Некоторые виды практики предоставления лицензий на разведку нефти в Экваториальной Гвинее, хотя и являются законными в этой стране, связаны как минимум с конфликтом интересов, а возможно, и с коррупцией. В Экваториальной Гвинее лицензии предоставляются на основе прямых переговоров, и, по словам одного из высших руководителей правительства, они нередко достаются консорциумам компаний, принадлежащих министрам, и иностранных групп. В случае успеха министры получают «процент от суммарной стоимости заключенного с компанией контракта. Это означает, что значительная часть цены контракта перекочевывает на банковские счета членов кабинета министров»{96}.

После обнаружения коммерческих запасов полезных ископаемых наступает стадия разработки месторождения. Хотя административная коррупция при утверждении планов разработки и размещения скважин, получением природоохранных разрешений и т. п. почти наверняка присутствует на этой стадии, наибольшая коррупционная уязвимость связана с процессом закупок. Наряду со злоупотреблениями в процессе закупок до небес взлетают капитальные и производственные затраты. На сцену выходит полный состав отраслевых игроков с богатым набором трюков.

Откаты должностным лицам – своего рода вознаграждение за успех в заключении контракта – являются, пожалуй, самой распространенной формой коррупции в сфере закупок. Платежи могут в равной мере поступать как правительственным чиновникам, так и частным подрядчикам. В 2000 г. для обустройства промысла на острове Бонни-Айленд в дельте реки Нигер Nigeria Liquefied Natural Gas Limited выбрала консорциум из четырех крупных сервисных компаний, известный как TKSJ, в который входили французская компания Technip, итальянская Snamprogetti, японская JGC во главе с Kellog, Brown & Root, филиалом американской фирмы Halliburton. Идущее в настоящее время во Франции расследование показывает, что при заключении контракта филиал TKSJ выплатил $171,5 млн в пользу TriStar – компании, зарегистрированной в Гибралтаре и возглавляемой лондонским адвокатом, который долгое время работал на Halliburton и имел тесные связи с чиновниками из нигерийского правительства (Isikoff, 2004). Обвинения против TKSJ приведены лишь в иллюстративных целях, других примеров здесь предостаточно.

Хотя большинство случаев злоупотребления при закупках относится к коммерческой коррупции, в этой сфере наблюдается также политическая и административная коррупция. Правительственные агентства, включая национальные нефтяные компании, нередко пользуются своим влиянием, чтобы передать заказы на закупку привилегированным или связанным с правительством поставщикам. Компаниям могут намекнуть, что заключение контракта с определенными местными фирмами, связанными с представителями руководства страны, благоприятно отразится на бизнесе. В наши дни случаи открытого использования влияния встречаются не так часто, как прежде, однако они по-прежнему наблюдаются, особенно в контексте защиты национальных или местных интересов в сочетании с пунктами в контрактах или положениями в законодательстве, оставляющими лазейки для злоупотреблений. Пользуясь предоставленными им преимуществами, местные или национальные фирмы предлагают свои услуги международным поставщикам независимо от того, есть ли у них что-то большее, чем имя и желание участвовать в прибылях. Сказанное, впрочем, не умаляет важности отстаивания национальных интересов, а лишь подчеркивает необходимость соблюдения осторожности и надзора за реализацией местной политики.

Нефтедобывающие страны и их национальные нефтяные компании – не единственные виновники подобной практики. Нередко правительства нефтедобывающих стран, а временами и партнеры упрекают международные нефтяные компании в предоставлении преимуществ при закупках аффилированным сервисным фирмам или фирмам из стран их регистрации.

Злоупотребления при закупках приводят к повышению затрат, однако на фоне огромных отраслевых расходов, особенно на стадии разработки месторождения, оно может оставаться незамеченным или привлекать меньше внимания, чем следует. Налоги являются вторым объяснением недостаточного внимания к повышению затрат. Нефтяные компании, хотя и стараются не допускать раздувания связанных с закупками затрат, в конечном итоге теряют совсем немного, поскольку эти затраты полностью учитываются при расчете налогооблагаемой прибыли, нередко с «аплифтом». (Аплифт – распространенная в нефтяной отрасли форма стимулирования инвестиций, допускающая зачет более 100 % затрат в налоговых целях.) В убытке оказывается министерство финансов, в чьи сейфы попадает меньше денег в результате уменьшения налогооблагаемых доходов, и в конечном итоге общество, которое получает меньше ассигнований на здравоохранение, образование, транспорт и другие базовые услуги.

В число сигнализаторов коррупции на стадии разработки могут входить необоснованные разрешения и задержки в получении разрешений, непрозрачный процесс закупок, полное отсутствие или ограниченное использование процедуры международных конкурентных тендеров при заключении крупных контрактов, заключение контрактов с фирмами, имеющими ограниченные возможности, агрессивное продвижение «национальных интересов» в сфере закупок, подозрительное заключение контрактов с одними и теми же подрядчиками, постоянно циркулирующие слухи о злоупотреблениях.

После завершения разработки месторождения наступает стадия добычи нефти. Эта стадия особенно уязвима для крупномасштабной коррупции – хищений в крупных размерах с участием преступных элементов. Хищения могут происходить в результате занижения объемов добычи или нецелевого использования добытой нефти, а также более явных действий вроде незаконного подключения к продуктивным скважинам или трубопроводам и откачки нефти.

Хуссейн Шахрастани, министр нефти Ирака, считает хищение добытой нефти одной из самых серьезных текущих проблем его страны. Хищения осуществляются путем занижения объемов добычи и переадресации потока нефти местной мафией для ее подпольной продажи. Признавая существование проблемы, иракские власти пытаются установить устройства учета в местах добычи, однако процесс установки приборов блокируется, надо думать теми, кому выгодно их отсутствие (Reuters, 2006). В одном из случаев, задокументированных ООН в ходе расследования нарушений и коррупции при осуществлении программы «Нефть в обмен на продовольствие», хищение иракской нефти стало возможным после подкупа независимого эксперта по контролю количества добытой нефти, назначенного специально для предотвращения хищений. В заключительном отчете, опубликованном в октябре 2005 г., следственный комитет утверждал, что значительные объемы похищенной нефти незаконно добавлялись к утвержденным объемам экспорта в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие». По данным комитета, иракские официальные лица предложили эксперту по контролю количества добытой нефти, работающему на голландскую инспекционную фирму Saybolt, не замечать несанкционированную отгрузку нефти в обмен на 2 % от дохода, приносимого операцией.

В дельте реки Нигер похитители почти в открытую подключились к трубопроводу, перекачивали добытую нефть на стоящие рядом баржи и перевозили ее на танкеры, ожидающие в Гвинейском заливе. Размеры потерь оцениваются в 30 000–40 000 баррелей в день. При цене нефти $65–75 за баррель это выливается во внушительную сумму. Как и в Ираке, в определенной мере проблема заключается в отсутствии адекватного учета, и одной из первоочередных рекомендаций по результатам недавно проведенного по запросу нигерийского правительства физического аудита операций нефтяной отрасли является значительное совершенствование технических средств измерения объемов нефти. Однако корни проблемы наверняка находятся глубже. Вряд ли хищения такого масштаба возможны без соучастия больших людей, политиков высокого ранга и правоохранительных органов{97}.