132. НЕБЕСНЫЙ ВРАТАРЬ Как у кустышка у ракитова, У колодечка у студеного, Не донской казак скакуна поил, — Молодой гусар свою кровь точил, Вынимал с сумы полотенышко, Перевязывал раны черные… Уж как девять ран унималися, А десятая словно вар кипит… С белым светом гусар стал прощатися, Горючьми слезьми уливатися: «Ты прощай-ка, родимая сторонушка, Что ль бажоная теплая семеюшка! Уж вы ангелы поднебесные, Зажигайте-ка свечи местные, — Ставьте свеченьку в ноги резвые, А другую мне к изголовьицу" Ты, смеретушка — стара тетушка, Тише бела льна выпрядь душеньку». Откуль-неоткуль добрый конь бежит, На коне-седле удалец сидит, На нем жар-булат, шапка-золото, С уст текут меды — речи братские: «Ты признай меня, молодой солдат, Я дозор несу у небесных врат, Меня ангелы славят Митрием, Преподобный лик — Свет-Солунскивш. Объезжаю я Матерь-Руссию, Как цветы вяжу души воинов… Уж ты стань, солдат, быстрой векшею, Лазь на тучу-ель к солнцу красному. А оттуль тебе мостовичина Ко Маврийскому дубу-дереву, — Там столы стоят неуедные, Толокно в меду, блинник масленый; Стежки торные поразметены, Сукна красные поразостланы». 133 Луговые потемки, омежки, стога, Луговые потемки, омежки, стога, На пригорке ракита — сохачьи рога, Захлебнулась тальянка горючею мглой, Голосит, как в поминок семья по родной: «Та-ля-ля, та-ля-ля, ти-ли-ли. Сенокосные зори прошли. Август-дед, бородища снопом, Подарил гармониста ружьем. Эх-ма, старый, не грызла б печаль, Да родимой сторонушки жаль. Чует медное сердце мое, Что погубит парнюгу ружье, Что от пули ему умереть, Мне ж поминные приплачки петь. Луговые потемки, как плат; Будет с парня пригожий солдат, Только стог-бородач да поля Не услышат ночного «та-ля»… Медным плачем будя тишину, Насулила тальянка войну, 134. СОЛДАТКА Скучно молодешеньке у свекра жить в дому, Мне питье в досадушку, еда не по уму, Русы мои косыньки повысеклися, Белые руки примозолилися, Животы-приданое трунь взяла! Погляжу я, беднушка, в стекольчато окно, — Не увижу ль милого за рядой во торгу. Ах, не торг на улице, не красная гульба, А лежит дороженька Коломенская! Как по этой ли дороге воевать милой ушел, Издалеча слал поклоны, куньей шапкою махал, На помин зеленой иве часто ветье заломал: «Мол, пожди меня, сударка, по куль ива зелена, А как ива облетит, втымеж я буду убит, Меня ветер отпоет, полуночь глаза сомкнет, А поплачут надо мной воронье с ковыль-травой!» 135. ОБИДИН ПЛАЧ В красовитый летний праздничек, На раскат-широкой улице Будет гульное гуляньице — Пир — мирское столованьице. Как у девушек-согревушек Будут поднизи плетеные, Сарафаны золоченые. У дородных добрых молодцев, — Мигачей и залихватчиков, Перелетных зорких кречетов, Будут шапки с кистью до уха, Опояски соловецкие, Из семи шелков плетёные. Только я, млада, на гульбище Выйду в старо-старом рубище, Нищим лыком опоясана… Сгомонятся красны девушки — Белолицые согревушки, Как от торопа повального Отшатятся на сторонушку. Парни ражие, удалые За куветы станут талые. Притулятся на завалины Старики, ребята малые — Диво-дивное увидючи, Промежду себя толкуючи: «Чья здесь ведьма захудалая Ходит, в землю носом клюючи? Уж не горе ли голодное, Лихо злое, подколодное, Забежало частой рощею, Корбой темною, дремучею, — Через лягу — грязь топучую, Во селенье домовитое, На гулянье круговитое? У нас время не догуляно, Зелено вино не допито, Девицы не доцелованы, Молодцы не долюбованы, Сладки пряники не съедены, Серебрушки не доменены…» Тут я голосом, как молотом, Выбью звоны колокольные: Не дарите меня золотом, Только слухайте, крещеные: Мне не спалось ночкой синею Перед Спасовой заутреней. Вышла к озеру по инею, По росе медвяной, утренней. Стала озеро выспрашивать, Оно стало мне рассказывать Тайну тихую, поддонную Про святую Русь крещеную. От озерной прибауточки, Водяной потайной басенки Понабережье насупилось, Пеной-саваном окуталось. Тучка сизая проплакала — Зернью горькою прокапала, Рыба в заводях повытухла, На лугах трава повызябла… Я поведаю на гульбище Праздничанам-залихватчикам, Что мне виделось в озерышке, Во глуби на самом донышке: Из конца в конец я видела Поле грозное, убойное, Костяками унавожено. Как на полюшке кровавоём Головами мосты мощены. Из телес реки пропущены, Близ сердечушка с ружья паля, О бока пуля пролятыва, Над глазами искры сыплются… |