Оценочные расчеты для Анголы иллюстрируют масштаб инвестиций и доходов всего для одного развивающегося производителя нефти. Размер инвестиций, которые потребуются для нефтяного сектора Анголы в ближайшие 5–10 лет, составляет от $8 млрд до $10 млрд в год. Валовой доход от этих инвестиций в годы пикового объема производства (2010–2015 гг.) оценивается в пределах $70–80 млрд в год в текущих ценах. Соответственно годовой доход правительства составит от $50 до $55 млрд{79}.

Эти цифры, относящиеся к мировой нефтяной промышленности и к отдельным странам-производителям, показывают, что даже небольшие доли сделок в нефтяном секторе связаны с очень крупными суммами и, следовательно, с серьезным риском коррупции. Кроме того, эти небольшие доли трудно обнаружить в случае их исчезновения, что делает искушение еще более сильным.

Вряд ли найдется другая отрасль, которая может сравниться с нефтяной по размеру экономической ренты. Во многом из-за олигополистического характера отрасли цены обычно значительно превышают себестоимость{80}. Средняя цена барреля сырой нефти на международном рынке в течение 2006 г. варьировала от $65 до $75, в то время как себестоимость барреля составляла от $3–5 на Ближнем Востоке до $12 в Мексиканском заливе и $15 в Северном море (International Energy Agency, 2005, p. 11). Таким образом, маржа составляет от $50 до $70 на баррель и даже больше – очевидный риск коррупции.

В сфере нефтедобычи потоки доходов, поступающих в государственную казну, обычно бывают концентрированными, т. е. исходят от сравнительно небольшого числа налогоплательщиков, чаще иностранных, чем местных. В подобных условиях снижается подотчетность правительственных агентств, получающих потоки доходов, перед населением. Обеспокоенность широких масс по поводу использования этих доходов можно безнаказанно игнорировать. Более того, учитывая масштаб доходов, правительственным органам не составляет труда или откупиться, или запугать тех, кто ставит их поведение под сомнение{81}.

Для нефтяной промышленности характерна высокая сложность технологических процессов и отраслевой структуры, а правовые, коммерческие и налоговые механизмы, регулирующие потоки доходов, обычно еще более сложны. Все это помогает тем, кто манипулирует потоками доходов в политических или личных целях, скрывать свои действия.

Сам масштаб нефтегазовой промышленности и ее вспомогательной инфраструктуры часто приводит к возникновению естественных монополий в таких областях, как трубопроводный транспорт, складирование и портовые мощности. Монопольный контроль создает возможности для коррупции и злоупотреблений путем произвольного регулирования доступа к ресурсам или введения платы или тарифов за пользование ими.

Нефть практически повсеместно рассматривается как стратегически важный ресурс{82}. С точки зрения правительств стран-производителей нефть является одной из «командных высот» экономики, чем объясняется широкое участие правительства в делах отрасли. Вмешательство правительства может быть самым разнообразным: от владения ресурсами путем формулирования соответствующей политики и законодательства, контроля над доступом к инфраструктуре и регулирования операций до организации национальных нефтяных компаний. Каждая из форм вмешательства правительства может открывать бесчисленные возможности для коррупции{83}.

На уровне правительств стран-потребителей понимание стратегической важности нефти вызывает сильное беспокойство по поводу надежности ее поставок. Это беспокойство часто ведет к договоренностям с правительствами стран-производителей с целью обеспечения безопасности поставок. Такие договоренности могут создавать условия для коррупции на разных уровнях. Новые влиятельные потребители из числа развивающихся стран не делают секрета из своего стремления обезопасить поставки нефти путем заключения непрозрачных соглашений с производителями из развивающихся стран{84}. Крупнейшие потребители из развитых стран также позволяют себе ради обеспечения надежности поставок если не напрямую участвовать в коррупционной деятельности, то как минимум использовать свое экономическое, политическое или военное влияние на производителей из развивающихся стран. Одновременно они могут терпимо относиться к коррупционному поведению правительств развивающихся стран, чтобы не нанести ущерба безопасности поставок. Пресса не раз демонстрировала примеры подобного очевидно противоречивого отношения правительств развитых стран к предполагаемым случаям коррупции и нарушения прав человека{85}. Стремление к обеспечению безопасности поставок двух групп стран-потребителей – развивающихся и развитых стран – все чаще выливается в конфликт интересов{86}.

Неудивительно, что коррупция в таком богатом и влиятельном секторе, как нефтяной, может иметь значительные отрицательные побочные эффекты для управления не только другими секторами, но и экономикой в целом. Поэтому слабые места нефтяного сектора, перечисленные выше, имеют политическое значение, выходящее далеко за рамки собственно нефтяной отрасли. Прежде чем перейти к конкретным примерам коррупции в нефтяном секторе, в двух следующих разделах этой главы мы рассмотрим распространенные виды коррупции, чтобы вы представили себе «костюмы и декорации», а также познакомимся с распределением ролей.

Коррупцию в нефтяном секторе можно охарактеризовать путем описания каналов, через которые она осуществляется. Ниже представлены четыре наиболее распространенных вида коррупции.

Цель политической коррупции – оказание воздействия на политику в секторе, а также принятие законов и режимов налогообложения, которые приносят политическую или личную выгоду в ущерб интересам общества. Покровительственная внешняя политика, налоговые льготы, контроль цен, предоставление исключительных прав, введение специальных процедур бухгалтерского учета и масса специальных отраслевых и региональных поблажек, характерных для нефтяной отрасли, – все это вполне можно отнести к категории политической коррупции. Откровенно противозаконные действия вроде предложения взятки в этой сфере встречаются не всегда. Более важную роль здесь играет так называемая законодательная коррупция{87}. Она возникает в сфере принятия решений относительно политики в результате заботливо культивируемых близких взаимоотношений между политиками или законодателями и определенными группами заинтересованных лиц. Лоббизм – лишь один из аспектов законодательной коррупции. В обмен на нужные действия или поддержку политики могут после отхода от дел получить теплое место в группе интересов, например кресло в совете директоров или другую руководящую должность. В советах директоров нефтяных компаний очень часто оказываются бывшие высокопоставленные политики, вхожие в высшие политические круги. Понятно, что спектр действий в этой сфере может быть очень широким, от законного лоббирования до криминального подкупа{88}.