарского царства и Босфору. Долбленки годились для торговли, но не могли тягаться с византийским флотом, отличавшимся более крупными кораблями, более совершенной организацией и вооружением. Русы не стали мореходами ни на Черном море, где они пользовались незначительным влиянием, ни на Балтике, где за них торговали посредники.

На исходе XI века иссяк и вольный дух эпохи викингов. Только в Исландии вождям еще удавалось сохранять независимость и противостоять образованию централизованных монархических государств и росту городов. Хотя окончанием эпохи викингов традиционно считается нормандское завоевание Англии в 1066 году, эта веха применима только к Англии и Франции. На востоке событием сопоставимого масштаба была смерть Ярослава Мудрого в 1054 году, после которой Киевская Русь стала все больше ориентироваться на Византию. Кроме того, год смерти князя совпал с годом раскола христианской церкви на православную и католическую. В 1264 году Исландия утратила независимость, сохранявшуюся с 1000 года, и оказалась под властью норвежской короны, а в XV веке Оркнейские и Шетландские острова перешли из рук скандинавов к Шотландии, и гренландские поселения вымерли.

При всем своем размахе торговля викингов была в основном штучной — предметами роскоши, престижа или узкого применения, что роднило викингов в этом аспекте с фризами и другими предшественниками. За незначительными исключениями, торговли массовым товаром в Северной Европе до XI века практически не существовало. У крестьян не образовывалось достаточного объема излишков для экспорта, и единственным видом сельскохозяйственной продукции, поставляемой регулярно и оптом, было вино (бургундское и с берегов Сены, транспортируемое по рекам и морскому побережью в дельту Рейна) и шерсть.[706] Массовые поставки, характерные для морской торговли более позднего периода Средних веков — зерно, рыба, лес и все то же вино, — почти не практиковались. Когда начало расти население, а с ним и объемы сельскохозяйственного и ремесленного производства, торговля перешла в руки гильдий и свободных купеческих союзов, использовавших более крупные суда совершенно новых конструкций, что спровоцировало радикальные перемены в организации морских перевозок и ведении морской войны. Эти перемены были характерны не только для Западной Евразии; схожий подход к морской торговле с дальними странами наблюдался в Южной Индии, откуда он распространился на все муссонные моря.

Самые заметные события евразийской истории VII и последующих веков связаны с возникновением исламских халифатов и возрождением объединенного Китая. За сто с небольшим лет ислам стал доминирующей религией по всей азиатско-африканской дуге от Португалии до Казахстана и Инда. В Средней Азии он уперся в западную границу танского Китая, чьи войска в то же самое время отодвинули рубежи Срединного царства на запад, на две тысячи миль пустынь и степей. Однако в момент непосредственного столкновения беспорядки внутри Дар аль-Ислама и Срединного царства заставили купцов перенести внимание с сухопутного Шелкового пути через Центральную Азию на морской. Оживленные рынки на обоих концах морского торгового пути из Юго-Западной Азии в Северо-Восточную влекли купцов и странствующих монахов со всех берегов муссонных морей и способствовали процветанию обеих империй. Отдельные отрезки этого пути существовали столетиями, но к VII веку мореходы значительно осмелели. Они охотнее пускались в дальние плавания, а страны, где делали остановку торговые корабли, например царства Шривиджая и Чола, богатели и приобретали политический вес. Мореплавание и укрепление прибрежных царств взаимно стимулировали друг друга: культурный и товарный обмен шел на пользу местным правителям, а более стабильные государства в свою очередь привлекали купцов из все более дальних краев.