Когитатор выглядел как обшарпанное, помятое и грязное устройство, которое, судя по виду, бесцеремонно и грубо выдрали с места. С обеих сторон, словно кишки вскрытого трупа, свисали искрящие провода и дымящиеся детали. Реликтор и высший инквизитор с головой ушли в исследование устройства, твердо вознамерившись вернуть его к жизни. Торкуил успел немного отремонтировать свою сервосбрую и придатки и нанести угодную Омниссии красную краску на силовой доспех, ободранный при ударе о палубу. Потом он присоединил когитатор к куче других машин нестандартной сборки, насчет содержимого которых Торрес предпочитала ничего не знать.

Эпифани разгуливала вокруг собрания в наряде, достойном Кардинала Карнавала из улья Баптисте. Высокий кружевной воротник поднимался и утопал в ее волосах, с которых ему навстречу спускался каскад металлических лент. Глаза были подкрашены так, что напоминали темную радугу, на бледные руки прорицательница надела длинные перчатки с проволочным каркасом, а на ноги — такие же чулки. Композицию довершал турнюр, который поддерживал экстравагантные оборки псевдоюбки, открывающей ноги в покрытых заклепками сапогах. Ее явно интересовала работа Чевака и космического десантника, а святотатственная природа того, что их окружало, не производила на девушку никакого впечатления. Сервочереп «Отец» парил над когитатором, соединенный с разбитым хранилищем проводами.

Гессиан разлегся на нескольких скамьях, свесил голову с одного из жестких сидений из железного дерева и с довольным видом бездельничал, наблюдая за когитатором и работающими людьми.

— Если кому интересно, то враг остался далеко позади, — сообщила Торрес, как будто отчитываясь перед ними. — Если расчеты Эпифани верны…

— А они верны, — самоуверенно вставила варповидица.

— Тогда за час мы доберемся до безопасной точки для прыжка.

— Прекрасная работа, капитан, — сказал Клют, быстро завершил молебен и встал. Больше ни у кого доклад особого интереса не вызвал.

— Получилось, — сам себя поздравил Торкуил, когда очередное точно рассчитанное движение, наконец, оживило древнюю машину. Когитатор загудел и загремел, будто старое холодильное устройство, от панели управления и потрескавшегося экрана пошли тоненькие струйки дыма. На дисплее замигали и панически заметались данные, затем из мнемонического механизма полез сухой, запятнанный кровью пергамент, усеянный множеством знаков и символов. Технодесантник оторвал кусок, посмотрел и признался:

— Такого диалекта я не знаю.

Чевак взял один хрусткий листок.

— Культисты были с Корибана, — уверенно заявил Чевак, — но сам корабль был построен…

— На доках Стригоя, — закончила за него Торрес.

— Вполне возможно, — согласился Чевак и показал на некоторые участки пергамента. — Долгие гласные, короткие корни. «Отец»?

Из сервочерепа в свою очередь пополз небольшой пергаментный свиток, на котором был начертан короткий текст. Эпифани оторвала листок.

— Гессиан должен знать.

Чевак повернулся к созданию варпа.

— Мерзостный, сделай что-то полезное, — инквизитор передал бумагу отдыхающему демонхосту. Гессиан без интереса глянул на руны и знаки и кивнул.

— Технакуляр Малого Скаттаваула, — прошипел он.

— Стригой, — кивнул Чевак.

Торкуил уже рылся в ящике неподалеку. Он бросил высшему инквизитору чистый свиток и вытащил трубкообразное стыковочное устройство, состоящее из отдельных вращающихся элементов, покрытых знаками и символами.

— У меня нет настолько специфичных устройств, — признался технодесантник, разъединил надвое рунический кабель неподалеку и присоединил его концы к толстой трубке. — Но этот диа-лог должен расшифровать большую часть данных.

Он покрутил механизм и быстро составил нужную последовательность символов из вращающихся элементов. Экран когитатора опустел, затем неуверенно замигал и начал извергать информацию на ломаном готике.

— Мне нужен мнемонический журнал «Геллебора», — сказал Чевак. Технодесантник принялся за работу у панели управления.

— В каком порядке?

— В обратном, начиная от нападения на «Малескайт».

Из когитатора полез пергамент, раскрывая его секреты, и Торрес наклонилась к нему, глядя, как высший инквизитор всматривается в текст, почти уткнувшись лицом в бумагу.

— Что это за информация, ради которой вы готовы рисковать жизнями всех людей на борту? — осведомилась она. Чевак помедлил. Затем показал.

— Вот эта, например.

— Что там? — спросил Клют.

— Две недели назад «Геллебор» нагнал в Пропасти Геенны тяжелый грузовой корабль Империума под названием «Плутон», примерно так же, как догнал и нас.

— И что? Имперские корабли постоянно теряются вблизи Ока, — возразила Торрес.

— Но когда «Геллебор» приблизился, вид корабля изменился. Он маскировался, используя некую колдовскую иллюзию, — объяснил Чевак. — Корабль на большой скорости ушел от погони, причем кхорнаты гнались за ним так долго, что в хранилище «Геллебора» есть запись о том, что были серьезно повреждены субсветовые двигатели. Наверное, это взбесило культистов на борту.

— Почему они за ним гнались? — спросила капитан.

— Ну, во-первых, вы сами видели, что они сумасшедшие.

— А во-вторых, — добавил Клют, — Кровавый Бог в особенности ненавидит иллюзии, ведьм и псайкеров.

— Применять их на поле боя считается нечестным, — сказал высший инквизитор, продолжая мысль своего бывшего дознавателя. — «Плутон» на самом деле оказался фрегатом типа «Гладиус» под названием «Рубрициан».

— Тысяча Сынов… — прошептал Клют.

Чевак кивнул. На протяжении тысяч лет, повинуясь Азеку Ариману, космические десантники из Тысячи Сынов рыскали по галактике в поисках артефактов, тайных знаний и психических талантов, безжалостно разоряя библиариумы и реклюзиамы Империума, похищая колдовские секреты у собратьев-хаоситов и ксеносов. Ариман неутолимо жаждал могущества и в своем честолюбии полагал, что знания, накопленные эльдарами в Черной Библиотеке Хаоса, могут сделать его божеством. Именно в поисках этого чужацкого храма познания и просвещения владыка Хаоса и его подручные напали на след Чевака.

— «Рубрицианом» командовал колдун из Тысячи Сынов, Корбан Ксархос, — сказал Чевак. Было очевидно, что он нервничал, касаясь этой темы. — Что же ты делаешь в Пропасти Геенны, Ксархос? — вслух подумал он и глубоко задумался. Затем обратился ко всей часовне. — Есть идеи? Хоть какие-нибудь? Что фрегат Тысячи Сынов мог делать в Пропасти?

— Ничего особенного там нет, — ответила Торрес.

— Несколько газовых гигантов, — сказал Клют. — Несколько мертвых лун.

— Может, они проводили ремонт? — предположил Торкуил.

— Но при этом смогли обогнать «Геллебор» и не подпустить его на такое близкое расстояние, как мы.

— Пропасть находится к галактическому югу от Фанагории Прайм. Несколько месяцев назад нам пришлось по широкой дуге обойти Фанагорию, потому что там находился какой-то флот еретиков, — сообщила капитан Торрес.

Клют кивнул, припомнив этот случай.

— Возможно, они летели на Фанагорию, просто через Пропасть.

— На субсветовой скорости? — усомнился Чевак.

— Бури в варпе? — предположил Торкуил. Чевак повернулся к ходящей туда-сюда Эпифани.

— Варповидица?

— Имматериология региона довольно стабильна. Ничего такого, с чем бы не смог совладать фрегат космических десантников Хаоса.

— Ну, давайте же, — возбужденно поторопил Чевак. — Думайте. Что в Пропасти Геенны могло заинтересовать Тысячу Сынов?

Высший инквизитор начал мерить часовню шагами, на его лице читалась мука, словно у наркомана, страдающего от ломки. Чевак почти физически нуждался в информации или хотя бы в логичных ответах на вопросы, от них ему становилось легче. Клют помнил, как он намеренно заразил своего начальника мощным мемовирусом незадолго до того, как тот отправился в Черную Библиотеку Хаоса. Когда Чевак проходил мимо, Клют склонился к его уху и прошептал:

— Милорд, в лазарете есть лекарства, которые могут смягчить симптомы, а возможно, даже избавить вас от них.