Мы вышли из бронированного спидера Уорекс на углу улиц Парикмахеров и Пятидесятницы. Капитан надела шлем арбитра и стёганый армейский плащ. Мне очень хотелось иметь при себе шляпу или кислородную маску. Дождь вонял мочой. Примерно раз в тридцать секунд мимо нас по подвесной железной дороге, сотрясая землю, проносился экспресс.

— Сюда! — выкрикнула Уорекс и повела нас через двери, ведущие в гулкий коридор многоквартирного дома.

Всё вокруг покрывал слой вековой грязи. Отопление работало на всю катушку, целью чего, возможно, была борьба с постоянной сыростью, но результатом стали влажная духота и запах псины.

Здесь и нашла своё последнее пристанище Идилана Фаспл. Её обнаружили под крышей.

— Где она жила? — спросил Фишиг.

— Через две улицы отсюда. Она занимала комнату в одном из старых жилых массивов.

— А Хеуолл?

— Жил в доме примерно в километре западнее. А останки его обнаружили в пяти кварталах к востоку.

Я заглянул в информационный планшет. Завод, где нашли Момбрила, располагался менее чем в тридцати минутах ходьбы, а до дома Грейвена можно было добраться, немного проехавшись на трамвае. Из географического фокуса выбивалось только тело Грейвена, выброшенное в залив.

— Я тоже заметила, что все они жили неподалёку друг от друга, — улыбнулась Уорекс.

— Не сомневаюсь. Тем не менее, «неподалёку» — действительно подходящее слово. Не просто в регионе или округе. На рядом расположенных улицах… их можно назвать соседями.

— Есть идеи? — спросила Биквин.

— Убийца или убийцы тоже должны быть местными, — сказал Фишиг.

— Или же кто-то из другого района настолько ненавидел местных обитателей, что приходил сюда убивать, — произнесла Уорекс.

— Словно в охотничьи угодья? — подметил Годвин.

Я кивнул. Обе догадки могли оказаться верными.

— Осмотримся вокруг, — сказал я Фишигу и Биквин.

Я ожидал реакции Уорекс, офицеры которой уже прочесали всё здание. Но она ничего не сказала. Наша экспертная проверка могла дать что-нибудь новое.

В конце коридора я обнаружил небольшое помещение. В нём, без сомнения, располагался офис управляющего. К фанерной стене были пришпилены бумажные свитки: арендные описи, списки нарядов по обслуживанию оборудования, записки с жалобами жителей. Здесь же стояли ящик с утерянными вещами, помещённый в контейнер с маслом частично разобранный мини-сервитор и пахло дешёвой выпивкой. Выцветшая лента и бумажная розетка из имперской часовни были приколоты над дверью гвардейским значком, отмечающим полковой ранг обладателя.

— Что вы здесь делаете?

Я оглянулся. Управляющий оказался мужчиной средних лет, одетым в грязный рабочий комбинезон. Я поискал отличительные особенности. Они всегда меня интересуют. Золотой перстень с печаткой в виде птички-каменки. Ряд постоянных металлических скобок, стягивающих шрам на его голове, где никогда снова не вырастут волосы. Преждевременно иссохшая кожа. Насторожённый взгляд.

Когда я представился, он не был слишком впечатлён. На мой вопрос о том, кто он такой, мужчина ответил только одно: «Управляющий. Что вы здесь делаете?»

Я осторожно применил Волю. Псионический дар часто закрывает столько же дверей, сколько и открывает. Но в этом человеке было что-то особенное. Он нуждался в этой встряске.

— Как вас зовут? — спросил я, запуская ментальный щуп. Управляющий отшатнулся, и его зрачки изумлённо расширились.

— Кватер Трэвес, — пробубнил он.

— Вы были знакомы с акушеркой Фаспл?

— Иногда встречал.

— Разговаривали?

Трэвес покачал головой. Он, не отрываясь, продолжал смотреть мне прямо в глаза.

— У неё были друзья?

Управляющий пожал плечами.

— А что насчёт посторонних? Никто не болтался по дому?

Он прищурил глаза. Печальный, насмешливый взгляд, говорящий о том, что я, должно быть, не видел эти улицы.

— У кого есть доступ к чердачным помещениям, где было обнаружено тело?

— Туда никто не поднимался с тех пор, как было построено здание. А потом отопительная система полетела и подрядчикам пришлось проламывать крышу, чтобы туда попасть. Тогда тело и нашли.

— А люка нет?

— Там шлюзовой ставень. Он заперт, и ни у кого нет ключей. Проще проломить гипсовую стену.

Мы спрятались от дождя под подвесной железной дорогой.

— То же самое Трэвес рассказал и мне, — подтвердила Уорекс. — До тех пор пока подрядчики не поднялись на крышу, там годами никто не бывал.

— Кто-то побывал. Кто-то, у кого оказались ключи от ставня. Убийца.

Сточные трубы, где нашли Хеуолла, располагались позади ряда коммерческих строений, облепивших древнюю поверхность инструментального цеха. Здесь же располагалось нечто вроде бара — здание размером в два этажа, где неоновая вывеска мерцала между аквилой и геральдической лилией. Фишиг и Уорекс продолжили подниматься на следующий подвесной уровень, чтобы полюбоваться там на грязные окна домов. Мы с Биквин зашли в бар.

Освещение внутри было тусклым. На верхнем этаже на вращающихся стульях сидели четверо или пятеро выпивох, которые не обратили на нас никакого внимания. В воздухе витал аромат обскуры.

За стойкой бара стояла женщина, которая сердито повернулась к нам в тот же момент, как мы вошли. Она разменяла пятый десяток и обладала мощным, почти мужским телосложением. Рукава её рубашки были обрезаны по плечи, позволяя увидеть руки, которые были не менее мускулистыми, чем у Фишига. На бицепсе виднелась небольшая татуировка в виде черепа с перекрещёнными костями. Кожа её лица была иссохшей и грубой.

— Что вам надо? — спросила она, протирая стойку стеклотканью.

При этом я увидел, что её правую руку, начиная от локтя, заменял протез.

— Информация, — сказал я.

Она резким движением бросила тряпку за ряд бутылок, стоявших на полке за её спиной.

— Это не ко мне.

— Вы знакомы с человеком по имени Хеуолл?

— Нет.

— Этого человека нашли в канализационных трубах за этими зданиями.

— Ого. А я и не знала, что у него было имя.

Теперь, оказавшись к ней ближе, я смог разглядеть, что татуировка на её руке изображает не череп и кости. Это была каменка.

— У всех нас есть имена. Кстати, как зовут вас?

— Омин Люнд.

— Вы живёте здесь?

— Живу — слишком сильное слово. — Она отвернулась, чтобы вновь наполнить стакан одного из выпивох.

— Жуткая стерва, — произнесла Биквин, когда мы вышли наружу. — Здесь все ведут себя так, словно им есть что скрывать.

— Здесь у всякого найдётся что скрывать, хотя бы ненависть к этому городу.

Удача отвернулась от Урбитана, да и от всего Саметера, уже много лет назад. Промышленные ульи Трациана Примарис задавили производство Саметера, и прибыль с экспорта резко сократилась. Стараясь не выбыть из конкурентной борьбы, местные власти, чтобы увеличить производство, сняли с химических заводов ограничения по выбросу загрязнений в атмосферу. В течение нескольких сотен лет Урбитан имел проблемы со смогом и отравляющими воздух веществами. Но в последние несколько десятилетий эти проблемы уже никого не волновали. Загудел вокс. Меня вызывал Эмос.

— Что удалось найти?

— Это очень странно. Саметер оставался чист от скверны довольно приличное время. Последний раз Инквизиция проводила здесь расследование тридцать один стандартный год назад, да и то не в Урбитане, а в Аквитании, столице. Искали незарегистрированного псайкера. Конечно, преступность на планете широко распространена, в особенности если говорить о торговле наркотиками и уличных драках. Но ничего, что на самом деле можно было бы назвать ересью.

— Нет ничего, что напоминало бы ритуальные убийства в нашем случае?

— Ничего, хотя я проверил архивы за два столетия.

— Что насчёт значений дат?

— Тринадцатое саггитара — это почти канун солнцестояния, но я не могу проследить какую-либо связь. День зачистки ульев Сарпетала, как правило, знаменуется усилением деятельности культов в субсекторе, но до него ещё шесть недель. Единственное, что могу сказать, так это то, что пятого саггитара была двадцать первая годовщина битвы за Высоты Клодеши.