На уровне государства противовесом личной выгоде, которую получает политик, добивающийся нецелесообразного распределения средств или использования статьи бюджета, может стать привлечение внимания к его позиции, ведущее к потере голосов избирателей или репутации среди электората. Например, организации гражданского общества или СМИ могут обнародовать информацию о социоэкономических выгодах альтернативного распределения средств в транспортном секторе или проектах или о дорогостоящем проекте, поддержку которому оказывает политик.

На уровне транспортного агентства побудительные мотивы определяются восприятием эффективности систем внутреннего контроля, уровня защиты, которую обеспечивает себе руководство высшего звена, угрозы потери работы, защищенности информаторов и риска разоблачения. Для изменения побудительных мотивов с целью сокращения коррупции необходимо усилить системы внутреннего контроля, установить взыскания за нарушение правил, назначить добросовестных работников на важные должности, обеспечить ротацию персонала во избежание сговора и создания альянсов, оградить агентство от внешнего влияния и предоставить защиту информаторам, особенно персоналу низшего звена, который обычно наиболее уязвим.

На уровне сделок и индивидуальном уровне побудительные мотивы формируются путем усиления прозрачности, применения систем, ограничивающих дискреционные полномочия, ускорения процессов для ограничения риска проведения переговоров о взятке, предотвращения взаимодействия персонала с заинтересованными сторонами (например, с участниками тендера, местными властями или политиками). Здесь тоже важен пример лидеров. Лидеры, демонстрирующие добросовестность и действующие этично, могут стать действенным стимулом. Для людей возможность конфиденциально или анонимно сообщить о должностном преступлении на горячую линию или омбудсмену является принципиальным условием защиты от угроз и репрессий. Адекватность вознаграждения также является важным фактором в некоторых ситуациях. Там, где зарплаты очень низки, люди уязвимы перед взятками и подарками вроде автомобилей или мобильных телефонов, которые нередко предлагают в обмен на молчание и соучастие. На этом уровне реструктуризация зарплат помогает уменьшить уязвимость сотрудников. Однако на уровне руководства, где организуются сделки, суммы, переходящие из рук в руки, значительны – 1 % от контракта стоимостью $20 млн может составлять зарплату за 10–30 лет. На этом уровне только жесткие санкции, такие как увольнение, потеря пенсии и конфискация активов, достаточны, чтобы изменить побудительные мотивы. Для фирмы, участвующей в конкурсных торгах, цена, которая платится за покровительство и право работать с определенной клиентурой, может стать слишком высокой, если санкции против сговоров, такие как включение в черный список на длительное время, приведут к потере значительной части регулярного дохода.

Когда в коррумпированной культуре доминирует группировка олигархов или элиты, всем участникам как в государственном, так и в частном секторе приходится подчиняться ей, пользоваться ее покровительством и следовать неофициальным правилам игры. Аналогичным образом одна или несколько влиятельных и, возможно, коррумпированных фирм могут контролировать рынок. Обуздать такую силу очень трудно, для этого обычно требуется комбинация действенных инструментов. Во-первых, нужно провести сравнение цен или независимую проверку расчетных оценок агентства для определения и обнародования надбавки или маржи, которая позволяет судить о размере взятки, заложенной в ценовое предложение. Во-вторых, необходимо строго соблюдать требования по обеспечению прозрачности, чтобы обеспечить открытую, равную конкуренцию и защитить фирмы, участвующие в конкурсе. В-третьих, процесс следует подкрепить такими возможностями мониторинга, которые не меньше чем возможности элиты; этого можно достичь путем привлечения гражданского общества, чей голос должен стать слышимым (как описано выше), применения международных норм (таких как международные стандарты для организаций и бухгалтерские стандарты) или с помощью вмешательства международных организаций (таких как международные финансовые институты), которые устанавливают и правила, и надзор. В-четвертых, необходим заслуживающий доверия, сильный следственный и совещательный орган, например антикоррупционная комиссия, которая может рассматривать дела против элиты или влиятельных фирм. И наконец, существуют инструменты, заставляющие крупные или международные фирмы в большей мере отчитываться перед отраслью и международными наблюдателями, чем перед местной элитой, и опасаться ухудшения своего положения на глобальном и национальном рынке, если они не откажутся от участия в местной коррупции. Одним из вариантов для транспортного сектора является пакт добропорядочности (пример 5.2).

Профессиональные ассоциации ряда отраслей предлагают принимать в рамках сектора соглашения вроде Принципов ведения бизнеса, противодействующих взяточничеству в машиностроительной и строительной отрасли. Основные аспекты таких соглашений часто разрабатывают при участии Transparency International или под эгидой Всемирного экономического форума в Давосе, Швейцария. Подписавшиеся компании берут на себя обязательство соблюдать определенные правила рыночного поведения, включая политику полного неприятия взяточничества. В частном секторе эти соглашения не содержат положений о взаимном мониторинге и санкциях – соблюдение правил обеспечивается под давлением со стороны коллег.

Антикоррупционная борьба в транспортном секторе неразрывно связана с действиями против коррупции во внешней среде. Сильная правовая и судебная среда необходима для того, чтобы меры правового контроля и оздоровления были эффективными. В эффективной правовой среде положения контракта должны выполняться, а мошенничество и прочие нарушения преследоваться. Доступность информации о зарегистрированных компаниях, включая налоговую информацию, в рамках закона о свободе информации может значительно помочь в выявлении случаев мошенничества. Законы о закупках, поддерживающие конкуренцию, подотчетность и прозрачность и содержащие положения о мониторинге и действия по оздоровлению, также важны. И наконец, атмосфера политической и коммерческой реформ неоценима для поддержки реструктуризации транспортного сектора, разделения и коммерциализации функций, ослабления или пересмотра регулирования, упрощения иерархической цепочки, а также повышения прозрачности и внимания к результативности. Обычно реформирование транспортного сектора идет вслед за реформами государственного сектора на национальном уровне, но коммерческая сторона вопроса также может быть хорошей направляющей и движущей силой реформ.