Юноша миновал монолиты... и не поверил собственным глазам. Он очутился на ухоженной лужайке с бархатистой, аккуратно подстриженной травой! Данкен поднял голову и невольно вскрикнул от удивления. Развалины исчезли. Перед ним возвышался прекрасный замок, поражавший великолепием архитектуры, настоящий дворец. Каменные ступени вели к освещенному факелами портику. Грифон приземлился на лужайке. Диана соскочила на землю и, по-прежнему сжимая в руке окровавленный топор, направилась к юноше. В лучах заходящего солнца ее волосы отливали червонным золотом. Остановившись в нескольких шагах от Данкена, она изобразила нечто вроде реверанса.

  — Милости просим в Замок Чародеев.

  Данкен осмотрелся, проверяя, все ли на месте. Его товарищи, замерев на лужайке, ошарашенно разглядывали дворец. Внезапно Стэндиш сообразил, что до сих пор стискивает в кулаке рукоять клинка, и хотел было сунуть меч в ножны, однако Диана сделала отрицательный жест.

  — Сначала вытрите,— сказала она и сняла с шеи белый шарф.— Вот этим.

   — Но я не хочу...

  — Не спорьте,— перебила она.— Он все равно старый. К тому же у меня их полным-полно.

  — Я предпочел бы траву.

  Диана покачала головой. Пожав плечами, Данкен взял у нее шарф. Ему показалось, что тот вовсе не такой уж старый.

  — С вашего разрешения, миледи,— Юноша вытер клинок, стараясь, чтобы на лезвии не осталось ни единого пятнышка.

  — Давайте сюда,— сказала Диана. Получив шарф обратно, она протерла им свой топор,— Вам понравилось? Лично я развлекалась от души.

  — Все хорошо, что хорошо кончается,— отозвался слегка озадаченный Данкен,— Нам приходилось туго, пока не появились вы с Охотником. Скажите, откуда вы взялись? И каким образом развалины...

  — Я же сказала,— ответила Диана.— Вы в Замке чародеев. Сразу за монолитами начинается волшебство.

  К ним, припадая на одну ногу, приблизился Конрад.

  — Что стряслось? — спросил Данкен.

  — Пропороли,— откликнулся Конрад, поворачиваясь боком, чтобы показать рваную рану, тянувшуюся от колена до бедра,—Должно быть, та бестия, которую разорвал Крошка. А с вами, милорд, сдается мне, все в порядке.

  — Да, если не считать того, что грифон огрел меня крылом по голове.

  Данкен провел рукой по лбу и посмотрел на ладонь: та была мокрой от крови.

  — Прошу прощения,— проговорила Диана.— Хьюберт порой становится ужасно неуклюжим. Это, впрочем,

   неудивительно. В его-то возрасте...— Она повернулась к Конраду.— Твоя рана...

  — Затянется,— буркнул Конрад.— Получали и похуже.

  — В ней может быть яд. Надо наложить мазь. Доверься мне, я разбираюсь в лекарственных снадобьях.

  — Благодарствую,— пробормотал Конрад, не желая, очевидно, выглядеть в ее глазах неотесанным мужланом.

  Данкен посмотрел на монолиты. Как ни странно, огромные камни стояли прямо и казались вытесанными только вчера. Все они — и те, что служили опорами, и перемычки над ними — тускло сверкали в лучах заката. Разумеется, всякие следы выветривания исчезли, будто их и не было.

  — Я ничего не понимаю,— произнес Данкен.— Камни, замок, лужайка... Откуда что взялось? Эти скамейки, пруды, дорожки...

  — Вы попали в зачарованное место,— объяснила Диана.— Снаружи, из-за пределов магического круга, Замок мнится разрушенным. Вообще-то так оно и должно быть, ведь его воздвигли не одно столетие тому назад. Однако внутри круга все сохраняется в своем первозданном виде. Время здесь не властно. Когда-то тут жили могущественные чародеи, познавшие величайшие тайны природы. Они подчинили себе время и...

  — Когда-то? А теперь что, не живут?

  — Ныне в Замке обитает один-единственный чародей. Последний.

  Данкена подмывало задать новый вопрос, однако он сдержался, мысленно укорив себя за неуместное любопытство.

   — Вы хотели спросить про меня? — весело рассмеялась Диана.

  — Я не вправе, миледи...

  — Ничего страшного. Да, в моих жилах течет кровь волшебников.

  — Выходит, вы — чародейка?!

  — Нет,— покачала головой Диана.— Я пыталась ею стать, но обнаружила, что у меня не получается. Помните, я спрашивала о Вульферте?

  — Конечно, помню.

   — Это мой прадед. Однако что же мы стоим на пороге? Ваш товарищ истекает кровью, да и вас тоже не мешало бы подлечить. И потом, вы наверняка умираете от голода.

   — Я бы не отказался заморить червячка,— ухмыльнулся Конрад.— Да и горло промочить было бы неплохо. После драки всегда хочется пить.

   — Извините его,— сказал Данкен.— К сожалению, ему не бывает стыдно.

   — Слуг у нас нет,— продолжила Диана.— Вернее, в былые годы они тут кишмя кишели, поскольку в Замке жили люди, которым надо было прислуживать. Ныне же в этих стенах не осталось ни единого слуги. Старые умерли или поразбежались, а новых найти не так-то просто. Впрочем, мы вполне обходимся без них. Зачем нам слуги? Достаточно заколдовать ту же постель, и она уберется сама.

   — Знаете, миледи,— проговорил Конрад,— мы с милордом умеем готовить. Худо-бедно, но умеем. Да и Мэг, должно быть, тоже. Вот насчет отшельника я сомневаюсь.

   — Тогда милости просим на кухню,— отозвалась Диана.— Все припасы в кладовой. Кстати говоря, они постоянно пополняются.

   Сопровождаемая с одной стороны Данкеном, а с другой Конрадом, она двинулась к каменной лестнице, что вела к величественному портику. Мэг потащилась следом.

   — Собака получит мясо,— сказала Диана,— а конь и ослик пускай пасутся на лужайке.

  — Благодарю, миледи,— поклонился Данкен,— Вы чрезвычайно гостеприимны. Ваша помощь...

   — Ерунда,— отмахнулась Диана.— Поверьте, вы помогли нам не меньше. Вам удалось выманить Злыдней из их логова. К тому же вы изрядно их потрепали. Катберт наверняка обрадуется. Не будь он таким дряхлым, Злыдням досталось бы куда сильнее. Но Катберт почти не встает с постели, он стар и одинок. Кроме меня, у него никого нет.

   — Катберт?

   — Тот самый чародей, о котором я упоминала. Последний из здешних волшебников. Все остальные умерли. От тоски по ним он утратил значительную часть своего могущества, хоть и не желает признавать этого. Я стараюсь не напоминать ему...

   — Вы сказали, он очень стар. Однако...

   — Вам должно быть известно, что волшебники — отнюдь не сверхъестественные существа,— проговорила Диана,— Они обыкновенные люди, всего лишь сведущие в чародействе и потому способные творить чудеса. Не думайте, что болезни и старость минуют их из-за того, что они чародеи. Я намеревалась вернуться в ту деревню, где мы с вами встретились, но обнаружила, что Катберт совсем плох, и осталась ухаживать за ним.

  — И как он?

   — Спасибо, гораздо лучше. Он сам виноват, что захворал. Представляете, с тех пор как я улетела, он совершенно перестал есть! Утверждает, что было некогда. А в его возрасте со здоровьем не шутят.

  Они подошли к лестнице и начали подниматься по ступеням. На середине пролета Данкен обернулся и увидел, что за кольцом монолитов возник лес.

   — Ну и ну,— пробормотал он.

   — Что такое? — справилась Диана.

   — Вон тех деревьев раньше не было.

   — Вы никак не поймете. Отсюда все видится таким, каким было изначально. Когда здесь построили Замок, окрестности представляли собой лесную глушь. Кругом были сплошные чащобы, в которых обитали дикие племена.

   Поднявшись по лестнице, они прошли в дверь и очутились в просторной зале, пол которой был выложен разноцветной мозаикой. Справа и слева виднелись другие лестницы. На стенах висели канделябры со множеством толстых восковых свечей, пламя которых наполняло залу неярким, теплым светом. Посреди залы возвышалась каменная колонна футов шести в высоту и около трех — в поперечнике. При виде существа, которое восседало наверху, путники застыли как вкопанные.

     — Пошли,— поторопила Диана.— Это всего лишь Царап. Не бойтесь, он ручной и мухи не обидит.

   Существо наверху колонны придирчиво оглядело путешественников и произнесло ворчливым тоном: