• Широко распространенная коррупция в стране на фоне отсутствия надлежащего государственного управления. В связи с этим существует риск, что возвращенные активы будут вновь незаконно присвоены. Это противоречит фундаментальной заинтересованности Швейцарии в том, чтобы возвращенные активы шли на благо населения.
• Необходимость проверки связей третьих сторон, предъявляющих законные права на блокированные средства. Это может касаться третьих сторон, предъявляющих иски к владельцу блокированного счета, или потерпевших, претендующих на получение компенсации за нарушение прав человека, например. Такая необходимость осложняет поиск взаимоприемлемого решения и нередко ведет к судебным разбирательствам и многочисленным апелляциям в стране нахождения активов.
Существуют также пробелы в географическом охвате, однако Всемирный банк и МВФ могут оказать помощь в возбуждении дел в странах-заемщицах. Здесь важно обеспечить повышенное внимание антикоррупционных органов к вопросам отмывания денег, конфискации и возврата доходов от коррупции. Конвенция ОНН против коррупции, придающая проблеме репатриации активов особое значение, – значительный шаг в этом направлении. Она является первым международным правовым инструментом, признающим необходимость принятия всеми странами обязательств по возврату активов. Все более ранние конвенции и договоренности в этой области, например Конвенция ОЭСР о противодействии подкупу, не рассматривают этот аспект антикоррупционной борьбы. Один из последних документов – принятая в июле 2003 г. Конвенция Африканского союза о предотвращении и борьбе с коррупцией – возводит репатриацию активов в ранг обязательного условия международного сотрудничества{261}. Возврат активов в настоящее время стал одним из центральных вопросов для всех органов, участвующих в выработке политики, мониторинге и оценке результатов антикоррупционной деятельности.
Ключевые вопросы борьбы с отмыванием денег
До 1990-х гг. коррумпированные чиновники, которым нужно было отмыть деньги, оплачивали лишь стоимость международных финансовых услуг. Швейцарские банки предлагали очень низкие процентные ставки по депозитам, принимаемые вкладчиками в обмен на секретность и обеспечение сохранности средств, и в результате были излюбленным местом отмывания денег в те времена. С принятием законов о борьбе с отмыванием денег у финансовых посредников появился финансовый риск и риск уголовного преследования, повысилась их осведомленность о последствиях отмывания, а вместе с ней и вероятность того, что они сообщат подразделению финансовой разведки о подозрительных операциях. Это могло дать обратный эффект: склонить коррумпированных чиновников и их агентов к подкупу сотрудников иностранных финансовых посредников, с тем чтобы они приняли отмытые деньги.
В качестве альтернативы подкупу конкретных служащих коррумпированные вкладчики мирятся с менее осмотрительным управлением или размещением средств банком, т. е. фактически заключают неписаное соглашение о долевом участии. Существуют, конечно, и другие методы трансграничного «перемещения ценностей», которые предусматривают использование драгоценных камней, облигаций на предъявителя, предметов искусства и драгоценных металлов, а также фальшивых счетов и альтернативных систем денежных переводов. Несмотря на отсутствие твердых доказательств того, что эти методы преобладают при отмывании доходов от коррупции, они реально используются в некоторых видах преступной деятельности, и коррупция вряд ли является исключением.
Выше уже приводились примеры успешного раскрытия фактов отмывания денег. Однако еще существуют страны, которые нельзя считать прозрачными. Поскольку отмывание может происходить в любом районе мира, ни одно государство, ни один регион не застрахован от него. По мере ужесточения глобального контроля доходы от преступной деятельности концентрируются в тех юрисдикциях, которые выпадают из сферы контроля в силу слабого регулирования или его несоблюдения. Системы контроля сокращают возможности международного отмывания и повышают шансы на то, что доходы останутся в стране, будут обнаружены и возвращены законным владельцам. Усилия по борьбе с отмыванием денег также заставляют правонарушителей прибегать к услугам неофициальных банковских систем вроде хавалы для отмывания незаконно полученных доходов. Подобные системы позволяют быстро переводить деньги без документального оформления операций, что особенно привлекательно в случаях, когда взятки выплачиваются наличными.
К числу ключевых вопросов, которые необходимо решить для повышения эффективности принятых к настоящему времени мер по борьбе отмыванием денег, можно отнести следующее.
Возможность расстраивания попыток конфискации незаконно полученных активов у публичных должностных лиц в результате иммунитета в той или иной форме, мешающего внутреннему судебному преследованию. Чем шире иммунитет, предоставляемый чиновникам, особенно на уровне глав государств, тем труднее предъявить им гражданский иск, даже несмотря на то, что правительство может лишить их иммунитета. Как ни парадоксально, но в случаях, когда конфискация доходов от преступной деятельности требует осуждения в уголовном порядке, кончина лица, обвиненного в крупномасштабной коррупции, традиционно защищает его родственников и других наследников, позволяя им сохранить за собой незаконно полученные доходы, хотя это противоречит интересам общества.
Отсутствие системного анализа дел об отмывании денег{262}. Поскольку исторически вопросы отмывания доходов от коррупции имели низкий приоритет, ни вторичные данные, ни доказательства по существенным сферам коррупционного поведения и управления не анализировались. Со временем можно собрать значительное число примеров, однако детальных и систематизированных отчетов об отмывании доходов от коррупции с использованием финансовой системы стран ОЭСР не существует. Степень, в которой меры по борьбе с отмыванием денег нейтрализуют деятельность преступных сетей, сокращают разнообразие правонарушений или масштабы их роста, остается неизвестной и неоцененной (Levi and Maguire, 2004; Nelen, 2004). Их эффект в развивающихся странах еще более туманен.
Модель Кауфманна (Kaufmann, 2002), представленная на рис. 12.2, показывает, как можно связать четыре этапа стандартного цикла отмывания денег с плохим управлением и коррупцией в государственном, финансовом и частном секторах. На наш взгляд, к модели необходимо добавить еще оговорку о том, что определенная часть доходов от коррупции потребляется без отмывания, а еще часть – после прохождения не всех этапов отмывания. Коррупция на этапе 1 выделена темно-серым цветом, однако в некоторых развивающихся странах все элементы на этапе 1 могут контролироваться родственниками и друзьями политических деятелей.
Во многих критических выступления средств массовой информации и в заявлениях со стороны развивающихся стран ответственность за международную коррупцию возлагается на страны ОЭСР, их обвиняют в том, что они являются и источником взяток, и местом отмывания коррупционных доходов. В развивающихся странах многие считают, что существование двойного стандарта, который объявляет войну политическим деятелям из развивающихся стран, но ничего не делает в отношении стран ОЭСР, где находятся источники взяток и места отмывания денег, оказывает отрицательное политическое влияние, например, на применение Конвенции ООН против коррупции (Commission for Africa, 2005). Поскольку доходы от коррупции отмываются в крупнейших финансовых центрах ОЭСР и в менее прозрачных юрисдикциях, то, не будь доступа к этим институтам, коррупция в более бедных странах была бы намного меньше{263}. Скандалы, раздуваемые средствами массовой информации, создают репутационный риск как для самой страны, так и для ее банков и компаний.
