Денежные расчеты легко можно замаскировать в соглашениях с фиктивной компанией-субподрядчиком, которые представляют собой механизм для отмывания денег или перевода их за рубеж. В деле, которое расследовал один из авторов, западноафриканская компания выступала в роли посредника местного чиновника. Чтобы закамуфлировать и легализовать откат, посредник заключил договор субподряда с генеральным подрядчиком (непосредственным взяткодателем) – известной европейской компанией. Субподрядчик выставил генеральному подрядчику счет за предоставление «технических данных» в размере 30 % от стоимости контракта. Впоследствии выяснилось, что эти деньги субподрядчик передавал чиновникам, курирующим госзакупки. Генеральный подрядчик оплатил счет, однако никаких «технических данных» не получил. На вопрос следователей о цели этого платежа руководители европейской компании ответили, что «здесь так принято делать бизнес», и от дальнейших комментариев отказались.

Подставные компании могут образовывать целые цепочки, что крайне затрудняет выявление конечного бенефициара. Эта задача становится еще более сложной, когда подставная компания или компании создаются в так называемых «закрытых юрисдикциях», где сведения о структуре собственности могут охраняться законами о неприкосновенности частной жизни{187}. В недавнем докладе Главного бюджетно-контрольного управления США (GAO, 2006, pp. 30–31) говорится о роли фиктивных компаний в преступной деятельности: «Сотрудники правоохранительных органов и другие источники указывают на то, что фиктивные компании стали распространенным средством, облегчающим проведение преступной деятельности, особенно по отмыванию денег».

Возможно, самый яркий пример активного использования подставных компаний связан с получившим широкую огласку расследованием в отношении программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие», которое провела комиссия Волкера (Volcker Committee, 2005a). Высокопоставленные иракские чиновники в период правления Саддама Хусейна создали десятки подставных компаний для расхищения средств, направляемых на гуманитарные цели, и использования их в интересах режима. В частности, через подставные компании средства направлялись на закупку оружия, финансирование разведывательной службы и оказание иной поддержки режиму Саддама Хусейна (U. S. Department of the Treasury, 2004).

Во многих развивающихся странах сложилась практика заключения государственных контрактов с законными компаниям, принадлежащим влиятельным семейным кланам, членами которых могут являться государственные служащие. Зачастую сведения о владельцах таких компаний общеизвестны, и заключение с ними контрактов не обязательно держится в секрете{188}. Однако благодаря своим связям с высшими эшелонами власти эти структуры способны направлять государственные средства на осуществление проектов, не имеющих реального общественного значения{189}. В деле, которое расследовал один из авторов, руководитель проекта развития городского транспорта предоставил несколько контрактов консалтинговой фирме, главным собственником которой являлся он сам. Еще более поражает то, что он даже не пытался скрыть принадлежность этой консалтинговой фирмы, а государственные контролеры проекта не удосужились провести проверку, чтобы воспрепятствовать такой схеме заключения контрактов (Transparency International, 2006b).

Ниже приводятся некоторые сигнализаторы, указывающие на наличие фиктивных или подставных компаний.

• Неизвестные компании, не имеющие опыта реализации государственных контрактов, выступают в роли субподрядчиков иностранных или местных генеральных подрядчиков по проекту.

• Компания-субподрядчик зарегистрирована в закрытой юрисдикции.

• Платежи осуществляются переводом средств на счета компаний, зарегистрированных в закрытой юрисдикции.

• Структура собственности компании-субподрядчика непрозрачна.

• Владельцами компании-субподрядчика являются не физические лица, а юридические фирмы или посредники по регистрации. Такое оформление может использоваться для сокрытия сведений о физических лицах, получающих доходы от деятельности компании-субподрядчика.

• Компания-субподрядчик не располагает корпоративной недвижимостью (например, не имеет собственного здания штаб-квартиры).

• Номер телефона, указанный компанией-субподрядчиком, установлен в жилом помещении или принадлежит службе ответа на телефонные звонки.

• Компании, регулярно получающие государственные контракты (в том числе крупные), имеют непрозрачную структуру собственности.

• Владельцами или руководителями компаний, получающих государственные контракты, являются родственники высокопоставленных государственных служащих.

• Чиновники регулярно посещают штаб-квартиру компании.

Откаты являются основной формой коррупции в сфере государственных закупок, однако существуют и другие схемы, которые, хотя и не предусматривают откатов, так или иначе связаны с махинациями в целях извлечения личной выгоды. Следует отметить, что некоторые коррупционные схемы, имеющие косвенное отношение к государственным закупкам, касаются нецелевого расходования государственных средств (см. приложение 9B).

Чиновники могут нарушать установленную процедуру госзакупок и расхищать государственные средства путем простого искажения фактических данных. Они могут вступать в сговор с каким-либо претендентом и обеспечивать ему победу в публичном тендере, который иначе он не смог бы выиграть.

В ходе недавнего публичного тендера в одной из азиатских стран председатель комитета по оценке тендерных предложений (представитель государственного ведомства) вступил в сговор с коррумпированным претендентом с целью получения $56 000 при торгах по контракту на поставку оборудования по двум лотам. Для этого претенденту разрешили отозвать первоначальное тендерное предложение, поданное в положенный срок, и заменить его предложением с более высокой ценой, которое победило в конкурсе.

В таблице 9.1 показан принцип работы этой схемы. Претендент A коррумпирован. Цена первоначального тендерного предложения, которое претендент A представил до истечения срока подачи предложений по лоту 2, составляла $91 168. Комитет по оценке тендерных предложений пришел к выводу, что предложение претендента В по этому лоту технически неприемлемо, поскольку его оборудование не соответствует техническим условиям тендерной документации. В результате предложение претендента B по лоту 2 было справедливо отклонено. В связи с этим возникла разница в размере $57 372 между ценой претендента A и ценой ближайшего предложения, поданного претендентом C ($148 540 минус $91 168). Председатель комитета по оценке тендерных предложений, воспользовавшись сложившейся ситуацией, вступил в сговор с претендентом A, позволил ему отозвать первоначальное предложение и в нарушение правил подать новое, с ценой $147 168, через несколько дней после истечения срока подачи предложений. В отчете об итогах оценки тендерных предложений, который был направлен на согласование в государственные органы, о первоначальном предложении претендента A ничего не говорилось – в документе было зафиксировано лишь его второе предложение с более высокой ценой. Чтобы замаскировать факт мошенничества, коррумпированный государственный служащий не стал вести письменный протокол заседания по вскрытию предложений, на котором оглашались заявленные претендентами цены, в том числе и цена первоначального предложения претендента A.