— Все верно, — согласился он с очень вежливой улыбкой. — Нам известно, что ваш наниматель — страстный коллекционер. Для «Блэкуордс» большая честь приветствовать его представителей в этих стенах.

— Мой наниматель, — отвечала я. — знает, что «Блэкуордс» — лучший в этом классе торговых домов на этой планете. Я совершила длительное путешествие, чтобы выполнить его особое поручение.

Еще несколько минут мы продолжали в том же духе, каждый отвечал на изысканно-предупредительную реплику собеседника своей — столь же изысканной и предупредительной, осыпая комплиментами моего нанимателя и его торговый дом. Именно этого требовал обычай. Лупан, облаченный в серый костюм с высоким белым воротничком, говорил на безупречном низком готике. Я, словно сгорая от желания продемонстрировать мой энтузиазм, отвечала на анграбике, уснащая его едва заметным гудрунитским акцентом и делая небольшие ошибки в словах или в использовании форм глаголов. Мой «наниматель», известный промышленный магнат из Сектора Скарус, конечно же, ничего не знал обо мне — но мы выбрали его для этого задания из-за его репутации коллекционера, а еще потому, что его рекомендательные письма легко можно было подделать. Когда я создавала образ Ресиди, мне пришло в голову, что она будет стараться говорить на местном языке, чтобы снискать расположение тех, с кем ей нужно будет работать. Я видела агентов вроде нее в торговых домах по всему городу — они вели себя именно так. Готовясь играть эту роль, я также поняла, что агент такого класса скорее всего, должен быть старше меня, поэтому наложила косметику так, чтобы создавалось впечатление, что мой облик — результат работы дорогих ювенантов, и вела себя так, чтобы походить на шестидесяти- или семидесятилетнюю кокетку.

Лупан повел меня внутрь. Он был невысоким, чопорным человечком. Его движения были быстрыми и довольно нервными. Сервиторы с фарфоровыми лицами принесли нам солановый чай и бисквиты-нафар; их элегантные механизмы издавали звук, похожий на тиканье старинных напольных часов. Лупан говорил, не умолкая, переходя от одной темы к другой.

Торговый дом представлял собой запутанный лабиринт комнат и залов, обрамленных витринами или застекленными шкафами. Здесь царил многозначительный полумрак. Лупан установил висячие круглые светильники так, чтобы осветить отдельные объекты, к которым он рассчитывал привлечь мое внимание; чтобы показать мне некоторые из них, он извлек их из-под защитных стеклянных колпаков. Он поднимал их затянутыми в перчатки руками или выкладывал на расстеленные квадраты черного сукна.

Крупные экспонаты стояли у стен на подставках или свисали со стропил. Все это напоминало большой антикварный музей, который попытались втиснуть в маленький особняк — казалось предметы старины наполнили его до краев и вот-вот начнут выпадать наружу.

Здесь были куклы, книги, информационные планшеты, стеклянные безделушки, бутылки, изделия из серебра, старинные велосипеды, ювелирные украшения, скульптуры, мебель, образцы искусства таксидермистов (я рассмотрела довольно побитое жизнью чучело… кажется, акулы), старинное оружие, образцы древних технологий, карты, картины, меццо-пикты, симулякратическая живопись, древние астрономические армиллярные сферы и тканые молитвенные коврики.

Мы провели почти четыре часа, рассматривая эти предметы. Все это время я не видела ни сотрудников торгового дома, ни других клиентов. Пару раз мне казалось, что я слышу вдалеке отзвуки детских голосов — но я не была уверена в этом. Были и другие звуки: внезапный перезвон или бой часов, бормотание старинных запоминающих устройств, мелодии музыкальных шкатулок и механических пианино, гул древних силовых установок.

Я делала отметки в информационном планшете, внося в них те предметы, которые показались мне особенно интересными — и которые, как я полагала, могут заинтересовать и моего нанимателя. Я условилась, что завтра приду взглянуть на них еще раз, объявив, что мне необходимо нанести визит доверенным брокерам, чтобы уладить все формальности по переводу средств для совершения покупки.

— Позвольте показать вам вот это, — настойчиво произнес он, когда я уже собралась уходить. Он достал из застекленного шкафчика и выложил на ткань три небольших бежевых предмета. Когда-то они были белыми, но потемнели от времени, словно были сделаны из кости. Их поверхность была вытертой и исцарапанной, но я различила серебристые полоски на соплах двигателей и красные метки вдоль фюзеляжей.

— Игрушки? — спросила я.

Он кивнул.

— Да, они предназначены для игры. Модели для детских забав.

— Это модели оружия? Снарядов?

— Ракет. — произнес он. — Ракет для космических путешествий. Не удивляйтесь, мамзель Ресиди. Первые шаги с Терры в космическое пространство были сделаны именно на таких кораблях, использовавших химическое топливо.

— Я знаю историю, сэр, пусть даже многие ее частности, касающиеся древних эпох, потеряны. Но это действительно так? Они действительно летали на топливе из нефти?

Он снова улыбнулся.

— Не думаю, что эти штучки когда-нибудь летали, — произнес он. — Полагаю, это сильно упрощенные модели машин, которые действительно могли существовать. Примитивное воплощение идеи об их полетах. Но я показываю их вам из-за их возраста. Насколько я знаю, ваш наниматель — большой любитель древностей.

— К какому времени они относятся? — спросила я.

— Это можно установить лишь приблизительно, — ответил он. — Незадолго до века Битв и Технологий. Думаю, они из До-Системного века, это примерно первое тысячелетие Эпохи Терры.

— Как? Тридцать восемь или тридцать девять тысяч лет назад?

— Возможно. Космические корабли, которые выглядели так, уносили первых представителей нашего вида к неизведанному, — произнес он. — Благодаря им возник «Блэкуордс». Семья основателей нашего бизнеса возвысилась благодаря этим путешествиям.

— Я уверена, что мой наниматель оценит их по достоинству, — заверила я. — Какую цену вы хотите?

— Меньше, чем они стоят на самом деле, — сообщил он.

— А эти метки на бортах ракет, — спросила я. — Красные буквы С.С.С.Р. Что они означают?

— Никто не знает, — ответил он. — Никто не помнит этого.

Вечером я возвращалась в Зону Дня. Я шла, поднимаясь на Хайгейтские холмы, а последние лучи закатного солнца насквозь пронзали тускло-черные громады доходных домов и жилых многоэтажек по обеим сторонам Шоссе Бородина и огромного, глубокого, как каньон, Спуска Орфея.

У парапета на западной стене Схолы Орбус я заметила группу сестер — они собрались около выстиранных простыней, развешанных для просушки на северном ветру. В своих красных одеяниях и накрахмаленных белых апостольниках они казались крохотными фигурками, выставленными на краю обветшавшей серой стены — но Сестра Бисмилла увидела меня и приветственно помахала рукой.

Я всегда любила встречаться с нею, когда представлялась возможность — посидеть, выпить по стаканчику чая и поболтать о прошлых временах, или просто окликнуть, чтобы поздороваться. Она ведь, в сущности, воспитала меня.

Я поднялась по каменной тропе, осклизлыми уступами вгрызавшейся в край холма, и миновала подъездной путь — платформу из растрескавшихся каменных плит, которая когда-то была частью внешнего двора обширного комплекса зданий. Вместо того, чтобы повернуть направо, вступив в пределы Зоны Дня, я свернула налево и одолела еще один лестничный пролет, оказавшись за западной стене схолы.

Северный ветер бил в лицо. Впереди, словно кусок ночного неба, высились застывшие в сонном оцепенении Горы. В воздухе пахло крахмалом и тщательно выстиранной хлопчатобумажной тканью. Сестры работали быстро и слаженно, снимая высохшие простыни и складывая в корзины, чтобы отнести вниз.

— Бета, — произнесла Сестра Бисмилла. Она поцеловала меня в обе щеки и ласково сжала мою руку в своих.

— Ходила по делам? — спросила она.

— Да, сестра, — ответила я.

— Как учеба? Все хорошо?

— Как всегда.

— Я нечасто вижу тебя, — заметила она.