252. ФЕВРАЛЬ Двенадцать месяцев в году, Посланец бурь — Февраль; Он полуночную звезду Перековал на сталь. И сталь поет ясна, остра, Как половодный лед. Не самоцветов ли гора Из сумрака встает? То огнепальное чело, Очей грозовый пыл Того, кто адское жерло Слезою угасил. Чей крестный пот и серый кус Лучистей купины. Он воскрешенный Иисус, Народ родной страны. Трепещет ад гвоздиных ран, Тернового чела… В глухой степи, где синь-туман, Пылают купола. То кровью выкупленный край, Земли и Воли град, Многоплеменный каравай Поделят с братом брат: Литва — с кряжистым Пермяком, С Карелою — Туркмен; Не сломят штык, чугунный гром Ржаного Града стен, Не осквернят палящий лик Свободы буревой… Красноголосый вечевик, Ликуй, народ родной! Алмазный плуг подымет ярь Волхвующих борозд. Овин — пшеничный государь В венце из хлебных звезд. Его сермяжный манифест — Предвечности строка… Кто пал, неся кровавый крест, Земля тому легка. Тому овинная свеча, Как Спасу, зажжена… Моря мирского калача Без берега и дна. В них погибают корабли: Неволя, лихо, сглаз, — То Царь Морской — Душа Земли — Свершает брачный пляс. 253 Солнце Осьмнадцатого года, Солнце Осьмнадцатого года, Не забудь наши песни, дерзновенные кудри. Славяно-персидская природа Взрастила злаки и розы в тундре. Солнце Пламенеющего лета, Не забудь наши раны и угли-кровинки, Как старого мира скрипучая карета Увязла по дышло в могильном суглинке. Солнце Ослепительного века, Не забудь Праздника великой коммуны… В чертоге и в хижине дровосека Поют огнеперые Гамаюны. О шапке Мономаха, о царьградских бармах Их песня? О, солнце, — скажи!.. В багряном заводе и в красных казармах Роятся созвучья-стрижи. Словить бы звенящих в построчные сети, Бураны из крыльев запречь в корабли… Мы — кормчие мира, мы — боги и дети, В пурпурный октябрь повернули рули. Плывем в огнецвет, где багрец и рябина, Чтоб ран глубину с океанами слить; Суровая пряха — бессмертных судьбина — Вручает лишь Солнцу горящую нить. 254. ПУЛЕМЕТ Пулемет… Окончание — мед. Видно сладостен он для охочих Пробуравить свинцом народ — Непомерные, звездные очи. Ранить Глубь, на божнице вербу, Белый сон купальских березок. Погляди за суслонов гурьбу: Сколько в поле крылатых повозок. То летучий Христов Лазарет Совершает Земли врачеванье, И как няня, небесный кларнет Напевает седое сказанье: «Утолятся твои вереда, Раны, пролежни, злые отеки; Неневестная, будь же тверда До гремящей звезды на востоке! Под Лучом заскулит пулемет, Сбросит когти и кожу стальную…» Неспроста буреломный народ Уповает на песню родную. 255. ТОВАРИЩ Революцию и Матерь света В песнях возвеличим, И семирогие кометы На пир бессмертия закличем. Ура, Осанна — два ветра-брата В плащах багряных трубят, поют… Завод железный, степная хата Из ураганов знамена ткут. Убийца красный — святей потира, Убить — воскреснуть, и пасть — ожить… Браду морскую, волосья мира Коммуна-пряха спрядает в нить. Из нитей невод сплетет Отвага, В нем затрепещут стада веков. На горной выси, в глуши оврага Цветет шиповник пурпурных слов. Товарищ ярый, мой брат орлиный, Вперяйся в пламя и пламя пей!.. Потемки шахты, дымок овинный Отлились в перстень яснее дней! А ночи — вставки, в их гранях глуби Стихов бурунных, лавинных строк… Мы ало гибнем, прибойно любим, Как злая клятва — любви зарок. Как воск алтарный — мозоль на пятке, На ярой шее — веревки след, Пусть в Пошехоньи чадят лампадки, Пред ликом Мести — лучи комет. И лик стожарный нам кровно-ясен, В нем сны заводов, раздумье нив… Товарищ верный, орел прекрасен, Но ты — как буря, как жизнь красив! |